мертвеца и снял у него с шеи. Он нам всем показывал и хвастался, что у него, дескать, добыча получше нашей. А потом ночью на нас напали эти мертвецы… Они встали и вылезли из моря. И они увели нашего «Оленя».
— Он говорит, что летом они с Гейром плавали вдоль западного побережья на «Олене», — сказал Хальм. — У нас был такой корабль на двенадцать скамей, а треть его принадлежала Хроару Безногому. Вигмар тоже был в той поездке. Они нашли на берегу несколько утопленников и много корабельных обломков. То были ваши, фьялли. Видно, те самые, которых утопил Большой Тюлень. У одного из мертвецов нашелся на шее вот такой же амулет. Я тоже видел, Вигмар на пиру показывал его всем людям. Теперь ты понял?
— Вигмар сын Хроара! — только и смог повторить Эрнольв. У него вдруг закружилась голова, так что пришлось присесть на край ближайшей скамьи. Он не верил, не мог поверить, что столько раз встречался со своим невольным побратимом, смотрел ему в глаза, мог коснуться его рукой… и не узнал! Отпустил… потерял …
Эрнольв вытер вспотевший лоб, глубоко вдохнул несколько раз, пытаясь взять себя в руки. Называть себя дураком и болваном не помогало.
— Но почему… Кто такой Эггбранд сын Кольбёрна? — спросил он, опять подняв глаза на Стролингов. —Почему же тролль назвал мне его имя?
— Какой тролль? — спросил изумленный Книв.
— Эггбранд — наш родич, сын моего брата, — устаало повторил Хальм уже известное. — Вигмар убил его в святилище в день осенних жертвоприношений.
— А когда вы приносите жертвы? — выговорил Эрнольв.
Его осенила новая догадка. Слушая вялые объяснения Хальма, он тупо кивал. По всему выходило, что они с Сольвейг слушали тролля как раз в тот день, когда Вигмар убил Эггбранда. Значит, тролль из Дымной Горы не нарушил своего обыкновения. Он всегда называл умерших, и в тот раз он назвал умершего. Эггбранд сын Кольбьёрна не принадлежал по рождению к Аскефьорду, но имел немалое отношение к его обитателям. И именно его смерть привела к тому, что Эрнольв буквально столкнулся лбами со своим невольным побратимом. И не узнал его… Расспрашивал об этих Стролин-гах, да возьмут их великаны, вместо того чтобы показать амулет и прямо спросить…
Нет, почему не узнал? Чем больше Эрнольв старался вспомнить Вигмара и себя при встречах с ним, чем больше ему казалось, что он узнал, но… не понял. Не догадался, что узнал. Путанно, но в корне верно. Не зря его тянуло к желтоглазому квитту, не зря хотелось разговаривать с ним. Верным оказалось смутное впечатление, что именно этот квитт поможет его беде! «Тот человек — большой спорщик», — как-то сказала ему мать и была права. Вигмар умел сочинять стихи о любви к женщине, и сам Эрнольв сумел высказать Свангерде свои чувства… И это головокружение в тот день, когда он безуспешно пытался догнать Стюрмира конунга. Ведь Вигмар тоже стремился туда, но сумел перетянуть на свою сторону больше силы, заложенной в две половинки золотого месяца. И еще, и еще…
— Где он? — тихо спросил Эрнольв, глядя в пол. Он чувствовал себя опустошенным, но в голове билась мысль: нужно собираться с силами и искать. Теперь он точно знает, кого искать. У него появились свидетели понадежнее, чем хитрый старый тролль.
— Мы не знаем, — ответил Хальм, и Эрнольв чувствовал, что он говорит правду. — Мы видели его в последний раз там, в святилище. Ты сам понимаешь, клен меча, если бы мы встретили его, то постарались бы убить.
Эрнольв кивнул. Зто он понимал.
— Ведь Бальдвиг говорил, что Вигмар ушел к Модвиду… как-то его, Мачта, что ли? — подсказал Хрольв.
— Модвид Весло! — с готовностью поправил приободренный Книв. — Он живет в усадьбе Ореховый Куст Это неблизко отсюда, целый день ехать. Я покажу!
Книв смотрел на Эриольва чистыми и преданными глазами. Таков уж был его нрав: при любой перемене в нем просыпалась беззаветная преданность тому, кто сейчас сильнее.
Хальм кивнул:
— Я слышал, что дружина Модвида тоже потеряла кое-кого в этой битве в Кротовом Поле. Чуть ли не самого Модвида. Но если кто-то выжил, то искать их надо в Ореховом Кусте. А Вигмар, наверное, выжил. Он живучий. Он поклоняется Грюле, и у нас поговаривают, что у него в запасе пятнадцать жизней.
— Это правда! — серьезно и с оттенком зависти подтвердил Книв. — Его там на берегу убил один ваш ярл… Хродар или Хродмар, я не помню. Прямо по горлу полоснул. А он потом живой пришел, и горло целое.
Имя старинного знакомого заставило Эрнольва опомниться. Не Хродмар, а он сам тогда ночью заметил на песчаной косе отблески огня и очертания корабля. Он своим единственным глазом увидел то, чего не увидел никто другой! Это позвал его рунный полумесяц на груди Вигмара. Сила амулета проснулась сразу же, как только тот перешел от мертвого к живому. Эрнольв был в нескольких десятках шагов и от амулета, и от тела Халльмунда. И ушел, не узнав об этом.
— Да. — Словно проснувшись, Эрнольв вскочил с места. — Мы поедем сейчас же. Ты покажешь нам дорогу. А вы все свободны. — Он посмотрел на Хальма и людей возле него. — Вы можете оставаться здесь или идти куда хотите.
Хальм благодарно кивнул и спросил:
— Мы можем сначала похоронить наших погибших и перевязать раненых?
С самого начала Вигмару и Рагне-Гейде повезло: вдоль опушки леса бродило немало лошадей, напуганных пожаром, и они нашли даже двух оседланных. Должно быть, это были лошади Модвидовых хирдма-нов, которые слишком спешили напасть на усадьбу и не потрудились как следует их привязать.
— Пригодится, — коротко сказал Вигмар, протягивая Рагне-Гейде уздечку. — Только Один знает, куда нам теперь придется ехать.
Рагна-Гейда молча кивнула. Они оба туманно представляли свои дальнейшие пути, но одно было несомненно: им следует уйти как можно дальше отсюда. И желательно никому не попасться на глаза.
Ведя на поводу обеих лошадей, они углубились в темный ночной лес. Ночь выдалась ясная, и Вигмару хватало света звезд, чтобы находить дорогу. Рагна-Гейда шла позади, кутаясь в чей-то чужой плащ, подобранный в горящем доме, одну за другой переставляла деревянные ноги и ни о чем не думала. Ей все еще казалось, что она спит: пожар усадьбы, смерть Модвида — все это было каким-то ненастоящим, как сон. Вон он, тот таинственный тихий лес, который она видела во сне, и эта незаметная тропинка, и Вигмар, молча идущий впереди. Так долго жданный и так неожиданно появившийся. Рагна-Гейда ждала, что вот-вот покажется та избушка под моховой крышей. И уж теперь она не позволит Вигмару уйти туда, покинув ее в лесу! Рагна-Гейда мучительно боялась проснуться и снова остаться одной.
Но никакой избушки не было, а был только бесконечный холодный лес, прозрачные капли воды, висящие на черных ветках, груды палых листьев на земле, мягко прогибающиеся под ногами. Начало светать, тьма редела, чувство усталости и холода понемногу убедило Рагну-Гейду, что все это не сон. Сон остался позади, отделенный от них долгой и страшной ночью.
— Вигмар! — негромко и жалобно позвала Рагна-Гейда. — Я больше не могу.
Вигмар замедлил шаг, повернулся, и лицо у него было незнакомое: утомленное до полного равнодушия.
— Устала? — тихо спросил он, подойдя к ней, и в его желтых глазах было что-то совсем новое: мягкая, отстраненная жалость. Так он мог бы смотреть на замерзающего щенка или птенца, выпавшего из гнезда. Так не смотрят на женщину, которую когда-то любили и ради которой совершали подвиги. Он, казалось забыл, кто она и что их связывает. — Я тоже устал. Тут устанешь…
Вигмар имел
— Скоро посидим, — пообещал он. — Найдем хорошее место…
Подходящим местом ему показался широкий лесной овраг, на дне которого можно было разжечь костер. Из оврага не будет видно огня, а дым потеряется в сером небе. В седельных сумках чужой лошади
