Это было место, где полицейские не занимались делом и не любили когда их беспокоили. Никто не может пить в такой тишине как полицейский, вернувшийся с восьмичасового дежурства на улице. Это место было такой же защитой для полицейских, как их шлемы и нагрудники. Мир не доставлял столько боли.
А владелец, мистер Сырок, был хорошим слушателем. Он внимательно прислушивался к фразам типа «Двойной, пожалуйста» или «Следи, чтобы мой бокал не был пустым». Также он говорил правильные вещи, типа «В долг? Конечно, офицер». Полицейские оплачивали счета или выслушивали лекцию от капитана Кэррота.
Ваймз угрюмо сидел со стаканом лимонада. Он хотел стопочку чего-нибудь покрепче, но знал, что не закажет ее. Одна стопочка закончится дюжиной стаканов. Но от знания этого легче не становилось.
Здесь собралась почти вся дневная смена, да еще парочка, у которых был выходной.
Хоть здесь и не было очень чисто, ему здесь нравилось. Жужжание разговоров других посетителей не давали ему вернуться к своим мыслям.
Одна из причин, по которой мистер Сырок позволил превратить свой бар в пятый полицейский участок, была защищенность. Полицейские были тихими клиентами. Они переходили из вертикального в горизонтальное положение с минимальным шумом, без завязывания больших драк и не ломая много мебели. И никто не пытался ограбить его. Полицейские действительно
Поэтому он удивился, когда дверь распахнулась, и в комнату ворвались трое с арбалетами наперевес.
– Всем оставаться на местах! Одно движение и мы стреляем!
Грабители остановились у стойки бара. К их удивлению, не было видно практически никого беспокойства.
– О, черт побери, кто-нибудь закройте дверь! – прорычал Ваймз.
Полицейский рядом с дверью захлопнул ее.
– На замок, – добавил Ваймз.
Трое воров огляделись. Когда их глаза привыкли к полутьме, они получили общее представление о форме сидящих, особенно от большого количества шлемов.
Но никто не двигался. Все смотрели на них.
– Вы новенькие в городе? – спросил мистер Сырок, протирая бокал.
Самый крутой из троих сунул ему под нос мешок.
– Гони все деньги, сейчас же! – провопил он. – Иначе, – сказал он всей комнате, – у вас будет мертвый бармен.
– Ребятки, в городе полно других баров, – сказал кто-то.
Мистер Сырок не отвел глаз от бокала, который он продолжал протирать.
– Я знаю, что это были Вы, констебль Бедрокус, – спокойно сказал он. – На твоем счету два доллара и тридцать пенсов, большое спасибо.
Воры начали прижиматься друг к другу. В барах так себя не вели. Им казалось, что они слышат слабые звуки разного оружия, вытаскиваемого из ножен.
– Мы не встречались раньше? – спросил Кэррот.
– О господи, это
– Я думал, что мистер Железнокорка отвел вас в гильдию Воров, – продолжил Кэррот.
– У нас был небольшой спор по поводу налогов…
– Заткнись!
Кэррот хлопнул себя по лбу.
– Налоговые декларации! – сказал он. – Я думаю, мистер Железная Корка беспокоится, что я забыл о них!
Воры так прижались друг к другу, что теперь походили на одного жирного человека с шестью руками и большими счетами за шляпы.
– Э… полицейским нельзя убивать людей, правильно? – сказал один из них.
– Нельзя, когда мы на дежурстве, – сказал Ваймз.
Самый крутой из них неожиданно прыгнул, схватил Ангуа и вытянул ее из-за стола.
– Мы выйдем отсюда без проблем, или у девушки будут проблемы, все поняли? – крикнул он.
Кто-то хихикнул.
– Я надеюсь, ты не собираешься никого убивать? – спросил Кэррот.
– Это уж как я решу!
– Извините, я не Вам это сказал, – сказал Кэррот.
– Не волнуйся, со мной все будет в порядке, – сказала Ангуа. Она огляделась, чтобы убедиться, что здесь нет Веселинки, и вздохнула: – Ну давайте, джентльмены, давайте покончим с этим.
– Не играй с едой! – крикнул кто-то из толпы.
Было слышно хихиканье, которое быстро прекратилось, когда Кэррот повернулся на своем стуле, все неожиданно стали внимательно рассматривать свои стаканы.
Понимая что здесь что-то не так, но не понимая что именно, воры попятились к двери. Никто не шевельнулся, пока они ее отпирали, и все еще удерживая Ангуа, вышли в туман, и захлопнули дверь.
– Может, мы лучше поможем? – сказал новенький констебль.
– Они не заслуживают помощи, – ответил Ваймз.
Раздался щелчок сбрасываемой кольчуги, а потом, прямо за дверью, долгий глубокий вой.
И визг. А потом еще один визг. И третий визг, смешанный с «НЕТНЕТНЕТнетнетнетнетнетНЕТ!… ай-яй-яй ай!» Что-то тяжелое ударилось о дверь.
Ваймз повернулся к Кэрроту.
– Вы и констебль Ангуа, – сказал он. – Вы… э… у вас все с ней нормально?
– Отлично, сэр, – сказал Кэррот.
– Некоторые думают что, э, что могут быть, э, проблемы…
Раздался глухой стук, а потом слабый булькающий звук.
– Мы работаем над ними, сэр, – немного повысив голос, ответил Кэррот.
– Я слышал, ее отец не очень рад, что она работает здесь…
– У них там, в Убервальде, нет законов, сэр. Они думают, что законы нужны только в слабом обществе. Барон не очень цивилизован.
– Он очень кровожаден, как я слышал.
– Она хочет остаться в полиции, сэр. Она любит встречаться с людьми.
Снаружи опять раздалось бульканье. В окне показалась скрюченная рука, которая сползла вниз, царапая ногтями стекло. Потом ее владелец исчез из поля зрения.
– Ну, не мне судить, – сказал Ваймз.
– Да, сэр.
По прошествии некоторого времени тишины дверь медленно открылась. Вошла Ангуа, на ходу поправляя одежду, подошла к своему стулу и села. Все полицейские вдруг занялись вторым курсом углубленного изучения пива.
– Э… – начал Кэррот.
– Свежие раны, – сказала Ангуа. – Но один из них случайно выстрелил в ногу напарнику.
– Я думаю, в отчете тебе надо написать как «самонанесение ран в процессе сопротивления аресту», – сказал Ваймз.
– Да, сэр, – сказала Ангуа.
– Но не
– Они попытались ограбить наш бар и напоролись на гостеприимство обор… гостеприимство Ангуа, – сказал Ваймз.
– А, я понял, что вы имеете в виду, сэр, – сказал Кэррот. – Самонанесение. Да. Конечно.
В «Штопаном барабане» стало тихо. Это потому, что обычно трудно одновременно шуметь и валятся в бессознательном состоянии.
Сержант Кишка был поражен, насколько он оказался умным. Если вырвать пуншем, то конечно
