Однако того, кто, закинув руки за голову, лежал на кровати, никак нельзя было спутать с Пипой. Это был высокий худощавый паренек лет четырнадцати-пятнадцати. Бульонов успел еще заметить, что из-под рубашки у него выбивается желтая майка.
Несколько секунд Бульонов и Ванька Валялкин с недоумением разглядывали друг друга. Затем, буркнув 'здрасьте, извините', Генка поспешно закрыл дверь. Он не относился к числу тех, кто быстро и с ходу заводит знакомства. Даже чтобы просто познакомиться с новым одноклассником, он обычно топтался на месте битый час, пряча за спину ладонь, чтобы не оказаться в глупом положении человека, который протягивает руку в пустоту. Что же тут говорить о девушках? Пока Генка набирался храбрости, чтобы пригласить девушку в кино, она успевала уже оказаться на другом конце улицы, Ну разве это не грустно? Единственным исключением была Гробыня. Она отнеслась к Генке почти по-человечески. Правда, не только к Генке, но и ко всему, что носило брюки. Однако Бульон все равно был рад. Дареному коню в зубы не смотрят.
Не успел Бульон вернуться в гостиную, как перстень у него на пальце, который вручил ему Ужас, замерцал.
– Почему никто не взял с собой зудильник? Когда вы, наконец, будете в Тибидохсе? - спросило кольцо строгим голосом.
Бульонов испуганно молчал, торопливо пытаясь скрутить перстень с пальца, но тот, как назло, застрял. Генка уже понял, что с ним говорит хозяйка перстня, Медузия Горгонова, грозная дама с кафедры нежитеведения.
– Это что еще за игра в молчанку? - Кольцо грозно выстрелило искрой, превратившейся в рой серебряных ос.
– Нет, не надо! Уберите пчелок! - путаясь от ужаса в названиях, закричал Бульонов.
– КТО ЭТО? Это Бульонов? Геннадий? - Голос стал еще строже, еще суше. Бедному Генке померещилось, что он услышал даже змеиное шипение.
– Ды-ды-да…
– Исчерпывающий ответ. Примерно такого ответа я и ждала. Где Ужас и поручик? Чем занимаются эти бездельники?
– Мы… мы уже вылетаем.
– Надеюсь, это правда. Ночью лететь тяжело, а океан сегодня штормит… Ну, до встречи, если она произойдет! - мрачно сказал перстень. Вспыхнула еще одна искра, и осы, почти облепившие Генку, стекли на ковер каплями серебра.
Бульонов, спотыкаясь, метнулся к призракам. Безглазый Ужас все еще что-то бормотал, протягивая руки к тете Нинель. Мадам Дурнева, не избалованная мужским вниманием, тихо млела. Поручик Ржевский и перевоплотившийся Нижинский-Халявий страстно исполняли восточный танец с кинжалами. Эти родственные души нашли друг друга. Забытый же всеми дядя Герман сидел за диваном и трагически заламывал свои тонкие пальцы художника.
Заметив перекошенное лицо Бульонова, Халявий перестал танцевать и топнул ногой.
– Чего ты такой бяка? Уберите этого кислого субъекта и не возвращайте ему деньги за билеты. Он испортил мне кураж! - сказал он капризно.
– Погоди-ка! - остановил его поручик Ржевский, подлетая к Генке. - Ты где был?…
– Говорил… это… с перстнем, - промычал Генка.
– С Медузией? - хихикнул Ржевский. - И что, она была злая? Это все из-за обысков в Тибидохсе. Ей жутко не нравятся эти типы из Магщества, которые всюду суют свой нос. Если бы не академик, то превратила бы их взглядом в камень. Разумеется, Медузия белый маг, но с прошлым порой сложно бороться!
Безглазый Ужас раздраженно обернулся и, поняв, что пора лететь, поднялся с колен.
– Я буду тебе писать, Адель! Скоро я навещу тебя вновь! - сказал он хрипло.
– Хорошо! Я буду ждать! - наливаясь помидорным румянцем, отвечала тетя Нинель.
Дурнев возмущенно фыркнул и несколько раз пнул своими сильными, как у кролика, ногами спинку дивана.
