— Там к тебе пришли… кое-кто из Лаберга, — сказала женщина. На лице ее было написано явное неодобрение.
Хеймир неохотно поднялся и пошел к дверям. Из Лаберга к нему могла прислать только Далла, а выслушивать приветы от нее он совершенно не хотел. Его выбор был сделан.
Увидев гостя, Хеймир поначалу поверил в правильность своей догадки. Это оказалась Мальфрид, сестра бывшей кюны.
— Пойдем, Хеймир ярл, поговорим, — загадочно шепнула она. — Так, чтобы нас никто не слышал. Я расскажу тебе кое-что забавное.
Озираясь, она вывела Хеймира из дома и свернула за угол, где их никто не мог увидеть. Убедившись, что поблизости никого нет, Мальфрид повернулась к молча ждущему Хеймиру.
— Ах, Хеймир ярл! — негромко воскликнула девушка. — Я пришла, чтобы предупредить тебя о злых кознях, которые против тебя плетутся!
При этом она бросила на Хеймира взгляд, полный такого пылкого восхищения и безоговорочной преданности, что он улыбнулся. Игра была так откровенна, что Мальфрид и сама не пыталась придать ей вид правдоподобия.
— Я с удовольствием выслушаю такую знатную и учтивую деву! — заверил ее Хеймир. — С чем ты пришла и почему этого нельзя слышать всем?
— Потому что речь идет о моей родственнице. Я полагаюсь на твое благородство, Хеймир ярл. Ты, конечно, понимаешь, что моя родственница Далла хотела бы выйти за тебя замуж?
Хеймир кивнул, постепенно погасил улыбку,
— Для этого она хотела разлучить тебя с твоей невестой и выкрасть заколдованные застежки, — продолжала Мальфрид, честно и испуганно расширив свои и без того большие глаза. — Она хотела, чтобы ты перестал любить Хельгу, а она тебя, и тогда она досталась бы Брендольву, сыну Гудмода. Но я не хочу, чтобы такие благородные люди пострадали из-за ее зависти. Я принесла тебе эту застежку назад, и я отдам ее тебе, если ты пообещаешь помочь мне…
— Что ты хочешь? — тут же спросил Хеймир. Все сказанное ничуть его не удивило, а только подтвердило собственные догадки. Он еще той ночью подумал, что исчезновение застежек Хельги сыграло бы на руку Далле, но не мог вообразить, что эта маленькая женщина — колдунья, способная превратиться в ворону. Все-таки здесь не «Песнь о Хельги Убийце Хундинга»!
— А я хочу… — Мальфрид с показной скромностью отвела глаза, повертела в пальцах край плаща. — Я хочу, чтобы ты, если так случится, помог мне самой стать женой Брендольва, сына Гудмода. Он обещал жениться на мне еще на Остром Мысу. Но потом была эта битва и все такое, а теперь Далла отвлекает его, чтобы он слушался ее одну.
Уж конечно, Далла напрасно упустила из виду свою сестру. Мальфрид отлично знала обо всем, что происходит в усадьбах Лаберг и Тингвалль, и только выжидала удобного случая вмешаться. Уж ей-то было ни к чему возвращение любви между Брендольвом и Хельгой, Ей нужно было устраивать свою судьбу. На Хеймира ярла или на Дага Мальфрид не покушалась, понимая, что такие люди ей не по зубам, но Брендольва, раз уж он никуда не уехал и помирился с хёвдингом, не намерена была выпускать из рук. Уставший и несчастный, он станет легкой добычей девушки, которая вовремя его приласкает. А Далла пускай себе злится. Сестра пренебрегла ее пользой, и Мальфрид с готовностью отплатила ей тем же.
— Это я могу тебе пообещать, — с самой приветливой улыбкой ответил ей Хеймир. — По-моему, Брендольв, сын Гудмода, нигде не найдет жены лучше тебя.
Хеймир без особого труда восстановил ход мысли Мальфрид. Почему бы не пообещать ей содействие, если мешать он уж точно не намерен? А со всем остальным она справится и сама. Эта девушка не ждет, что подскажут сны!
— Спасибо тебе, Хеймир ярл! — мягко, с кошачьей ласковостью протянула Мальфрид, игриво блеснув глазами. — Твое слово стоит клятв над жертвенником. Только не говори никому, что это я отдала тебе застежку.
