Лата, с трудом установив каменную крышку люка на прежнее место, решительно произнесла:
– Значит так! Я тебе помогла, и теперь мы расходимся, каждый своей дорогой. Все понял? Давай сапоги!
– А вдруг там где-нибудь все-таки есть засада? – предположил я. – Вдруг кто-то там решил «сделать засаду для убийства»? Это цитата, ты не поймешь…
– Плевала я на твои цитаты с высокого минарета. То же мне книжник… Попадешь в засаду, значит сам виноват. Так тебе будет и надо.
– Но и ты можешь попасться…
– Это уже мое дело.
– Нет, так не пойдет, – решил я, улыбаясь. Мне почему-то нравилось доставать ее. – Я-то никуда не попаду, но ты – слабая девушка, должен же я тебя защитить в случае чего… Дойдем до конца улицы, а там посмотрим.
– Ты – защитить меня?! – возмутилась она. – А ну сымай сапоги!
– Ты сейчас разговариваешь почти как Ватти. Может, еще и нож достанешь?
– У меня есть нож. Так что, может, и достану.
– Где ж ты его, интересно, прячешь? А! Кстати! Как насчет по…
Тут она разъярилась окончательно.
– Слушай, чего ты ко мне пристал, трам-тебя-тарарам! Не собираюсь я целоваться со всякими рыжими полудурками, затарарамь себе на носу… трам-трам-трам!..
– Ну и не надо, – легко согласился я. – Можно подумать, великое счастье! Неужели до сих пор не поняла, что никаких сапог не получишь? – я встал, решительно схватил ее под мышку и рывком поднял на ноги. – Ладно, все! Пошли!
Мы двинулись по улице: я – стараясь держаться возле домов, она – отойдя от меня почти на середину и задрав нос. Улица вскоре закончилась, и я осторожно выглянул из-за угла последнего дома. Там стояла деревянная будка с призывной вывеской:
«ЛУЧШЕЕ ПИВО. ГАРАНТИРУЕТ ХАЛИ ГАЛ»
Вокруг вроде бы никого не было.
– А у вас здесь и пиво варят, – удивился я, но Лата не ответила.
Мы сделали несколько шагов и увидели за будкой странную – во всяком случае, на мой взгляд – машину, нечто среднее между велосипедом и повозкой.
Особенно странным казалось то, что все ее части были деревянными. Пока я, разинув рот, стоял и рассматривал сие диковинное устройство, из-под него выскочило четверо людей в одинаково серой одежде, с арбалетами.
Лата среагировала быстрее меня, ахнула и, развернувшись, попыталась дать деру, но один из наемников, обладатель длинных висячих усов, в три прыжка догнал ее, цепко обхватил за талию и поволок обратно. Трое других вскинули оружие, направляя на меня наконечники стрел. Я замер.
– В натуре! – сказал тот, что тащил Лату. – В натуре, не зря на стреме стояли! Это ж, кажись, та самая… – он стал разворачивать ее лицом к напарникам. Лата тут же вцепилась в его волосы и даже, кажется, попыталась оторвать один из шикарных усов. Наемник заорал, и остальные бросились к нему на выручку. Решив, что обо мне временно забыли, я попятился, но один из серых повернулся с арбалетом наизготовку и приказал:
– Руки за голову! Стой и не шевелись!
Тут на сцене появилось новое действующее лицо и увидев его, я обомлел.
Он сильно смахивал на волосатого вышибалу Мармадука из ресторана «НА ГОРЕ», разве что растительность у него сосредоточилась лишь на груди, плечах и руках. Как и Лата, он был ниже меня на голову, но небольшой рост компенсировался мускулатурой, о которой я мог только мечтать. Одет вновь прибывший был в широченные перевязанные веревкой штаны, а физию имел самую зверскую – выступающую массивную челюсть, растопыренные пухлые губы, обвислые щеки, сломанный нос, маленькие глазки, мохнатые, почти сросшиеся брови и узкий, морщинистый лоб.
Ни слова не говоря, это страхолюдище приблизилось к наемникам сзади, кошачьим движеньем цапнуло двоих за волосы на затылках и столкнуло лбами, а затем ударило еще одного кулаком по голове.
Трое упали как подкошенные.
Усатый с расцарапанным лицом отпустил наконец Лату и начал разворачиваться, но обезьяноподобный незнакомец стремительно подкатился к нему на коротких ногах, ухватил одной рукой за ремень, другой за шиворот, на удивление легко приподнял и швырнул. Описав в воздухе дугу, наемник рухнул на повозку и с треском проломил ее.
– Всего и делов-то, – пророкотал незнакомец.
ГЛАВА 10
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЧАСОВ ПЯТЬДЕСЯТ МИНУТ
– Да мы познакомились только что! – воскликнул я. – Чего ты ко мне пристал?
– Только что?
Голос, произнесший последнюю фразу, более всего напоминал звук, какой возникает, если колотить по пустой железной бочке, но в данном случае это каким-то образом складывалось в членораздельную, хоть и несколько невнятную речь.
– И ты не обижал сеструху?
Я решительно заявил:
– Нет. Нет и еще раз нет.
– Это хорошо, – заявил он. – А то я этого сильно не люблю…
Мы сидели на высоких лавках за грубым деревянным столом и пили мутное кислое вино из глиняного кувшина. Мы – это я и ловко разделавшийся с наемниками обезьяноподобный незнакомец. Из соседней комнаты доносился плеск воды, бульканье и тихие восклицания – там Лата умывалась и пыталась навести марафет.
– Значит, этот вопрос мы выяснили, – говорил между тем он. – Перейдем к другим. Как, говоришь, тебя зовут?
Я протянул руку и, широко улыбнувшись, представился:
– Уиш Салоник.
Для разнообразия на этот раз моя рука была пожата.
– Я – Чоча Пат-Рай. Значит, ты не обижал ее и вы знакомы недавно, тогда как получилось, что вы были вместе, когда вас чуть не прихватили наемники?
Из-за стены раздался голос Латы:
– Чоча, не трогай его. Он новичок. Я подцепила его во время облавы и помогла спрятаться в Норах.
– Ага! – сказал Чоча. – Новичок? И зовут Уиш Салоник? Обалденное имя! Из-за него тебя сослали сюда? Или, может, из-за подделки ценных бумаг, грабежа, мародерства, убийства, подлога, махинаций с налогами, чего-нибудь еще?
– Ничего такого. Просто так получилось…
Я замолчал, уставившись на появившуюся в дверях Лату.
Она была одета в другую рубашку – короче и белее первой – подпоясана синим поясом и гораздо, гораздо чище. Волосы до плеч, оказавшиеся песочного цвета, были теперь аккуратно расчесаны, а не висели слипшимися сосульками.
И она была очень даже ничего себе, во всяком случае, миниатюрные, почти кукольные черты лица в сочетании с тонкой талией и худыми, но вполне изящными ногами, хорошо видными от колен и ниже, составляли неплохое сочетание.
– Так лучше? – небрежно осведомилась Лата, внимательно наблюдая за моей реакцией. Глаза
