Рагны-Гейды, одного, в пустынное место… Это отчасти похоже на ловушку. Это и в самом деле может исходить из усадьбы Оленья Роща, но вовсе не от Рагны-Гейды.
— А если ты не поверишь, она велела сказать вот что, — тихо добавила Гюда, еще больше оробев от его молчания.
— Что?
Верь в удачу, Видар стали —
Верен выбор Труд обручий.
Выговорив стих, Гюда не осмелилась поднять глаз на Вигмара, но и с опущенными ресницами вдруг ощутила, что он разом расслабился. А Вигмар перевел дух и усмехнулся. Да, это Рагна-Гейда! Братья придумали бы послать ему ее перстень или застежку, но только она догадалась бы сложить стих, напоминающий его собственную победную вису на последнем пиру! И такой короткий — чтобы бедная Гюда смогла запомнить.
— У них что-нибудь случилось? — вдруг обеспокоенный новой мыслью, спросил Вигмар. — Может, Эггбранд…
— Я не знаю. — Гюда помотала головой. — Она просто сказала, чтобы ты приехал.
В знак благодарности Вигмар потрепал Гюду по плечу, как мальчика, и торопливо направился к конюшне.
— Что там? — закричала ему вслед Эльдис, но Вигмар отмахнулся. По его мнению, сестра была еще слишком мала, чтобы знать много.
— Куда ты собрался? — спросил Хамаль, заметив, с каким нетерпением Вигмар седлает коня. Его лицо с закушенной губой показалось странным — то ли он сдерживает гнев, то ли улыбку. Его не поймешь.
— Проедусь, — коротко бросил Вигмар. Посвящать в свои дела Хамаля он тоже не собирался.
Но тот и сам был неглуп, наблюдателен и догадлив.
— Ты уже сегодня наездился, — с намеком заметил он. — Хватит золота для одного раза.
Вигмар не ответил, поглощенный затягиванием ремней, и хирдман упрямо продолжал:
— Сейчас не такое время, чтобы стоило ездить по пустым долинам в одиночку. Ты едешь к Гриму Опушке?
Вигмар кивнул.
— Если бы дело касалось самого Грима, ты не стал бы скрывать, — рассуждал Хамаль. Многие годы жизни на усадьбе давали ему право беспокоиться о судьбе хозяев. — А ты молчишь. Значит, дело касается твоих стихов… о дочери Кольбьёрна.
Вигмар затянул последнюю пряжку, повернулся лицом к Хамалю и оперся спиной о лошадиный бок.
— Ну и что? — вызывающе спросил он, прямо глядя в глаза хирдману и стремясь разом пресечь бесполезный спор. — Не надо мне рассказывать, что я ей не пара — это я уже слышал. А раз мое упрямство крепче драконьей шкуры, то не трать слов попусту.
— Я не берусь рассуждать, кто из вас кому не пара, но тебе не следует ездить одному. Безрассудство и доблесть — разные вещи.
— А разве Один завещал ездить на встречу с девушкой целой дружиной? Не помню такого совета.
— Если там действительно девушка. Ты ведь и свое знаменитое копье возьмешь с собой, а Стролинги страшно злы на тебя из-за него. Ты отнял у них лучшую добычу, не говоря уж о славе. Возьми хотя бы трех-четырех хирдманов. И меня.
Вигмар вздохнул, потрепал конскую гриву.
— Если Стролинги задумали обман, то уж они постараются иметь больше людей, чем у меня, — сказал он. — Я не конунг и мне незачем тащить с собой в Хель кого-то еще. Но ты не грусти! — Вигмар ободряюще хлопнул хирдмана по плечу. — Я не думаю, что там обман. Меня действительно зовет Рагна- Гейда.
— Может быть, — хмуро согласился Хамаль, понимая, что его слова ни к чему не приведут. — Она может не знать. Если тебя ждут по дороге, в пустынной долине…
— Всего не предусмотришь! Когда-нибудь каждому придется умереть. Если я не вернусь, то я тебе поручаю найти для Эльдис достойного мужа! — с внешней беззаботностью ответил Вигмар, как будто в шутку. — И через двадцать лет расскажи ее сыну, кому он должен за меня мстить.
Хамаль не ответил. Вигмар повел коня из конюшни и через несколько мгновений уже мчался прочь от усадьбы.
Рагна-Гейда сидела выпрямившись и сложив руки на коленях, глядя прямо перед собой. Ничего любопытного там не было — бревенчатая стена с торчащими из щелей клочьями мха, но Рагна-Гейда смотрела так пристально, как будто там висел ковер с вытканными сагами о Сигурде и Брюнхильд. Она сама себе приказала сидеть неподвижно после того, как десять раз обошла тесный дом Грима Опушки, повертела в руках каждый ковшик из небогатой хозяйской утвари, пересчитала ячейки в недоплетенной сети и наконец села, поймав насмешливый взгляд Боргтруд. Эта старуха смотрит так, как будто видит насквозь. Но делать нечего — мать, фру Арнхильд, ни за что не согласится выполнить то, что задумала Рагна-Гейда. С того пира, на котором Вигмар показал копье из кургана, Рагне-Гейде не давали покоя слова Скъёльда. «Это копье принесло смерть прежнему хозяину! — как-то так сказал он. — Смотри, как бы того же не случилось и с тобой!»
«Нам было бы неплохо как-нибудь наградить Вигмара за то, что он избавил всю округу от мертвеца! — говорила Рагна-Гейда родичам на другой день после пира. — Только Один и Фригг знают, сколько еще бед он натворил бы!»«Не напоминай мне об этом рыжем тролле! — со злобой отвечал Эггбранд. — Он отнял у меня такой подвиг! И такое копье! Пусть теперь засунет его себе в… в глотку! Такой награды ему более чем достаточно!»
Родичи согласно кивали и бранили Вигмара. Только Гейр молчал: он, быть может, единственный из Стролингов, признавал в глубине души, что мог бы и не справиться с Гаммаль-Хьёртом и Вигмар не отнял чужого подвига, а только сделал то, что ему было предназначено сделать.
Рагна-Гейда не стал спорить с родичами — напрасный труд! — но в душе не смирилась. Сделанное Вигмаром — настоящий подвиг, а подвиг заслуживает награды. Слава после смерти — это важно, но лучше пусть
— Ты можешь так заклясть оружие, чтобы оно не могло причинить вреда своему владельцу? — спросила она у старухи и с замершим сердцем ждала ответа.
Если Боргтруд откажется, то все пропало. Рагна-Гейда не знала в округе другого человека, которому были бы по силам такие чары. Только дядька Хальм… Но это тот случай, когда чужому доверишься охотнее, чем своему.
— Смотря какое оружие, — ответила старуха, сначала смерив девушку оценивающим взглядом, как будто сама Рагна-Гейда и была тем оружием. — Если на него не наложено другого заклятья.
— Какого другого?
— В горах Медного Леса есть один меч — он заклят так, что владелец его всегда одерживает победы, пока срок службы меча не кончится, а когда он кончится — знает только сам меч. Он несет в себе разом победу и смерть. Впрочем, они слишком часто ходят вместе… Если и здесь так же…
— Нет, я ничего такого не слышала! Так ты сможешь? — нетерпеливо воскликнула Рагна-Гейда. — Я дам тебе вот это кольцо!
Она торопливо сдернула с пальца золотой перстень из могильной добычи — нарочно выбрала в ларце какой потяжелее, — и вложила его в загрубелую ладонь старухи.
Склонив голову и сощурив глаза в коричневые щелочки, Боргтруд осмотрела подарок, потом подняла взгляд на девушку.
— А что я скажу твоим родичам, девушка, если они спросят, почему такой дорогой перстень пропал у тебя и нашелся у меня?
— Я скажу, что ты предсказала мне добрую судьбу и за это я подарила его тебе! — быстро ответила
