«Вряд ли: я научился скрываться. И скрывать других. Если бы Дейна сумела поверить нам, ей не пришлось бы лишать себя памяти».
«С помощью этих кустов? Вообще, что это такое?»
«То, что мы искали, — ключ к разгадке амнезийного поля. Отец одурачил всех: его Котлы — фикция, они прикрывают лишь пограничные районы, пересечь которые Борцы смогли бы даже с нынешними шлемами. Но каждые трое суток, перед рассветом, эта чудовищная растительность сбрасывает избыток энергии, и она смерчем проносится по стране, вплоть до заградительного поля Котлов, выметая из памяти людей последние крохи. А стоит „жидкости“ замкнуться в кольцо, как создаваемое ею поле перестанет экранировать излучение, и тогда единым махом будут уничтожены и Движение, и сопредельные государства, да и не только сопредельные».
«Поэтому мы так спешили?»
«Видишь ли, как раз сегодня в этих адских садах период активности. А пока идет излучение, Отец лишен связи со своими чадами и, следовательно, более уязвим».
Андр усмехнулся краем рта.
«Похоже, дело близится к развязке?» — спросил он.
«Дай бог, чтобы оно развязалось в нашу пользу».
Оскалившись, Дейна попыталась ударить Андра.
«Отпусти ее», — сказал Андрей.
Андр разжал руки. Девушка отбежала в глубь пещеры, укрылась за камнем, следя за ним настороженными глазами.
«Сколько у нас времени?» — спросил Андр.
«Меньше часа — а надо еще отыскать дверь в Отцовы апартаменты».
«А что будет с ней?» — Андр кивнул на Дейну.
«Пусть ждет здесь, только дверь прикрой — если она сдуру сунется в эти кустики, от нее один пепел останется… Впрочем, я за ней присмотрю».
Андр подобрал оброненный Дейной фонарь и осторожно поставил его на камень, за которым пряталась девушка.
«Торопись, — сказал Андрей. — А я пока наведаюсь к Отцу, его тоже нельзя оставлять без присмотра».
Главной Его мыслью сейчас было: куда девалась Дейна? Впервые за столько лет он не мог обнаружить дочь, и исчезла она еще до начала Излучения — следовательно, либо погибла, либо научилась скрываться от Его сенсоров. Вторая версия была маловероятна: в свое время Он постарался от этого застраховаться, — стало быть, кто-то Его опередил. Видимо, тот злонамеренный незнакомец оказался опаснее, чем Он предполагал. Нить оборвана, где теперь его искать? Откуда ждать нападения? Как сумел чужак вырваться из капкана — так быстро, и насколько он силен?
Почти физически Он ощущал вокруг нарастание нестабильности, и все Его контрмеры не имели успеха. Появился новый, непредусмотренный Им фактор, игнорирующий все Его могущество и настойчиво пробивающий дорогу к неведомой, но наверняка губительной для Него цели.
Ждать больше нельзя, решил Он. Слишком велик риск. Экстремальная ситуация требует экстремальных действий.
4
Андр ходко бежал вдоль стены, сторонясь холодно пылающих нитей: интуитивно он понимал, что случайное к ним прикосновение убьет его мгновенно. Плотность амнезийного поля была здесь настолько велика, что даже Андр ощущал себя неуютно. Любой другой за секунды лишился бы памяти вместе с осторожностью и нашел бы смерть в ближайшем пучке.
Времени оставалось в обрез, и если Второй неверно угадал направление, то придется обежать минимум три четверти этого зала, о размерах которого можно судить лишь по едва заметной кривизне стен. Как ни странно, это было единственным, что его сейчас беспокоило.
Что-то произошло с ним за последние месяцы. Чем глубже погружался Андр в ненавистную среду, тем труднее становилось ориентироваться. На расстоянии все казалось понятным и контрастным, теперь же возникли оттенки, мир расцветился, запестрел, усложнился неимоверно. И сейчас он уже с трудом отличал друзей от врагов, поскольку казалось, что различия между ними скорее количественные. Неожиданно Андр понял, что та гнусная накипь, на которую опирался Отец во всех своих начинаниях, — вроде пронырливого обжоры Бруно или Стэна с его ненасытной нетерпеливой жадностью — опасна лишь в союзе с мерзостью в душах миллионов. И если прежде все черное в себе люди обозначали понятием «дьявол», то теперь оно воплотилось в фигуре Отца. Хотя и тот был скорее символом, поскольку не производил в людях низость, а лишь умело извлекал ее на поверхность — как вызывают джина. И можно было уничтожить вдохновителя и организатора этой системы скотства, но бороться с самой системой куда сложней. Можно отречься от самых отборных мерзавцев, но как отречься от того в себе, что созвучно их подлости? У всех была увечной психика, и сам Андр был одержим мстительной ненавистью, объектом которой стали все без исключения Служители. А сейчас выяснилось, что и среди них преобладают жертвы — достаточно вспомнить Киму, пытавшуюся уютом компенсировать одиночество, или великолепную Дейну, пресытившуюся даже коварством, бессознательно тоскующую по искренности. Андр сам не заметил, как ненависть его растворилась в несчастье народа. Наверное, он стал мудрее, за несколько месяцев одолев тот путь, на который у других уходят десятилетия, а иногда не хватает и жизни…
«Ага! — позлорадствовал объявившийся вдруг Андрей. — Дозреваешь? Самое время!»
«Есть новости?»
«Лучше б их не было: Отец решился на преждевременное опрокидывание Котлов. Похоже, мы его крепко пугнули».
«Зачем это ему?»
«Конечно, эффект будет не тот, но с Движением он покончит».
«Далеко еще мне?»
«Ближе, чем хотелось бы, — ответил Андрей. — Выждать бы, да некогда. Вечная гонка!»
«Уходишь?»
«Ты знаешь, что делать. А у меня свои проблемы, за меня их никто не решит. До связи!»
Снова Андрей кружил по узким, медленно пульсирующим норам громадного трехмерного лабиринта, но на этот раз без усилия проскальзывал в самые непролазные щели, не тревожа прикосновением чуткие стенки. То сбрасывая, то снова набирая скорость, он пролетал по темным проходам и все замечал, фиксировал, запоминал.
Устройство чудовищного сооружения было запутанно и чуждо — у Дейны все это строилось куда привычней, но и Андрей сейчас был другой, с неизмеримо возросшими возможностями, и сложность нового лабиринта его не пугала. Требовалось только время, чтобы разобраться досконально, но его-то как раз было в обрез.
На полном ходу Андрей пронизывал объемистые камеры памяти, доверху забитые тюками и ящиками, — раньше он считал их тупиками; находил глубоко укрытые и тщательно замаскированные нервные центры, похожие на спрутов, застывших в предчувствии агонии; брезгливо исследовал энергетические установки, зловонные и утробно урчащие, непрерывно всасывающие гигантскими раструбами эхо звучащих по всей стране воплей и даже совсем далекую и менее пронзительную боль, доносившуюся из-за пограничных Котлов; видел развесистые антенны телепатостанций; изумленно разглядывал не похожие ни на что конструкции, которые могли заведовать регенерационными либо наследственными функциями Отца.
Андрея начинало лихорадить, когда он пытался представить, какие грандиозные россыпи знаний сосредоточены в этом лабиринте, сколько уникальной, бесценной информации накоплено Отцом за
