— Давай письмо, — вдруг проговорил отчим.
— К-какое письмо? — опешила Таня.
— От Леонида. Оно ведь у тебя с собой.
— Ох, и правда. А у меня из головы вон.
Таня залезла в сумочку и протянула отчиму письмо в конверте. Тот осторожно взял его, развернул. Прочитал раз, другой. Затем перевернул телеграфный бланк и посмотрел на цифры на обороте. Сказал: «Ладно» — и, свернув письмо, сунул его во внутренний карман пиджака.
— И за тобой, Татьяна, еще один должок.
— Какой?
— Узнать, из открытых источников, что происходило в Кострове и области за последние несколько дней.
— В самом деле, ты меня просил. А я все забыла. Извини.
— Не извиняйся. Имеешь право. По крайней мере сегодня. Не каждый день в тебя из пистолета палят.
— А как я это смогу узнать, сидя здесь?
— Никогда не поверю, что в таком роскошном особняке нет компьютера, подключенного к Интернету.
— И правда. Что-то я торможу сегодня.
— Так что — за дело. Цели, как говаривал Никита Сергеевич Хрущев, поставлены, задачи определены. За работу, товарищи!
— Подожди, Валерочка. Я хотела тебя спросить…
— Спрашивай.
— Почему ты согласился сюда, к Глебу Захаровичу, приехать?
— Сама же говоришь, что у нас с тобой не было выбора.
— И все-таки… Ты говорил, что никому в Кострове не можешь доверять, даже своим коллегам из ФСБ… А тут какой-то совсем незнакомый тебе ГЗ, — и сразу же поправилась:
— То есть Глеб Захарович?
— А ты в курсе, — ответил вопросом на вопрос отчим, — что «Юлиана» находится на сто втором месте в списке самых крупных компаний России? Это очень хорошая позиция для парфюмерной фабрики. Рыночная стоимость предприятия составляет сто пятьдесят пять миллионов долларов. А лично Глебу Захаровичу принадлежит пятьдесят один процент акций «Юлианы», что равняется примерно семидесяти восьми миллионам американских долларов. И он входит в тридцатку самых богатых людей России — легальных миллионеров. Я ответил на твой вопрос?
— Признаться, не совсем поняла ход твоих мыслей.
Ходасевич взял падчерицу под руку, и они медленно пошли поперек лужайки в сторону дома. Отчим принялся терпеливо втолковывать ей:
— Судя по тому, что твой Глеб Захарович вообще светится в рейтингах, да еще со своими белыми доходами, это человек, который хочет казаться цивилизованным бизнесменом. Имидж у него такой, понимаешь? Богач, эстет, меценат. И если к нему за помощью обращается понравившаяся ему девушка, к тому же партнер по бизнесу, да еще имеющая отношение к рекламе и пиару, он, согласно своему имиджу, просто обязан ей, то есть тебе, помогать. И мне в придачу — тоже. Что он и делает. Убедительно?
— В общем-то, умозаключения логичные, — не могла не признать Татьяна. — Но откуда ты все это знаешь? Сто какое-то место в рейтинге, семьдесят восемь миллионов долларов состояния…
— Я навел справки.
— Ты? Когда?
— После твоего звонка, перед отъездом из Москвы. Хотел узнать, на кого моя Танюшка работает.
— А, ты просто позвонил своим друзьям на службу…
— Зачем? Все узнал из обычных открытых источников.
— Когда? У тебя был всего один вечер на сборы. Где ты нашел эти открытые источники?
— А ты думаешь, Танюшка, — скосил лукавым глазом отчим, — ты одна в этом мире умеешь работать с Интернетом?
— А-а! Вот оно как! Значит, ты уже и Всемирную паутину освоил! Растешь! Может, ты вместо меня и про костровские преступления в Сети разузнаешь?
— Пожалуйста. При условии, что ты разгадаешь шифр в Ленином письме.
— Э, нет.
И Татьяна, в который уже раз при словесных баталиях с отчимом, молчаливо признала себя побежденной.
Разумеется, в особняке Глеба Захаровича оказался компьютер. Конечно, старшая горничная была просто счастлива предоставить ноутбук в полное Танино распоряжение. А подключиться к Интернету оказалось не проблемой в любом месте дома и, как заявила домоправительница, «безо всяких там проводов», из чего Татьяна сделала вывод, что все жилище Глеба Захаровича имеет выход в глобальную Сеть через «вай-фай»-соединения.
В итоге она устроилась с ноутбуком на коленях на свежем воздухе, на огромной затененной террасе, правда, отвернувшись от надоевшего Танаиса. Валерий Петрович, чтобы, как он сказал, «поразмыслить», удалился в отведенные ему апартаменты.
Татьяна для начала задала в окошке поискового сервера слова «Костров; преступление»…
Когда она спустя двадцать минут пришла с первыми результатами к Валере в комнату, тот мирно спал, лежа навзничь и похрапывая с открытым ртом.
Спустя еще полчаса, когда она перелопатила десятки сайтов, узнала еще кое-что новенькое и снова заявилась к толстяку, тот почивал в прежней позе. Ждать было больше невыносимо, информация жгла ее изнутри, и Таня потрясла отчима за плечо. Тот мгновенно открыл глаза, а секундой спустя его взор стал полностью осмысленным.
— Что случилось? — спросил он ясным голосом.
— Пойдем опять прогуляемся, — предложила Татьяна. Ей не хотелось разговаривать в доме Пастухова ни о каких делах.
— Пойдем, — охотно согласился Валерий Петрович и тяжело поднялся с кровати.
Когда они за три минуты дошли до той же полянки, где беседовали час назад. Татьяна начала с жаром рассказывать:
— В Кострове за последнюю неделю произошло три подозрительных преступления. Не знаю, конечно, как с ними связан Леня, но, может, связь есть.
Татьяна знала правило, установленное еще Марком Аврелием, и неукоснительно его придерживалась не только в своей работе, но и в частной жизни: начинать выступление надо с сильного аргумента. Потом можно пустить факт послабее, а третьим, на закуску, привести самый мощный довод. Вот и теперь, в докладе отчиму, она почти непроизвольно проранжировала показавшиеся ей подозрительными костровские преступления в том же порядке. Сперва решила рассказать о важном, однако, по ее представлениям, не главном.
— Итак, в воскресенье вечером — Леня как раз где-то ездил на своей «девятке» — произошло ДТП со смертельным исходом. На проспекте Стачек была сбита женщина с ребенком. Женщина погибла, ребенок, девочка семи лет, находится в реанимации. Они переходили улицу в неположенном месте, мать пребывала в состоянии легкого алкогольного опьянения. Но все равно обвиняют водителя, хотя бы потому, что он с места преступления скрылся. Свидетели не успели заметить номер машины, однако уверяют, что это была «девятка». Светлая «девятка». Такая, как у Лени.
Таня скосила глаза на отчима — тот шагал рядом и внимательно ее слушал. Они шли по участку, похожему на лес, забираясь все дальше и дальше.
— Приемлемо, — вполголоса пробормотал Ходасевич.
— Куда мы идем? — спросила девушка.
