— Че-е-его? — не поняла Зозо. Эдя смутился.
— Ну не знаю я... Какой-то нитками сшитый... С одной стороны мужик, а с другой вроде не мужик... И все нитки-нитки-нитки...
Зозо сострадательно коснулась ладонью его лба.
— Эдя, ты себя хорошо чувствуешь? Хаврон виновато вздохнул.
— Да, знаю, что это бред... Я смотрел на него, смотрел, а потом виски вдруг как заломит... Люди все, понимаешь, зеленоватые такие стали и прозрачные у одних в груди что-то светится, а у других вроде дыры... И этот, на швейной машинке состроченный, рядом с тобой прыгает, как бабуин вокруг пальмы. Я чуть с ума не сошел. А тут еще этот Фет Тютчевич приклеился.
Зозо покачала головой. Она, признаться, не ожидала от брата такой впечатлительности и такого живого воображения. Хотя понятно. С работы уволили, стресс накапливается, то, сё... Это ж надо, принять такого хорошего, милого, любящего детей человека, как Плаксин Данила Данилович, за заштопанное чучело!
— И долго это продолжалось? — спросила она, с состраданием глядя на брата.
— Ну минуту... две... нет, все-таки, думаю, не больше минуты, — сказал Эдя.
Да, для Эди Хаврона не прошло даром детское знакомство с полуночной ведьмой, едва не стоившее ему жизни. Он научился видеть суть. Хотя бы изредка, хотя бы случайно, но все же...
— А с этим... ну с этим типом ты еще будешь встречаться? — спросил он, когда они уже были на пути к метро.
— Эдя, он тебе понравится! — убежденно сказала Зозо.
— Не сомневаюсь! Я умру от счастья! — заявил Эдя.
— Я же не лезу к твоим невестам!
— Только потому, что я тебя с ними не знакомлю. И мудро, кстати, делаю. Обходится, как видишь, без фехтования на сковородках.
Зозо вздохнула и грустно посмотрела на небо. Что ни говори, а тяжело быть одинокой женщиной, пытающейся найти в этом огромном мире свою заблудившуюся, возможно, уже чуть-чуть засахарившуюся половинку.
Глава пятая
АЛИ-ПЕТРУС И СОРОК МОНСТРОВ
Арей разглядывал осколки Вещего Камня. Хотя камень и утратил уже свою магию, слабое голубоватое свечение еще не совсем исчезло.
— Камень мы разбили, молот вернули. Вот они — три руны. Девушка и два юноши, как я и предполагал. Все родились в тот же день и час, что и ты. Все в том же городе, ибо именно сюда пролегала в тот день дорога созвездий. Теперь осталось найти их, убедиться, что они действительно обладают даром, и привезти сюда.
— Мне это сделать самому? — спросил Мефодий.
— Почему бы и нет? Возьми Даф, и вперед. Подростки больше доверяют подросткам. Только не расслабляйтесь. Эти три ангелочка способны на многое... Не удивлюсь, если у них, к примеру, в холодильнике обнаружатся замороженные головы предыдущих агитаторов... Шутка, конечно, но близкая к истине.
— А где Дафна? — спросил Мефодий. Арей поднял покрывало и вновь набросил его на осколки камня.
— Очень актуальный вопрос. Особенно для человека, которому лень посмотреть, что происходит у него за плечами, — заметил он.
Мефодий услышал голос Улиты.
— О, вот и она! Пименова Дарья Афанасьевна. Гражданство российское. Пол женский. Номер записи отдела загс 4543. Постоянного документа пока не получала, имеет только свидетельство о рождении. Как поживаете, Дарья Афанасьевна?
Забыв обо всем, о рунах и о тех, на кого они указывали, Мефодий стремительно обернулся. В дверях стояла Дафна. Ее пышные хвосты поднимались как крылья, светлые, невесомые. На краткое мгновение Мефодий задохнулся от восторга, но тотчас спохватился и быстро, с нарочито равнодушным видом, посмотрел в сторону. Со всем своим тринадцатилетним упрямством он опасался, что Даф раскусит его. Именно потому и хамил ей порой без всякого повода.
— Привет! — сказала Даф.
— Привет! — ответил Мефодий. Ему показалось, что он произнес это недостаточно раскованно и повторил еще раз: — Привет! Ну как ты там?
— О, вот так гораздо лучше! Особенно впечатлило: «Ну как ты там?» Ты бы еще зубом цыкнул и мышцы напряг! — посоветовала ему зоркая Улита. — Мы, девушки, просто млеем, когда парни с синими от натуги лицами, делая вид, что в упор тебя не замечают, выпячивают грудь и напрягают ниточки своих бицепсов!
Мефодий понял, что разоблачен, и побагровел. Где-то на секретарском столе запылали договора. Ухмыльнувшись, Арей погасил пламя щелчком пальцев.
— Огонь — это еще терпимо. Было бы хуже, если бы ты вызвал цунами в московской канализации, — заметил он.
— А что, такое возможно?
— Невозможно обрести вечность без эйдоса. Остальное — технические мелочи! — заметил Арей.
— Светлая! Что-то я не совсем включилась. Где твой радиоактивный котик? — поинтересовалась Улита, приглядываясь к Даф.
— Он куда-то слинял.
— Куда?
— Вообрази, записки он не оставил, — ответила Дафна с легким раздражением. Она не любила отвечать на очевидные вопросы. Да и вообще скучала без Депресняка.
Далее все случилось, как в дурацкой мелодраме, когда герой появляется сразу после разговора о нем. «Что-то давно не было Пауля!» (входит Пауль).
Руна перехода вспыхнула. Угол двери рассекли могучие когти. В резиденцию мрака по-хозяйски протиснулся Депресняк. От комбинезона адский котик благополучно избавился где-то по дороге. Дафна посочувствовала лопухоидам, которым довелось увидеть его летящим. К счастью, у лопухоидов богатое воображение, особенно, когда дело касается самообмана. В объяснении же необъяснимых явлений они вообще не знают себе равных. Так, летающий кот вполне может представиться им двумя сцепившимися в драке воронами, рекламной вывеской и много чем еще.
— Депресняк! — радостно воскликнула Дафна. — Куда ты подевался?
Кот, разумеется, проигнорировал этот вопрос. Лишь зазубренный хвост его шевельнулся, точно он обещал потом представить отчет в письменной форме.
— Что это в зубах у твоей контуженой киски? — вдруг спросила Улита.
Даф наклонилась и, гладя кота по складке кожи на шее, заставила его приподнять морду. В пасти у Депресняка что-то тускло поблескивало.
— Браслет! Интересно, чей? И вообще, надеюсь, что он отгрыз его без руки... — сказала она с изумлением.
Даф хотела уже достать браслет из кошачьей пасти, но Арей, подскочив, схватил ее за запястье. Даф вскрикнула. Мечник мрака ослабил хватку.
— Не трогай!
— Но я только хотела...
— Я сказал: не трогай, если тебе дорога твоя сущность! В лучшем случае ты останешься без руки. В худшем от тебя останется одна рука! Ты поняла?..
