Улита сделала ладонью движение, которое обычно делает нож гильотины.
— Тогда сослать куда-нибудь! На маяк! На Лысую Гору гнобить помидоры! — сказала она.
Арей невесело усмехнулся и начертил на пыльной полировке символ. Под взглядом мечника мрака знак изменился. Если прежде он напоминал птицу, то теперь заставлял вспомнить о раздавленном жуке. Мефодий понял, что перед ним одна из рун скрытности. Теперь все, что прозвучит здесь, не покинет пределов приемной.
— Свет его упустил. Жуткие Ворота не удержали. Он здесь, в человеческом мире, — сказал Арей.
Мефодию показалось, что шеф озабочен. Лоб прорезала недобрая складка. Уголки губ опустились.
— И где же он теперь? — как-то особенно пугливо и осторожно произнося «он», спросила Улита.
— Странные вопросы ты задаешь. Неужели непонятно? — поинтересовался Арей.
Улита отвела глаза, не выдержав его ироничного взгляда.
— Эй... А кто бежал-то? — спросил Мефодий, заставляя Арея вспомнить о себе.
Однако ответ он получил не от Арея, а все от того же Тухломона. Кое-как отлепившись от стены, тот подобострастно светофорил поблизости выпуклыми глазками.
— Как кто? Бывший повелитель мрака-с! Та часть его духа, что была заточена за Жуткими Воротами и охранялась стражем света, — голос Тухломона верноподданнически дрогнул.
— Двуликий Кводнон, что ли? — легкомысленно спросил Мефодий, заставив приемную тьмы содрогнуться. Длинная извилистая трещина прошла по потолку. Рыцарские доспехи в углу покрылись рыжими хлопьями ржавчины. Солдаты сорок второго римского легиона с картины, недавно присланной Лигу-лом, повалились штабелями, точно вместо германских дротиков по их строю прошлись из пулемета.
Улита, Арей и Мамзелькина воззрились на Мефодия с таким непередаваемым выражением, что он мгновенно ощутил себя недоумком, который притащил в дом артиллерийский снаряд и, пуская слюни, лупасит по нему дедушкиным молотком.
— Говорила я тебе про черный язык! Остальные могут вякать, а ты нет! Ты соображаешь, какие в тебе силы! Ты Буслаев! — набросилась на него Улита.
— Извините! — сказал Мефодий.
— А что с ним разговаривать! Глупость не лечиц-ца! Чирикнуть струментом, и все дела! — мрачно сказала Аида Плаховна, наклоняясь, чтобы поднять упавшую косу.
— На меня разнарядки не было! — поспешно напомнил Мефодий.
— Ничего. К нам и самотеком товарищи поступают. Самоволкой дуба дають. За всеми не уследишь! Пущай контора потом отписывается, как и чего, — успокоила его Мамзелькина. Слово «товарищи» прозвучало в устах менагера некроотдела, как «товарыш-чччи», отчего приобрело особую хЫщность.
Однако Буслаев ощутил, что дальше ворчания дело не пойдет.
— Но разве дух Б.К. (на этот раз Мефодий был предусмотрительнее) находился в плену у света? — спросил он.
Улита покосилась на Арея, точно спрашивая у него разрешения. Тот кивнул.
— Кводнон недаром считается третьим всадником мрака. Он пришел в мир по следам великих... Один только Троян пережил его, но недавно и он канул в небытие... Безликий Кводнон — истинное лицо Двуликого Кводнона. Будучи поражен златокрылыми, Кводнон не может воплотиться ни в одном теле, даже в комиссионерском. Одна часть его существует то в лопухоидном мире, то в Тартаре. Ему-то и поклоняются Лигул и весь мрак, подкармливая и усиливая его эйдосами. Это, если, можно так выразиться, абстрактное зло, лишенное личности... Другая же, деятельная, чудовищно опасная для всего живого часть Кводнона, неутомимая в злобе, томится за Жуткими Воротами. А знаешь что там, за Жуткими Воротами?
— Хаос? — неуверенно предположил Мефодий.
