Глава 8
Один из пяти
За три месяца до кровавого убийства, происшедшего на базе футбольной сборной, в модный столичный ресторан «Мусин-Пушкин» входил очень молодой человек. По виду — вчерашний школьник. В крайнем случае, студент младшего курса. Однако одет был молодой человек совсем не по-студенчески. Светлые брюки тончайшей шерсти. Рубашечка натурального шелка. Мокасины ручной выделки, ценой не менее полтыщи баксов. Темные очки от дорогого модельера. Да и подъехал юноша к ресторану на пижонской «бээмвухе» седьмой серии. «Сыночек нефтяного короля», — неприязненно подумал швейцар, распахивая перед молодым человеком дверь и принимая ключи от «БМВ». Однако в тот момент, когда юноша картинным жестом сдернул с носа очки, швейцару его лицо показалось знакомым. Но лишь когда метрдотель уже повел мальчика-пижончика к столику, а швейцар отдал ключи от «бимера» пар ковшику, он наконец вспомнил, где на самом деле видел юнца. Видел он его по телевизору, на футбольном поле, где молодой человек производил фурор в составе лучших клубов и сборной своими лихими рывками и непредсказуемыми финтами.
Метрдотель (он, в отличие от швейцара, сразу узнал футболиста) с изысканной вежливостью проводил юношу к столику. Там его уже ждали. В полутьме ресторана, погрузив свою полуторацентнеровую тушу в кожаное кресло, сидел завсегдатай заведения — преуспевающий спортивный делец по кличке Ботя.
Ботя лет двадцать назад был известным футболистом. Особых лавров не снискал, хотя сыграл за сборную на «Мундиале-1982» и даже заколотил «банку» бразильцам. Уйдя из спорта, Ботя начал пить и делал это столь вдумчиво, что допился было до зеленых чертей. Потом-таки опомнился, излечился, намертво завязал, а тут как раз и перестройка подступила. Перестройка — с ее невиданными возможностями. И неожиданно оказалось, что всем на свете можно торговать и все на свете имеет свою рыночную цену. Все, включая живой товар. И спортсмены на самом деле тоже оказались товаром — как компьютеры, лес или нефть.
В характере Боти имелась ярко выраженная коммерческая жилка. И торговать он взялся тем товаром, который знал как самого себя: спортсменами. Он знал все их плюсы и минусы, а также имел колоссальное чутье, умея разглядеть в зеленом юниоре возможный немалый денежный потенциал. «Зашибать „зеленые“ на зеленом поле!» — таким стал девиз великолепного Боти. Хотя основу своего состояния он заложил «на льду»: сначала продавал самую очевидную гордость советского спорта — настоящих мужчин, бойцов ледовых дружин — отечественных хоккеистов. Затем взялся и за футболистов, а потом в дело пошла более легкая кавалерия: баскетболисты, пловцы, боксеры… Ботя схватился за новое для России дело — стал спортивным агентом — с тем же азартом и рвением, с которым в молодости сам играл в футбол (а позже пил). Он прославился еще в конце восьмидесятых, осуществив едва ли не самую первую в тогдашнем Советском Союзе продажу игрока на Запад. Рассказывали, что именно Ботя поспособствовал тому, чтобы в НХЛ из ЦСКА перешел великий хоккеист, ныне успешно подвизающийся на должности министра российского спорта. Благодаря этому контракту Ботю узнали за рубежами нашей Родины, и поэтому вскоре сделки у него понеслись одна за другой. Хоккеисты полетели на его крыльях из Москвы в Северную Америку и Канаду. Затем футболисты — в Испанию, Швейцарию и Турцию. Потянулись в «Юту» и «Сан-Антонио» баскетболисты… Каждая купля-продажа игрока приносила Боте преизрядные комиссионные, он оказался агентом и коммерсантом божьей милостью, и злые языки даже поговаривали, что сейчас он контролирует чуть ли не больше половины российского рынка живого игрового товара. Разумеется, агенты, которым — всем скопом — оставалась всего-то навсего другая половина этого самого рынка, ненавидели Ботю лютой ненавистью, и не один из конкурентов мечтал, чтобы тот рано или поздно сломал бы шею.
Ну а пока Ботя не терял своей недюжинной силы. И именно к нему, восседающему за столиком в ресторане «Мусин-Пушкин», пришел молодой футболист, изо всех сил, под маской равнодушия, скрывающий свою заинтересованность в Боте. Он делано небрежной походкой подошел к его столику в углу. Сзади игрока почтительно сопровождал метрдотель. «Присаживайся», — небрежно кивнул Ботя спортсмену, не отрываясь от пирожного «Эстерхази». С тех пор как великий агент завязал, он принялся неумеренно есть, в основном налегая на сладенькое. Вот и теперь стол перед ним был уставлен четырьмя видами десерта: «Тирамису», клубника со взбитыми сливками, торт «Наполеон»…
Метрдотель лично отодвинул перед игроком стул.
— Что-нибудь желаете на аперитив? — спросил подскочивший официант, в поклоне раскрывая для него меню.
— «Эвиан» без газа, — бросил юный футболист. — А потом принесете мне зеленый чай с жасмином. Меню можно убрать.
Официант снова поклонился и исчез.
— Ну, надумал? — без экивоков спросил Ботя игрока.
— Иначе б не пришел, — усмехнулся футболист.
— Тогда на, прочитай да подпиши, — Ботя протянул юноше через стол пластиковую папку со стопкой бумаг официального вида. — Ты где играть-то хочешь?
— В «Реале», — усмехнулся молодой футболист.
— Это вряд ли, — со всей серьезностью помотал головой агент. Было такое впечатление, что Ботя по-серьезному прокручивал в своей голове вариант устройства нашего игрока в самый лучший клуб мира. — У них там Зидан, Рональдо, Фигу. Съедят они тебя. Ты там на их фоне потеряешься.
— Я?! — с нескрываемой гордостью и обидой в голосе произнес футболист. — Потеряюсь?!
— Ты не ершись, — миролюбиво сказал Ботя, — всякому овощу — свой фрукт. Я к тому, что ты игрок, конечно, классный. Да только молод еще. Для форварда обычно самый расцвет наступает лет в двадцать пять. И надо, чтоб ты до этого времени не в запасе сидел, пусть даже и в «Реале», а играл. Пусть и не в понтовом месте, но зато в основе.
Подошел официант, почтительно налил в бокал футболисту минералки. Спросил:
— Что-нибудь еще желаете?
— Я же сказал, — раздраженно отозвался молодой человек, — зеленого чаю, и больше ничего.
— Не кипятись по пустякам, мой мальчик, — отечески проговорил агент, — приберегай азарт для игры.
Игрок хотел было и ему сказать что-то резкое, да передумал, глубоко выдохнул и стал пролистывать контракт, подсунутый ему Ботей.
— Хорошо, я готов поиграть где-нибудь в Англии, — предложил игрок. — Можно в «Челси». А лучше в «Ливерпуле». Очень мне английский климат нравится.
— А против «Реал-Валенсии» ты ничего не имеешь? — закинул удочку Ботя.
— Но там же Карпов! — удивленно оторвался от контракта футболист.
— Ну и что, что Карпов? — усмехнулся агент, вытирая жирные губы от шоколада.
— Двое русских в одной команде? Да еще в нападении?
— А Карпов не стена, — проговорил Ботя, набивая рот «Наполеоном». — Его можно и подвинуть.
— Думаете, меня возьмут, а его в запас посадят?
— А почему нет?
— Да ну вот еще! — покачал головой молодой футболист. — Карпов ведь парень горячий. Он и убить может.
— Не волнуйся, — усмехнулся агент. — Не убьет. В крайнем случае, ногу тебе на тренировке сломает… Жалко, конечно, но на подобный случай у тебя страховка будет… Ладно, шучу… Эта Валенсия- Шмаленсия пока еще вилами по воде писана… Будем над этим работать. Ты пока давай подписывай.
— Комиссионные семь процентов? — удивленно оторвался от контракта юный игрок. — Вы берете
