придворные дружно задерживали дыхание, видимо надеясь, что этот «бульк» будет последним.
– Я… – начал Ринсвинд.
– Молчать! – проревел камергер. Ринсвинд пожал плечами.
Он не знал, чего можно ожидать от встречи с императором, но почему-то тот рисовался Ринсвинду огромным жирным боровом с перстнями на каждом пальце. Разговор же с этим человеком был сродни некромантии.
– Ну что ж, продемонстрируй нам… свое волшебство, Великий Волшебник.
Ринсвинд посмотрел на камергера.
– Я…
– Молчать!
Император неопределенно махнул рукой, с усилием побулькал и опять вопрошающе посмотрел на Ринсвинда. Ринсвинд решил рискнуть.
– Пожалуй, я могу кое-что исполнить, – сказал он. – Фокус с исчезновением.
– Ну?…
– Только прикажите открыть все двери и повернуться всем спиной.
Выражение лица императора не изменилось. Двор замолк. Затем послышался звук – как будто душили десятка два кроликов.
Император засмеялся. Как только с этим определилось, все остальные придворные тоже засмеялись. Нельзя смеяться раньше человека которому казнить вас – все равно что сходить в уборную.
– Как же нам пос… тупить с тобой? – отсмеявшись, наконец спросил император. – Кстати, где ве… ликий визирь?
Толпа расступилась.
Ринсвинд рискнул бросить в сторону косой взгляд. Стоит попасть в руки великому визирю – и ты покойник. Каждый великий визирь – это патологический интриган с манией величия. Наверное, это входит в их функциональные обязанности. «Итак, насколько я понял, вы абсолютный безумец, предатель и интриган? Прекрасно, вы приняты. Вы будете моим ближайшим и пользующимся наибольшим доверием министром».
– А, лорд… Хон, – прохрипел император.
– Э-э… прошу помилования, – подал голос Ринсвинд.
– Молчать! – завопил камергер.
– Посоветуй, лорд… Хон, – произнес старик-император. – Как мне наказать… чужеземца, вторгнувшегося… в Запретный Город?
– Лишите его всех конечностей, отрежьте уши, выколите глаза и отпустите на все четыре стороны, – мгновенно ответил лорд Хон.
Ринсвинд поднял руку.
– А если это мое первое правонарушение? – поинтересовался он.
– Молчать!
– Вот и отлично. Шанса совершить второе у тебя уже не будет, – ответил лорд Хон. – Кто он такой?
– А мне он нравится, – сказал император. – Пожалуй, я… оставлю его здесь. Он сме… шит меня.
Ринсвинд опять открыл рот.
– Молчать! – завопил камергер несколько не к месту, учитывая изменившиеся обстоятельства.
– Э-э… а нельзя ли сделать так, чтобы он перестал затыкать мне рот всякий раз, когда я пытаюсь сказать хоть что-то в свое оправдание? – спросил Ринсвинд.
– Разумеется… Великий Волшебник. – Император кивнул стражникам. – Уведите камергера и… отрежьте ему… губы.
– О наивысочайший, я…
– И уши… тоже.
Несчастного уволокли. Лакированные двери захлопнулись. Придворные зааплодировали.
– Не хочешь ли… посмотреть… как он… будет их есть? – Император улыбался счастливой улыбкой. – Это необы… чайно забавно.
– Ха-ха, – откликнулся Ринсвинд.
– Очень мудрое решение, мой повелитель, – кивнул лорд Хон.
А затем, повернувшись к Ринсвинду, украдкой подмигнул ему – к огромному удивлению и некоторому ужасу волшебника.
– О наивысочайший, – пухлый придворный упал на колени и пару раз, словно мячик, слегка отскочил от пола, после чего нервно подполз к императору, – но, может, это не вполне разумно проявлять такое милосердие к какому-то чужеземному дья…
Император опустил глаза. Ринсвинд готов был поклясться, что при этом с век его посыпалась пыль.
В толпе возникло легкое шевеление. Вроде бы все остались на прежних местах, во всяком случае никаких движений, связанных, например, с активизацией ног, Ринсвинд не зафиксировал. Тем не менее вокруг коленопреклоненного придворного очень быстро образовалось пустое пространство.
А потом император улыбнулся.
– Я оценил… твою заботу, – произнес он. Придворный рискнул выдавить облегченную улыбочку. – Но не твою самонадеянность, – добавил император. – Убейте его медленно… в течение нескольких… дней.
– А-аргх!
– И… не жалейте… кипящего масла!
– Отличная идея, мой повелитель, – кивнул лорд Хон.
Император вновь повернулся к Ринсвинду.
– Не сомневаюсь… Великий Волшебник питает ко мне… исключительно дружественные чувства, – пробулькал он.
– Ха-ха, – не стал спорить Ринсвинд.
Ринсвинд и раньше попадал в похожие переплеты, боги не дадут соврать. Но обычно угрожал ему кто-нибудь вроде лорда Хона, а никак не полутруп с настолько поехавшей крышей, что состояние здравого рассудка не привидится ему даже в самом бредовом сне.
– Мы так… повеселимся, – проговорил император. – Я много… о тебе читал.
– Ха-ха, – поддержал беседу Ринсвинд. Император махнул рукой придворным.
– А теперь я… удаляюсь на отдых, – сказал он.
Ответом на что стала шумная общая зевота. Видимо, когда император удалялся на покой, всем остальным полагалось следовать его примеру.
– Император, – послышался утомленный голос лорда Хона, – а как прикажете поступить с этим вашим Великим Волшебником?
Старик смерил Ринсвинда взглядом, которым обычно смотрят на игрушку, у которой сели батарейки.
– Бросьте его в специальную… темницу, – распорядился он. – Пусть… там пока посидит.
– Слушаюсь, император, – ответил лорд Хон и кивнул стражникам.
Ринсвинда поволокли прочь из залы, однако он все же успел бросить взгляд через плечо. Император уже лежал на своей постели, с виду совершенно безразличный к окружающему миру.
– Он что, совсем чокнутый? – спросил Ринсвинд.
– Молчать!
Ринсвинд посмотрел на стражника, который это сказал.
– С твоим языком здесь можно угодить в серьезную переделку, – пробормотал он.
Лорда Хона всегда удручало общее состояние человеческого рода. Человек – крайне ущербное существо. Ему недостает концентрации. Взять, к примеру, Красную Армию. Будь мятежником лорд Хон,
