Аида Плаховна перестала рыдать. Ртутные слёзы испарились.
— Я на работе, — сказала она сухо, но всё же несколько задумчиво.
— Хорошей медовухи! — искушал Арей.
Мамзелькина засомневалась. Болото собственных желаний затягивало её, как заблудившуюся лошадь.
— А что, есть и хорошая? Я ведь к тебе, Ареюшка, на маяк почему не прилетала — думала, где тебе медовухи-то взять? А прочего пойла у меня нутро не принимает. Оно у меня разболтанное работой, нутро- то! — сказала она.
— Признаться, остался у меня с давних времён бочонок-другой. Я расходу медовуху довольно бережно, — произнёс Арей.
— Слушайте, — не выдержал Мефодий. — Вы же стражи? Всесильные маги, да? Если вам что-то нужно — неужели нельзя наколдовать?
Предложение вызвало неожиданную реакцию. Улита хихикнула. Аида Мамзелькина плюнула.
— Сразу видать, парнишка, что ты вчерашний лопухоид! Только лопухоиды без ума от магии, хотя ни бельмеса в ней не парят! Ах, магия! Ах, волшебство! Ах, волшебная палочка! Тьфу!.. Наколдовать можно что угодно. Можно даже превратить в медовуху всю воду в Атлантическом океане. Но это будет совсем не то. Для того, кто знает толк в настоящей выпивке, — уточнила она.
— А уж Аида знает! В этом не сомневайся! — кивнул Арей.
— А то!.. В мире, полном магических подделок и эрзацев, ценится только настоящее и истинное. Настоящие вещи, настоящая любовь, настоящее пойло! Остальное — пусть катится ко всем… нам! — с патетикой заявила Мамзелькина.
Больше она не отвлекалась. Тем более что на столе появился внушительный глиняный жбан литров на восемь. «Хорошая медовуха брезгует другой посудой», — немедленно прокомментировала «старшой менагер» и надолго замолчала.
Лишь высосав треть жбана, Аида Плаховна вспомнила о цели своего посещения.
— А… да! Яраат… твой… и не только твой знакомый… вырвался из заточения! — сообщила она, озабоченно оглянувшись на Мефодия.
Барон мрака почесал шею.
— Я знаю о бегстве Яраата. Не так давно курьер принёс письмо из Канцелярии, — заметил он.
«Которое ты зачем-то сжёг», — подумал Мефодий.
— Кто такой Яраат? — спросил он, поняв по каким-то признакам, что всё это имеет к нему прямое отношение.
Он спросил это у Улиты, но и Улита, и Мамзелькина повернулись к Арею, уступая ему право ответа. Мефодий ощутил, что Яраата и Арея что-то связывает. Что-то давнее.
— Яраат — оборотень. Убийца. Предатель… Твой… и не только твой… лютый враг. Выбирай любое определение из трёх или все три разом. Не ошибёшься. Теперь Яраат будет искать тебя, чтобы прикончить, — кратко пояснил Арей.
— Прикончить меня? Я же ни с кем не ссорился в магическом мире, — встревожился Мефодий.
Арей пожал плечами:
— Думаешь, это так важно? В нашем мире ссоры случаются не так часто. У большинства стражей враги появляются задолго до рождения. Это даже не вражда в обычном смысле… Просто кому-то нужно то, что есть у тебя, и без этого ему никак. Ну как одна верёвка, на которой над пропастью повисли двое. Выхода два: или благородно уступи и разожми руки, или попытайся сбросить другого. Каждый выбирает то решение, которое ему ближе и больше соответствует его сути. Основная идея ясна?
— А вдвоём спастись нельзя? — спросил Мефодий.
— Нет. Представь, что это тонкая верёвка. Возможно, она перетёрлась. Выдержит только одного. Кто-то обязательно должен сорваться, или погибнут оба, — сухо сказал Арей.
Он отвернулся, но Мефодий уже увидел в его глазах смерть. Впервые она появилась, когда Арей назвал Яраата предателем.
— Разве Яраата не охраняли? — спросила Улита.
— И очень… ик… хорошо, — икнула Мамзелькина. — Но кто-то незаметно передал ему сороковой по значимости артефакт мрака — саблю тигриного укуса. Она не рубит, а выгрызает куски плоти. Он напал на своих стражей, срезал их дархи, забрал их эйдосы и скрылся.
— А что стражи, на которых он напал? Они живы? — наивно поинтересовался Мефодий.
«Старшой менагер некроотдела» захихикала.
— О да! Живее всех живых. Как мумии фараонов…
— Так, значит, он их…
— Вопрос лишён смысла. Это был Яраат. Повторяю, Яраат. Он и жизнь — несовместимы, — отчётливо сказал Арей.
— А что я сделал этому Яраату, что он на меня взъелся? — спросил Мефодий.
Арей мрачно улыбнулся, и Мефодий вновь увидел его квадратные, чуть желтоватые, как клавиши старинного рояля, зубы.
— Ничего особенного… Ты отнял его силы. Почти всё, что он накопил в своём дархе за долгие века, — сказал Арей. В его голосе прозвучало странное удовлетворение.
— Я отнял его силы? Когда? — с сомнением спросил Мефодий.
— И он даже не знает! В момент своего рождения. Ты выпил бедолагу одним глотком. Пуф! Он и ахнуть не успел, как на него Мефодь насел! Маленький и толстый! Ха-ха! — в рифму сказала Мамзелькина.
Медовуха исчезала в ней литрами вопреки всем законам физики.
— Яраат — похтитель артефактов. Он скрывался одновременно и от стражей света, и от стражей тьмы. И тем и другим он изрядно насолил, и ему бы всё припомнили, если бы нашли. Прятался он, разумеется, среди лопухоидов. В момент солнечного затмения Яраат случайно оказался в Москве и попал под твоё рождение, как попадают под танк… За несколько мгновений ты вычерпал из него всю энергию, даже не узнав об этом. И не только из него, надо сказать. Но Яраат пострадал больше остальных. Ведь он был единственным стражем, оказавшимся в зоне затмения, — сказал Арей.
— Какой я, оказывается, одарённый! Я же ничего не умел, — растерянно сказал Мефодий.
«Старшой менагер некроотдела» так захохотала, что поперхнулась медовухой, и её пришлось хлопать по спине.
— Вы слышали? Наш малый ничего не умел! — кашляя, выговорила она.
— Умел не умел — неважно! — пояснил Арей. Теперь он смотрел на Мефодия с особым вниманием. Его полусонное оцепенение исчезло. — На минуты затмения ты стал пупом земли, центром маленькой вселенной… Все энергии мира сходились к тебе. Знал бы ты, что случилось в миг, когда ты закричал! Я стоял тогда на верхней площадке своего маяка, очень далеко от Москвы. Внезапно небо расколола белая молния. Остров содрогнулся от страшного грома. Это был всего лишь первый крик ребёнка, ступившего в мир, но, если бы затмение не кончилось, мир мог бы расколоться…
— Ишь ты, какая коварная бяка этот Мефодий! Чуть мир не расколол… Может, его того… косой? — хихикая, предложила Мамзелькина. Она явно шутила, но тревожный колокольчик в сознании Мефодия всё равно почему-то зазвенел.
— Мы говорим о Яраате, — перебил её Арей. — После рождения Мефодия он оказался нищим в магическом плане. У него даже не хватало сил, чтобы управляться с теми артефактами, что он ранее умыкнул. Он попытался сразу расквитаться с тобой и всё вернуть, но это оказалось ошибкой. Он был слишком слаб. К тому же, по секрету, тебя неплохо охраняли. Яраат был схвачен стражами мрака, заточён и бежал только теперь… Думаю, мне ясны его дальнейшие планы, как и то, с кем он попытается расквитаться в первую очередь.
— Его поймают? — озабоченно спросил Мефодий.
Арей покачал головой:
— Сомневаюсь. У него эйдосы убитых стражей из их дархов и неплохой артефакт — сабля тигриного укуса. А скрываться он умеет. В последний раз его искали около двухсот лет и нашли лишь потому, что ты отнял у него все силы, которые теперь он хотя бы частично восстановил эйдосами стражей. Чутьё