Полет над океаном сохранился в памяти Генки Бульонова как бесконечный кошмар. Ракетка плохо держала воздушные потоки, поэтому лететь приходилось немного наискось. К тому же было адски холодно, так холодно, что у Генки разжимались руки, а на волосах была изморозь, вскоре превратившаяся в тонкую ледяную корочку. Фигуры призраков, указывавших ему путь, были полупрозрачными и плохо заметными в темноте. Много раз Генка терял их в облаках и паниковал не на шутку. Перспектива остаться одному над бушующим океаном на ракетке для большого тенниса, не зная ни одного заклинания, кроме Торопыгуса угорелуса, казалась ему кошмарной. Генка в панике бросался из стороны в сторону и едва не вопил от восторга всякий раз, как перед ним зажигались жуткие зрачки Безглазого Ужаса.
Генка уже едва сидел на ракетке, когда поручик Ржевский махнул рукой, привлекая его внимание. В первую минуту Бульонов не увидел ровным счетом ничего. Никакого острова. И лишь потом внезапно понял, что штормящие валы разбиваются о незримую преграду и отвесно взлетают на добрую сотню метров. Какой же силой должна была обладать невидимая стена, чтобы держать эти тяжелые, то и дело повторяющиеся удары?
– Вот и Грааль Гардарика! Добро пожаловать на Буян! А теперь поднимись повыше, разгоняйся и вперед! Где-то здесь должна быть точка перехода! Не забудь выпустить искру и произнести заклинание! - крикнул Ржевский.
При одной мысли, что ему придется на полной скорости таранить стену, о которую разбивались волны, Бульонову захотелось развернуться и лететь назад к мамочке. 'Я передумал становиться магом… Вызови 'Скорую' и нарисуй мне на спине йодную сеточку!' - скажет он ей, и мир будет восстановлен.
– А вот сомневаться не надо! Не смей сомневаться! Ты должен думать, что ты здесь по полному праву, или разобьешься вдребезги… Обратно ты уже не долетишь, сил не хватит, вперед! - точно читая его мысли, грозно крикнул Безглазый Ужас.
Не давая Генке усомниться, призрак взмахнул рукой, и ракетка начала отвесно падать в пустоту. Сосущая ночная синь выпивала все мужество. Ветер свистел в ушах. Гудели океанские валы.
– Ну же, что молчишь? Врежешься! - еще страшнее крикнул Ужас.
– А-а-а-а-а! Грааль Гардарикааааа! - жмурясь и едва преодолевая искушение выставить вперед руки, закричал Бульонов.
Перстень выбросил искру. Даже, кажется, две искры. Что-то толкнуло его в грудь. Перед глазами, хотя веки были и сомкнуты, вспыхнуло семь радуг. Поняв, что он все еще жив, Генка перестал жмуриться.
Шторм внезапно стих. Генкиным глазам открылся лесистый остров. Дальние деревья у скал, за которыми всходило солнце, походили на четкие штрихи на размытом акварельном фоне. Но Бульонов смотрел не туда, а на огромный замок-крепость, который вырос вдруг чуть левее. Громадные башни замка скрывались в тучах.
– Скажи спасибо Медузии! - появляясь рядом с Генкой, хмуро сказал Безглазый Ужас. - В жизни не видел более бездарной Гардарики. Если бы перстень не подстраховал тебя дополнительной искрой, пришлось бы вызывать гарпий и чистить купол снаружи.
– Причем гарпии обошлись бы без всякого инвентаря. У них странные вкусы, у этих гарпий, - встрял Ржевский.
– Ладно, не дрожи ты! Полетели. И не забудь поблагодарить Медузию, - заметил Ужас и, указывая дорогу, полетел вперед.
На стене Тибидохса уже собралась небольшая группа учеников, встречавших новенького. В стороне, опираясь о свое не знающее промаха копье, стоял Готфрид Бульонский в плаще и противомагическом панцире. Он только что вернулся из подвалов, где, по собственному уверению, одержал крупную победу над отрядом нежити. Хотя тут могли быть разные мнения, потому что выглядел Готфрид так, будто им хорошо поиграли в футбол.
