— Я смотрю, — прошелестела Аспла, и голос ее был так печален, что у Рагны-Гейды защемило сердце.
— Куда смотришь?
— На тот берег. На «горцев».
— По-твоему, на них так приятно смотреть? — с легким ехидством осведомился Вигмар. — Что нельзя оторваться?
— Ты напрасно так говоришь. — Аспла вздохнула. Она на удивление хорошо понимала и смысл человеческой речи, и чувства, которые вкладывались в слова. Вигмар подозревал, что говорить с ней вслух необязательно: она услышит и мысли. — Там есть один хороший человек. Тот, который ищет тебя.
— Хорошим он был у себя дома, в Ясеневом фьорде, или откуда он там? — враждебно ответила Рагна-Гейда. — Если он хороший, то зачем же он пришел отнимать нашу землю?
— Он не хотел. Его заставили. И его жена, и самый главный «горец»…
Аспла снова вздохнула. Казалось, вздохнула от вековечной грусти сама темнота.
— Будь осторожна! — предостерегла троллиху Рагна-Гейда. Ей стало смешно и страшно от догадки, внезапно пришедшей в голову. — Если очень долго смотреть на человека, можно в него влюбиться. Ты же не хочешь влюбиться во фьялля? Ты сама знаешь, у него есть жена. Он не сможет жениться на тебе.
— Разве это мешает смотреть? — прошелестела грустная темнота, мигнув парой бледно-зеленых светящихся глаз. — Вигмар тоже не может жениться на тебе. Между вами стоят мертвые, но вы же все время смотрите в глаза друг другу.
— Ты… — яростно воскликнул Вигмар и прикусил губу, чтобы не наговорить лишнего. Ему вдруг стало противно от мысли, что невидимая троллиха серой тенью нависала над ними при каждом поцелуе исвоими призрачно светящимися глазами вглядывалась издалека в их глаза. — Не лезь не всвое дело! А нам никто уже не помешает! Мертвые между нами не стоят. Видишь — ворота закрыты! — Он показал взглядом в совершенно темное небо, где уже не было видно ни стен небесной крепости, ни просто облаков. — Мертвые — там. А мы — здесь. На Середине Зимы будет наша свадьба! Я бы пригласил ваше семейство, но вы ведь не войдете в человеческий дом!
Рагна-Гейда предостерегающе сжала его плечо. Ей казалось опасным так сердито и непочтительно говорить с троллихой, которая на этой земле гораздо сильнее людей. Но, странное дело: умом понимая все это, в душе Рагна-Гейда совершенно не боялась, потому что сам Вигмар не боялся ни Асплы, ни ее родичей, и вообще никого. В нем было что-то такое, какая-то особенная горячая сила, которая делала его сильнее троллей. Даже когда при нем не было Поющего Жала. И именно сейчас Рагна-Гейда ясно осознала, что эта сила — в нем самом, а вовсе не в каком-то чудесном оружии. Он и копье-то из могилы сумел добыть именно потому, что эта сила уже была в нем.
Аспла вздохнула еще раз и растаяла. А может быть, просто закрыла глаза и стала совсем невидимой. Но Вигмар предпочитал думать, что она исчезла совсем. Он снова обнял Рагну-Гейду и подумал, что до Середины Зимы еще дней десять-двенадцать. Можно бы и побыстрее — какие уж теперь приготовления? А откладывать больше незачем. Что-то подсказывало ему, что усадьба Золотой Ручей теперь и есть их дом. Другого уже не будет.
— Опять рыба! Фу, дрянь какая! Убери! — Голос Ингирид звучал тихо и слабо, но бледное лицо выражало самое откровенное презрение. — Сам жри такую гадость! Одни кости!
Книв со вздохом забрал назад деревянное блюдо, на котором дымилась мелкая вареная рыбешка, выловленная из Золотого озера. Он и сам был не рад предлагать костлявую рыбу госпоже, которой после болезни требовалась пища получше. Но где же ее взять? Среди припасов оставались еще рожь, ячмень, вяленая треска, но Ингирид кривилась и говорила, что ее уже тошнит от трески с ячменем. Хотя бы подливки из яиц с маслом! Но где взять масло и яйца на диком берегу озера?
Держа в руках отвергнутое блюдо, Книв выбрался из землянки, где Ингирид отлеживалась после болезни, и сел на пороге.
— Не ест? — понимающе спросил Эрнольв.
Книв так обреченно покачал головой, словно госпожа отказалась отменить ему смертный приговор.
— Ничего, мы собрались на охоту! — сказал Ульвхедин ярл. Во время «золотого наваждения» он отделался слегка промоченными ногами, остался здоро вым, и его тяготило вынужденное бездействие. — Пройдемся по округе, добудем и мяса, и, может быть, еще чего-нибудь.
Три десятка хирдманов уже седлали коней. Первое потрясение и первый страх перед колдовской силой Золотого озера за несколько дней миновали; умерших погребли, больные понемногу поправлялись, а здоровые уже с нетерпением поглядывали на горы, темнеющие с трех сторон от стана.
— В самом озере золота нет, это и ребенок поймет! — раз за разом рассуждал Ульвхедин ярл. — Но оно есть где-то поблизости, иначе и наваждению неоткуда было бы взяться. Все, что мерещится, где-то есть на самом деле. И мы найдем это золото, если поищем как следует. Неужели кто-то из нас даст себя запугать? Или кто-нибудь ждал, что здешние ведьмы и тролли сами вынесут кольца мешками и еще будут уговаривать принять?
— Все же не забирайтесь далеко, — посоветовал Эрнольв. — Посмотрите только, нет ли какого жилья к западу. Если вы пропадете, как нам вас искать?
— Не пропадем! — уверенно заявил Ульвхедин и хлопнул родича по плечу. — Жди нас с добычей! Может быть, мы привезем что-нибудь такое, от чего твоя жена сразу поправится!
Эрнольв молча кивнул. Глядя вслед Ульвхедину, скачущему вдоль берега на запад, он думал: хорошо, конечно, если Ингирид поправится, но ведь тогда она с новой силой примется толкать их на юг, за озеро. Он достаточно хорошо знал свою жену, чтобы сомневаться: она не из тех, кто отступает перед препятствиями. Напротив. Вигмар когда-то пленил ее именно тем, что был к ней равнодушен и сочинял стихи о другой. А Золотое озеро только раздразнило ее жажду золота тем, что не желало отдать его.
— Вон они, смотри! — Вигмар первым заметил на лесной прогалине ниже по склону какое-то движение.
— Где? И как ты только можешь что-то разобрать?
Рагна-Гейда видела, как что-то живое мелькает среди стволов, как покачиваются еловые лапы, но даже не надеялась различить фигуры троллей. Стампа и Трампа не могли равняться стройностью стана со своей сестрой-осинкой, но при необходимости умели отвести глаза и спрятаться ничуть не хуже.
— Они идут вниз с той горы. И… О, да они не одни! И где раздобыли только!
Меж ветвей что-то ярко блеснуло, как заблудившаяся звездочка. На прогалину выскочил гордый красавец олень, и рога его сияли золотом, как застывшая ветвистая молния. Рагна-Гейда ахнула и вцепилась в руку Вигмара, от изумления и восхищения не находя слов. Позади оленя шагал вприпрыжку один из братьев-троллей и длинной хворостиной подгонял оленя, как простую корову. Из-за соседнего дерева выскочил второй брат и, обернувшись назад, засвистел какой-то птицей. Послышался шорох ветвей, и из-за елей показались еще два оленя, увенчанных такими же золотыми рогами. Стампа прыгал на месте, размахивая над головой длинными руками, и три, четыре оленя пробежали мимо него, следом за ушедшим Трампой.
— Что они придумали? — пробормотала Рагна-Гейда, не в силах оторвать глаз от восхитительного зрелища. — Они тебе не говорили?
— Нет. — Вигмар качнул головой. — Ты оглядись как следует — может, какая-нибудь осинка расскажет?
— Да ну ее, — прошептала Рагна-Гейда, провожая глазами белое пятно под хвостом последнего оленя. При воспоминании о грустной Аспле ей становилось неуютно. — Наверное, опять пошла любоваться своим красавцем!
— А что? — весело подхватил Вигмар. Его очень смешила та мысль, что именно троллиха составила бы Эрнольву Одноглазому достойную пару. — По-троллиному, он, должно быть, красив на загляденье. Такой рослый, могучий! А что лицо и глаз — ну, среди троллей еще и не такое увидишь. Бывают от рождения с одним глазом, а бывают с тремя. Это как у людей бывают рыжие, бывают золотистые…
Он ласково потрепал кудряшки Рагны-Гейды и потянулся к ее лицу с поцелуем, но она отпрянула с шутливой обидой.
