Ноги из глины (пер. М.Губайдуллин)

– Да, сэр. Юбку, сэр. Кожаную, сэр.

Кэррот постарался найти подходящий ответ, но все что у него вышло из этого:

– Ох!

– Я пойду с тобой, – сказала Ангуа. – Веселина посидит в главной комнате.

– Э… килт, – сказал Кэррот. – Ох. Ну, э… просто посидите за столом. Мы не надолго. И… э… не вставайте из-за стола, хорошо?

– Пошли, – сказала Ангуа.

Когда они вышли в туман, Кэррот сказал:

– Тебе не кажется, что в Малопопке есть что-то… странное?

– Мне она кажется отличной нормальной женщиной, – ответила Ангуа.

– Женщиной? Ты говоришь, что он – женщина?

– Она, – поправила Ангуа. – Это – Анх-Морпорк, знаешь ли. Мы здесь употребляем еще кое-какие местоимения.

Она почувствовала запах его изумления. Конечно, все знали, что под всеми этими многочисленными кожаными одеждами и кольчугами у гномов было достаточно различий для обеспечения производства дополнительных гномов, но на эти темы гномы не говорили с другими, за исключением тех случаев, когда это было необходимо.

– Ну, мне кажется, у нее должно было хватить приличия держать это при себе, – наконец сказал Кэррот. – Понимаешь, я ничего не имею против женщин, я уверен, что моя мачеха была женщиной. Но я не думаю, что это разумно, видишь ли, ходить везде, привлекая к этому внимание.

– Кэррот, мне кажется у тебя не все в порядке с головой, – сказала Ангуа.

– Что?

– Мне кажется, ты свихнулся на своей застенчивости. Понимаешь, господи ты боже! Немного косметики и платье – и ты уже ведешь себя как если бы она превратилась в мисс Ай-лю-лю и начала исполнять стриптиз на столах в каком-нибудь вонючем баре!

Наступило несколько секунд шокированной тишины, пока они оба обдумывали образ стриптиз-танца в исполнении гнома. У обоих разум восстал против этого.

– Все равно, – сказала Ангуа, – если люди не могут быть сами собой в Анх-Морпорке, то где же им быть?

– Будут проблемы, когда другие гномы заметят, – сказал Кэррот. – Я почти мог видеть его колени. Ее колени.

– У всех есть колени.

– Возможно, но когда рисуешься коленями, то напрашиваешься на проблемы. Я имею в виду, я привык к коленям. Я могу смотреть на колени и думать: «О, да, колени, это шарнир у ног», но некоторые из парней…

Ангуа принюхалась.

– Он здесь повернул налево. Некоторые из парней что?

– Ну… я не знаю, как они поведут себя, вот и все. Тебе не надо было ее поощрять. Я понимаю, конечно, есть женщины-гномы, но… понимаешь, у них есть скромность не показывать этого.

Он услышал, как Ангуа фыркнула. Ее голос зазвучал откуда-то издалека:

– Кэррот, ты знаешь, я всегда с уважением относилась к твоему отношению к гражданам Анх- Морпорка.

– И?

– На меня произвело сильное впечатление, как ты закрываешь глаза на такие вещи как форма и цвет.

– И?

– И ты всегда заботился о людях.

– И?

– И ты знаешь, что я испытываю к тебе определенные чувства.

– И?

– Это так, иногда…

– Да?

– Я очень, очень, очень удивляюсь почему.

* * *

Вокруг особняка леди Селачи были припаркованы многочисленные кареты, почти вплотную друг к другу. Капрал Ноббс с трудом пробрался между ними.

Постучался в дверь.

Лакей открыл.

– Через вход для прислуги, – сказал лакей, и захлопнул дверь.

Но нога Нобби вовремя заблокировала дверь.

– Прочите это, – сказал он, протягивая ему две бумажки.

На первой было написано:

«Я, выслушав доказательства многочисленных экспертов, включая миссис Сухоскользку, акушерку, сим подтверждаю, что есть высокая доля вероятности, что предъявитель сего документа, К. В. Ст. Джон Нобби, является человеческим существом.

Подпись, лорд Ветинари».

Второе было письмом от Дракона – Короля Гербов.

Глаза лакея округлились.

– О, примите мои самые глубокие извинения, Ваше высочество, – сказал он.

Он уставился на капрала Ноббса. Нобби был чисто выбрит, по меньшей мере, когда он в последний раз брился, он был выбрит чисто, но на его лице было столько топографических деталей, что оно было похоже на плохой пример подсечного земледелия.

– О, господи, – добавил лакей. Он собрался. – Другие гости обычно предъявляют пригласительные.

Нобби извлек пачку пригласительных.

– Меня сейчас, наверно, слишком много приглашают бухнуть, – сказал он, – но если хочешь, мы можем потом пропустить по кружке у калеки мистера Лука.

Лакей осмотрел его с головы до ног. Ничего особенного в нем он не увидел. До него дошли слухи, а до кого они не дошли? – что в полиции работает законный наследник трона Анх-Морпорка. Но он должен был отметить, что если бы надо было засекретить наследника трона, то невозможно было бы его спрятать лучше, чем за лицом К. В. Ст. Дж. Ноббса.

Но, с другой стороны… лакей знал немного истории, и знал, что за долгую историю трон занимали разные личности, и горбатые, и одноглазые, и калеки, и ужасные как черт. Основываясь на этом, Нобби был так же достоин трона, как и они. Если, технически, у него не было горба на спине, то только потому, что горб у него был спереди и еще по бокам. «Бывают времена, – подумал лакей, – когда надо ставить на звезду, даже если эта звезда – рыжий гном».

– Вы никогда до этого не бывали на таких приемах, мой господин? – спросил он.

– В первый раз, – ответил Нобби.

– Я уверен, что Ваша кровь проявит себя со временем, – слабо сказал лакей.

* * *

«Мне надо уходить, – думала Ангуа на ходу. – Я не могу жить здесь месяц за месяцем. Не то чтобы его не за что любить. Не найти более заботливого человека. В том то все и