— Точно. Хаос изначально ничейная территория. Он не принадлежит ни свету, ни мраку. Там, где существует хаос, нет ни того, ни другого. Именно в хаос заточили опасную часть души Кводнона стражи света и приставили к нему надежную охрану. Хаос не Тартар. Вернуться из хаоса невозможно. Но Кводнон ухитрился проделать в защите Ворот брешь, изменив начертание руны, и выпустить наружу малую часть своего дыхания. Скорее всего она сформирована в отдельную личность. Личность — мы зовем ее посланец — способна занять тело и существовать в нем незаметно для его владельца.
— Совсем незаметно? — спросил Мефодий.
— А почему нет? Своего рода зомбирование. Ты живешь будто по своей воле, но в определенные минуты у тебя отключает память. А когда приходишь в себя, то ничего не помнишь и не можешь понять, зачем ты залез, положим, на железнодорожный мост и повис над бездной на папиных подтяжках, — с удовольствием сказала Улита.
— Послушайте... А страж света, который охранял Квод... Он что, его совсем проворонил? — спросил Мефодий.
Арей веско посмотрел на него.
— Создания света никогда не останавливаются на полпути. Если до сих пор посланец Кводнона не перехвачен — это может означать только одно. Стража света, охранявшего Кводнона, больше нет. К тому же, сдается мне, охрану Кводнона поручили бы кому-нибудь рангом повыше простого стража. Вероятнее всего, валькирии. Защита этих существ почти абсолютна, а интуиция позволяет предвидеть любую опасность.
Мне даже интересно, каким оружием их можно сразить? И как вообще удалось подобраться на расстояние удара?
Говоря это, Арей внимательно наблюдал за Мефодием.
— Так значит, того, кто охранял К., больше нет? — хрипло спросил Буслаев.
— Ну да. Убит. Вне всякого сомнения, — заметил мечник мрака.
Мефодий отвернулся. Испытывая свербящую тревогу, он пошел по приемной. Оставаться на месте он не мог, потому что знал, что не выдержит испытующего взгляда Арея. Делая вид, что разглядывает присланную из Канцелярии картину, он встал к Арею спиной и быстро, с тревогой покосился на свою руку. Окровавленный меч назойливо маячил у него в памяти.
В голосе Арея, когда он говорил об оружии, была явная ирония. Знал ли он? Или только догадывался? И какую роль сыграл в этом он, Мефодий? Все эти вопросы мокрой тряпкой стирали радость Мефодия, заставляли со страхом и недоверием относиться к себе.
— Поначалу посланец слаб, но, когда будет необходимо — он проявит себя, — беспощадно продолжал Арей. — А затем он выполнит свое предназначение. Партия будет сыграна.
— А в чем его предназначение? — спросил Мефодий.
Улита театрально закатила глаза. Не влезать в чужой разговор было выше ее сил.
— Ну ты и спросишь тоже... Оно, конечно, я девушка приятная во многих отношениях, интеллектуально подкованная, морально упитанная, с тридцатью килограммами лишних витаминов на талии. Молодые люди дохнут у меня от любви быстрее, чем я успеваю сказать «да». Кроме того, я умею брать кровь из пальца и печатать на машинке. Но, несмотря на все мои достоинства, Кводнон как-то забыл отчитаться мне, чего он хочет от посланца.
Мефодий повернулся к Арею. Тот легким пожатием плеч показал, что тоже представления не имеет, чего добивается Кводнон. Если же и догадывается, то не намерен это обсуждать.
— Как-то не похоже, чтобы мрак был рад посланцу Кво... Казалось бы, радости должно быть выше крыши! Ан нет! — сказал Мефодий.
Улита хмыкнула.
— Это ты точно подметил. Расклад, при котором Кводнон заточен за Жуткими Воротами, устраивает и свет, и мрак, — сказала она.
— Но почему?
— Видишь ли, Кводнон — будь он трижды славен и прочие дифирамбы в том же духе — был порядочная сволочь. Он него страдали не только стражи света. Бей своих, чтобы чужие боялись... Процветали только такие пигмеи духа, как наш дорогой...
