Женщина покачала головой.
— Я не знаю, Павел, хорошо ли это. Надо ли бередить память о Николае. Вы вправе не спрашивать у меня согласия — брата больше нет. Но вы пришли и спросили. Я вам благодарна за это.
Гость кивнул, ему было стыдно перед этой пожилой женщиной.
— Если вас интересует военная биография Николая, то я расскажу о ней~
Мельник слушал и кивал. Но ему хотелось остановить женщину и сказать: «Не надо, Лариса. Я обманываю вас, я не собираюсь писать книгу о вашем брате. Мне нужны две таблетки его аспирина. Я попробую доказать~»
Но он слушал~
Лариса рассказала о боях Николая в Афганистане и перешла на более позднее время, когда ее брат пересел на «СУ-27».
— Коля очень любил этот самолет. Он всегда называл его уважительно, полным именем. Хотя многие называли его просто «сушка». Я не меньше брата знаю все достоинства и недостатки этого истребителя, знаю, как он вооружен. Вам, Павел, непривычно, наверное, слушать из уст пожилой женщины все эти лазерные и противолокационные ракеты, инфракрасные наведения на цель в ночных условиях полета. Но Николаю я была больше, чем старшая сестра, я была ему почти матерью, и он всегда делился со мной своими успехами, неудачами, просто жизнью. Ему не повезло в двух браках, мне — в трех~
— Извините меня, Лариса. — Мельник выдержал паузу. — Могу я еще раз взглянуть на вещи Николая?
Они смотрели в одну точку — и журналист, и сестра погибшего капитана, — на ее морщинистые руки.
— Конечно.
Женщина подошла к шкафу и открыла дверку. Павел стал рядом. Он вопросительно посмотрел на Майстровскую. Она тоже ответила взглядом: «Вы можете сделать это».
Вот они, две таблетки, упакованные в серебристую медицинскую фольгу. Вот и название фирмы: ФКБ — «ваш первый помощник». Пожалуй, он слишком долго разглядывает таблетки. Причастен ли Алберт Ли к этому делу? Мельник этого пока не знает. Что там, помимо ацетилсалициловой и аскорбиновой кислоты? На этот вопрос ответа тоже нет.
Лариса отошла к столу, за которым они беседовали, и прикурила очередную сигарету.
Мельник повернулся к ней.
— Лариса~ Мне неудобно, но~ мне необходима хотя бы одна из этих таблеток. — Он хотел пойти дальше и самоотверженно сказать, что собирался произвести подлог, но только поморщился от подобного героизма.
Женщина принесла ножницы и молча отрезала от упаковки одну таблетку.
— Спасибо вам большое, — поблагодарил ее журналист. — И еще один вопрос. Вы точно помните, что Николай не обращался к врачу накануне гибели?
— Знаете, вы поставили вопрос очень конкретно, — ответила хозяйка. — Действительно, в больнице брат не был, а вот с врачом общался.
Журналист замер в ожидании. Сейчас он услышит имя частнопрактикующего врача Алберта Ли. Но прозвучало совсем другое имя.
— Это Женя Корнеев, наш сосед. Он работает в Центральной городской больнице.
Центральная городская больница. Именно в это учреждение обращался перед своей нелепой смертью Игорь Брянцев, вернее, в поликлинику при больнице, Павел помнил это точно.
— Тогда еще один вопрос: аспирин Николаю дал Корнеев, или Николай купил его в аптеке?
Женщина задумалась.
— На этот вопрос я затрудняюсь ответить. Иногда Женя давал нам кое-какие лекарства. Снотворное, например, что-то противогриппозное — я уже не помню.
— Ну, что ж, еще раз спасибо.
— Это вам спасибо, Павел. Я ценю ваш поступок. Да поможет вам бог.
От Майстровской Мельник направился в Индустриальный район. Елены Брянцевой дома не оказалось. Детский голос из-за двери сказал, что мама придет в шесть тридцать вечера.
Оставалось три часа, и Павел поехал в лабораторию городского экологического Центра к Роберту Штробелю, с которым его связывала давняя дружба.
Штробель — сорок семь лет, выше среднего роста, с заметным брюшком, седой бородой и извечно грустными глазами.
Он, как всегда, предстал в безукоризненно белом халате. Сейчас эколог, извиняясь за свой белоснежный вид, скажет, что только что сменил халат, а старый, прожженный каким-то реактивом, весь в дырах, и его просто невозможно надеть. «Покажи, где он?» — спросит Павел, а Роберт улыбнется и ответит: «Это не безопасно».
— Ты по делам или выпьем коньяку? — неординарно осведомился Штробель.
— По делам. У меня очень деликатная проблема, Роберт, — журналист уселся в кресло хозяина. Он любил сидеть в этом кресле — старом, слегка скрипучем, с протертой добела кожей. — На днях я отравился, скрутило живот так, что~ Короче — у меня есть подозрения, что я отравился аспирином. Сделаешь анализ?
Глаза Штробеля из очень грустных сделались просто грустными.
— Ты захватил с собой кал? Или?
— Или, Роберт. — Мельник остался серьезен. Он вынул из кармана аспирин. — Для начала вытряси все вот из этой таблетки. И если мои подозрения подтвердятся, то я вытрясу все из их изготовителей.
— Это срочно? — спросил эксперт.
— А ты как думаешь?
Роберт пожал плечами.
— Хорошо. Сделаю. А это что?
— Это для сравнения. — Павел положил на стол три таблетки. — Вот, подобием этой таблетки я отравился. А другие вроде бы чистые~ Когда мне прийти?
— Завтра, после обеда.
— Сегодня, — Мельник повысил голос и поднял указательный палец, — Сегодня после ужина в ресторане «Нептун».
— Заезжай за мной в половине восьмого.
Павел знал, что из Штробеля ничего не вытянешь, пока не предоставишь ему обещанного. В этом Роберт был педантом. Он невозмутимо смотрел вдаль, сохраняя полное молчание. Молчал и Павел, рискуя навлечь на себя гнев работников ГАИ: «Вольво», нарушая ограничения в скорости, неслась в престижный и очень дорогой ресторан «Нептун».
Пока Штробель занимался экспертизой, Мельник беседовал с Еленой Брянцевой. Она, так же, как и Майстровская, сразу узнала журналиста.
— Здравствуйте, Елена Геннадьевна. Извините, что беспокою вас.
Мельник осторожно повел разговор о том, что ее мужа, возможно, отравили.
Вдова слушала журналиста и все больше хмурилась. Наконец она сказала:
— Я уже стала забывать об этой ужасной истории. Вернее, не забывать, а гнать от себя воспоминания. Могу я вас попросить, чтобы вы оставили эту затею и не тревожили бы ни меня, ни мальчика, ни моего покойного мужа? Мне кажется, я имею на это право.
Мельник молча согласился с ней.
Итак, он не получит от нее таблетки, если таковые сохранились. Насчет последнего он не питал особых иллюзий. Но он знал, в какую больницу обращался Игорь Брянцев в день своего недомогания.
Он сдержано попрощался с Еленой Брянцевой и поехал в Центр экологии. Оттуда — в ресторан «Нептун».
Столик, за которым расположились приятели, находился в центре зала, но ближе к эстраде. Штробель начал с сухого вина; его жесты были оживленными, глаза — печальными. Павел не торопил его вопросами.