Она вынула из-под плаща руку и вложила в ладонь Хеймира застежку в виде ворона, с тремя оборванными цепочками. Хеймир повернул застежку к свету: под лучами яркого весеннего солнца, которое знать не знало ни о какой войне, искрились густым темно-зеленым светом камешки в глазах воронов. В который раз он держит эту вещь в руках, и каждый раз удивляется прихотливости судьбы, выпавшей на их долю. Ссора Стюрмира и Рагневальда — пир в усадьбе Эльвенэс — плачущая Альвборг в белой рубахе — Сторвальд с обожженными концами волос — хмурое и удивленное лицо Дага на берегу возле «Волка» — отблеск факела на темном дворе, играющий на изумленном лице девушки, которую он узнал сначала по этим застежкам, а уже потом по сходству с Дагом… Нет, пожалуй, он был не прав, когда сказал, что всем движут только человеческие помыслы. Иной раз и вещи имеют судьбу. А впрочем… как знать? Так много истин рождается для одного-единственного случая и тут же умирает, но от этого не перестает быть истиной.
— Так я на тебя надеюсь, — шепнула Мальф-рид, придвинувшись ближе к нему.
— Брендольв, сын Гудмода, приехал! — завопили вдруг голоса мальчишек. Возле ворот слышался топот. — Хёвдинг! Брендольв из Лаберга приехал!
Мальфрид испуганно обернулась, прижалась к Хеймиру плечом, точно в поисках защиты. Хеймир подобрал обрывки цепочек, сжал застежку в ладони, быстро поцеловал Мальфрид в висок. Она заслужила награду. И забота о собственной пользе становится добродетелью, когда идет на благо кому-то еще. Пряча руку под плащ, Хеймир пошел к крыльцу.
— Здравствуй, Брендольв! Я ждал, что ты приедешь! — торопливо и радостно говорил Хельги хёвдинг, устремляясь навстречу воспитаннику. — Я так и знал: когда запахнет настоящим делом, ты не заставишь себя долго ждать! Ты уже слышал? Когда ваша дружина будет готова? Я хотел бы, чтобы ты или твой отец побыстрее отправились вслед за Дагом. Может случиться, что ему понадобится поддержка уже скоро. Хотя, конечно, по пути к нему присоединятся люди. У нас все условлено. Он приведет к южному рубежу человек двести, но войска никогда не бывает слишком много…
— Я готов отправиться хоть завтра, — ответил Брендольв. В этих словах он усмотрел прощение и воспрянул духом. Приятно, когда тебе верят в таком важном деле и надеются на тебя, как на мужчину. — Но я слышал, что у вас не все благополучно…
— Ты говоришь о щите Вальгарда? Да, эта новость не из приятных! — Хёвдинг нахмурился. — Но все же, ты знаешь, я думаю, что мы и с простыми щитами покажем себя не худшим образом.
— Но этот щит мог бы сберечь людей от ран и смерти. И… может быть, я знаю, как его вернуть.
По гриднице пробежал ропот. Толпа домочадцев, сбежавшихся послушать, что в этот тревожный день скажет Брендольв, сомкнулась вокруг него плотнее. Из сеней пролез Вальгард с воинственно- настороженным лицом, и женщины проворно отскакивали в сторону, давая ему дорогу. У Брендольва задрожало что-то внутри: берсерк показался великаном, способным мгновенно растоптать. Но он продолжал, краснея и с усилием выталкивая из себя ложь, каждое мгновение ожидая, что все вокруг поймут правду:
— К нам пришел один человек из родичей старой Трюмпы… Не знаю, кем ей приходится этот чумазый тролль… Он сказал, что знает, куда старуха задевала щит Вальгарда. Это она его украла, потому что зла на него еще с зимы, когда он послал на нее духов. Этот тролль хочет получить застежку… которая с вороном.
— Ну, где мой щит? — рявкнул Вальгард. Атла положила руку ему на грудь, не сводя глаз с Брендольва. Нельзя, чтобы бесплодный гнев берсерка помешал такому забавному делу.
А Брендольв нашел взглядом Хельгу у двери девичьей, но тут же отвел глаза.
— Значит, правильно мы решили, что Трюмпа украла застежку! — загомонили женщины. — А теперь ей подавай вторую! Не много ли будет старой ведьме?
— Мешок ей на голову, да в море[53]! — требовали мужчины. — И всем ее отродьям тоже! Довольно они нам вредили! Хёвдинг! Сколько можно терпеть этих колдунов! Они пакостят уже в нашем доме! Что же будет дальше?
— Они, из Лаберга, напрасно водят дружбу с колдунами! — кричала Троа, не смущаясь присутствием Брендольва. — Понятно, что колдун явился к ним, а не к нам! У нас ему живо надели бы на
