В конце длинного узкого перехода звенели клинки; прорвавшись через пего, Вигмар вдруг увидел прямо перед собой ткацкий стан и сообразил, что попал в девичью. Где-то за клубами дыма кашляли и вопили женские голоса, возле другой двери, откуда несло горячим сквозняком, слышался шум схватки. От жары уже трудно было дышать, крыша угрожающе гудела и трещала: над ней бушевало пламя. Пылал второй дверной проем, двое мужчин отбивалось там от наступающих из гридницы, и в одном из них Вигмар узнал Фридмунда Сказителя.
Отбросив щит, он метнулся вперед и вдруг наскочил на женскую фигуру. Ругнувшись, Вигмар хотел отшвырнуть женщину з сторону, но она вскрикнула и вцепилась обеими руками ему в запястье. И крик ее был настолько знакомым, что Вигмар застыл и глянул ей в лицо,
— Ты! — изумленно вскрикнула Рагна-Гейда, глядя на него, как на призрак. Ощущение сна опять обрушилось на нее, и все это казалось сном: пробуждение утром, поездка, свадьба, осада дома… И Вигмар! Вигмар, которого она так ждала, звала всей силой души во сне и наяву и вдруг увидела, когда уже не ждала увидеть!
— Откуда ты здесь? — крикнула она, от изумления не чувствуя даже радости.
И вдруг поняла откуда. Ведь Хальм и Ярнир рассказали, что Вигмара, возможно, спрятал Модвид, тот самый, чьи люди ломятся сейчас во все двери и убивают ее родных…
— Я откуда? Из-под земли! — жестко ответил Вигмар. Он-то не удивился этой встрече: ведь Модвид ожидал найти ее здесь. — Я тебя не трону, но с твоими родичами я посчитаюсь! Пусти!
Он тряхнул рукой, но Рагна-Гейда не пускала, глядя на него безумными глазами. Это был какой-то другой Вигмар, не тот, которого она знала,
А Вигмар смотрел на нее, и она казалась почти незнакомой: он сам так сильно переменился, что в его глазах все стало иным. И почему-то под взглядом этой девушки Вигмар сам себе казался диким и отвратительным, как мертвец Гаммаль-Хьёрт, и он стремился поскорее бежать от нее, пока не преисполнился ненависти к себе и своим нынешним делам.
— А ты что думала? — яростно воскликнул Вигмар не решаясь все же отбросить Рагну-Гейду с дороги, как отбросил бы другую. — Спроси у твоих родичей: где мой отец и моя сестра? Вы сожгли моего отца и убили Эльдис, а я оставлю все как есть?
— Твой отец там же, где Эггбранд! — ответила Paгна
— Где? — Вигмар опешил. — Вы же принесли ее в жертву!
— А ты не знал? — теперь уже Рагна-Гейда изумилась, как недавно Модвид. — Гейр забрал ее с кургана и отвез к Боргтруд. Она там! А ты… Ты пришел с Модвидом, с нашим врагом! Ты хочешь, чтобы я стала его рабыней? Ну, иди же! Зови своего хозяина!
Рагна-Гейда выпустила запястье Вигмара и отступила: на ее лице отразился гнев, в глазах впервые блеснули слезы отчаяния. Этот новый Вигмар был чужим и страшным; последняя надежда обманула ее, и Рагне-Гейде не хотелось жить.
А Вигмар стоял, как столб, его ярость и гнев уступили место растерянности. Он узнал кое-что новое, что все меняло, но у него было слишком мало времени, чтобы это обдумать и принять какое-то решение. Переменить что-либо было поздно!
— А! Ты нашел ее! — прохрипел откуда-то из дыма, как из царства Хель, голос Модвида. Перешагнув через несколько тел, он выскочил из пылающего дверного проема и устремился к Рагне-Гейде. Жадное чудовище, опьяненное огнем и кровью, воплощенная злоба, лишенная в эти мгновения всего человеческого. Победа над человеческим кое-кому и сейчас представляется вершиной доблести.
И тут Вигмар сделал то, чего сам от себя не ожидал. Стремительным и точным движением он вскинул Поющее Жало, и открытое горло бегущего Модвида само собой налетело на острие клинка. С коротким хрипом Модвид упал на колени, в его выпученных глазах плясали отблески пламени. Изо рта хлынул черный поток крови. Вигмар выдернул копье, и тело упало головой у ног Рагны-Гейды. Она отшатнулась, словно мертвец пытался ее схватить. Вигмар быстро поймал ее руку:
— Пойдем!
Гридница горела вся, передняя часть дома обрушилась и превратилась в один огромный костер. Узкий переход, по которому Вигмар попал в девичью, был полон густого дыма, щели меж бревен светились пламенем, горячие волны не давали дышать. Здесь толпились люди, кашляя, словно хотели вывернуть самих себя наизнанку, бестолково метались, рубя своих и чужих, в паническом нерассуждающем стремлении выбраться на воздух. Впереди, у выхода, бушевало пламя. Вигмар кинулся было вперед, копьем отшвырнул какого-то человека с тлеющими з бороде искрами, но прямо под ноги ему упала горящая балка, и он отшатнулся, спиной прикрывая Рагну-Гейду.
— Вигмар! Сюда! — позвал его смутно знакомый голос. Вигмар не помнил, кто это, никого не видел, по внутреннее чувство говорило, что этого голоса нужно слушаться. Да и что еще ему оставалось?
— Сюда! Сюда! — звал голос из оставленной позади девичьей.
Волоча за собой кашляющую Рагну-Гейду, Вигмар вернулся в девичью. Стена, обращенная к гриднице, горела снизу доверху. И в этом пламени Вигмар вдруг увидел глаза. Знакомые золотые глаза, сверху вниз пе-ререзанные тонким черным зрачком. На миг мелькнули очертания исполинской лисьей морды, размером во всю стену: острые ушки, стоящие торчком, приоткрытая пасть, полная пламени. А потом горящая стена раздвинулась.
— Иди! Не бойся! — прозвучал голос маленькой девочки с огненными волосами, когда-то встреченной Вигмаром возле серого валуна.
Подхватив с пола какую-то тряпку, он набросил се на голову Рагны-Гейды, вскинул на плечо ременную петлю копья, быстро обметал плащом руку, поднял перед собой чей-то щит и шагнул в проем. Через море огня в гриднице образовался проход: языки пламени бушевали со всех сторон, но почему-то не встречались, оставляя посередине дорожку на ширину шага. Волоча за собой Рагну-Гейду, Вигмар пробежал через гридницу стараясь не споткнуться о камни очагов, горящие столы и скамьи, лежащие тела. Все было раскаленным, лицо обжигал жар горящих балок, волосы потрескивали, но бояться было некогда, и он ке ощущал боли. Каждый вздох казался глотком огня, и все спасение было в быстроте. Боясь, что Рагна-Гейда задохнется под этой тряпкой, слыша, как трещат его собственные волосы, Виг-мар выскочил из гридницы и сразу оказался во дворе. Вечерний воздух холодным языком лизнул горячую кожу, хлынул в горло, как вода.
Уже горели все постройки до одной, пылали и впро-та, освещая множество тел, в нелепых положениях разбросанных по всему двору. Вигмар на миг остановился, чтобы снять тряпку с головы Рагны- Гейды, и снова потащил ее за собой. Она сильно шаталась и задушевно кашляла, словно давилась воздухом, но не падала, и это уже было много!
— Сюда! — крикнул шаловливый голосок. Вигмар метнулся к воротам, и огонь опал; едва лишь они проскочили, как воротный проем запылал с новой силой.
— В лес! Вас не заметят! — пискнула невидимая Грюла.
Вокруг горящей усадьбы расстилалась довольно широкая пустошь, а дальше был лес. Пламя над крышами освещало пустошь на десятки шагов вокруг, но сейчас здесь толпилось столько людей, лошадей, ржущих от ужаса, плачущих и вопящих женщин, что никто не обратил на них внимания. Свет огня с каждым шагом слабел, и скоро Вигмар и Рагна-Гейда вступили в холодную ночную тьму. Свежий воздух, полный запаха мокрых увядающих листьев, капался слаще меда; Рагна-Гейда дышала тяжело и хрипло, ко Вигмар не мог остановиться к все тянул ее дальше от усадьбы.
Наконец они шагнули в темень леса. Рагна-Гейда уцепилась за дерево, пошатнулась, и Вигмар выпустил ее руку. Она упала на колени и села, прислонясь к стволу. У нее не было сил сделать больше ни шагу, грудь разрывалась, горло горело, глаза слезились от жгучего дыма.
Придерживаясь за тот же ствол, Вигмар посмотрел назад. Усадьба Кротовое Поле образовала огромный пламенный холм, стала единым погребальным костром всем, кто погиб в ней. И в бурных волнах пламени над крышей ему привиделась Грюла: лисица-великан танцевала над своей добычей причудливый и жуткий танец, то выгибаясь дугой, то припадая к развалинам пожарища, и все пятнадцать ее хвостов стояли дыбом, покрывая своим пламенеющим мехом все, что оставалось от усадьбы. Это был ее пир, приготовленный людской враждой.
Вигмар сел на землю и прижался лбом к холодной влажной коре ясеня. Он еще не осознал, что
