Ореол смерти

вдох, потом выдох.

– В общем, у нее кончились сигареты. Она довольно много курила, но все старались не об­ращать на эту привычку внимания. Я попросила ее купить сигарет и мне, дала ей денег. Мы вышли вместе. Я отправилась в зал «Новостей»: надо было сделать несколько звонков. Иначе я пошла бы с Луизой, была бы с ней рядом…

– Вы часто выходили вместе перед вечерним выпуском?

– Нет. Она обычно оставалась в студии, а я в перерыве стараюсь отдохнуть, иду в то малень­кое кафе на Третьей авеню, пью кофе. У нас на студии есть и рестораны, и буфет, но я люблю выходить в город.

– Это привычка?

– Пожалуй, да. – Надин встретилась с Евой взглядом и отвернулась. – Привычка. Но сегод­ня мне надо было звонить, к тому же шел дождь, поэтому я… осталась. Я отдала ей свой плащ, и она пошла одна. – Надин снова взглянула на Еву. – Она умерла вместо меня. И мы обе это знаем, так ведь, Даллас?

– Я узнала ваш плащ, – сказала Ева. – И подумала, что это вы.

– Она просто вышла купить сигарет. Но ока­залась в неподходящем месте в неподходящее время. И в неподходящем плаще…

«Перепутали наживку!» – снова подумала Ева, но вслух этого говорить не стала.

– Давайте не торопиться с выводами, Надин. Луиза была редактором-монтажером. Редактор – важное лицо на студии?

– Нет, – покачала головой Надин. Было видно, что она с трудом преодолевает тошноту. – Главное – сюжет и тот, кто его ведет. О редакто­ре никто, кроме репортера, и не вспоминает. Мишенью была не она. Не будем друг друга обма­нывать, Даллас.

– Предполагать можно все, что угодно, но нам нужны факты, Надин. Ну хорошо, давайте сейчас говорить о том, что я предполагаю. Ско­рее всего мишенью действительно были вы, и убийца принял Луизу за вас. У вас разные фигу­ры, но шел дождь, на ней был ваш плащ, лицо закрывал капюшон. Когда убийца понял свою ошибку, было уже поздно.

– Что? – дернулась вдруг Надин. – Что вы сказали?

– Все произошло слишком быстро. Я знаю, когда она прошла мимо охранника. Морс на­ткнулся на нее через десять минут. Все было рас­считано до секунды. Я готова поклясться: преступник мечтал, чтобы это попало в «Новости», пока тело не успело остыть!

– И вы хотите сказать, что мы ему помогли?

– Да, – кивнула Ева. – Вы ему действи­тельно помогли.

– Думаете, мне было легко? – произнесла Надин хрипло. – Думаете, легко вести репор­таж, зная, что она лежит там, внизу, мертвая?!

– Не знаю, – тихо ответила Ева.

– Она была моей подругой! – Надин нако­нец разрыдалась. Слезы текли по ее щекам, и она не вытирала их. – Я любила ее! Черт возьми, для меня важна была она сама, а не сюжет, кото­рый я делала о ней! Мне казалось, чем скорее я об этом сообщу, тем легче будет обнаружить пре­ступника…

Ева протянула Надин стакан.

– Вылейте воды, – велела она.

Надин взяла стакан обеими руками. «Лучше бы это было бренди», – подумала она.

– У меня до сих пор все это стоит перед гла­зами.

– Вы видели тело? – спросила Ева. – Вы ходили туда?

– Я должна была! – Надин смотрела на Еву невидящими глазами. – Ведь это касалось лично меня, я просто не могла не пойти… Когда мне сказали, я даже сначала не поверила!

– А как вы узнали об этом?

– Кто-то услышал, как Морс кричит охран­нику, что кого-то убили прямо у входа. – Надин потерла пальцами виски. – И сразу все об этом заговорили. Я прервала разговор по телефону и побежала вниз. Там я увидела ее. – Надин горь­ко усмехнулась. – Раньше съемочной группы. И раньше полицейских.

– Ох, Надин, вы же прекрасно знаете, что никто не должен появляться на месте преступле­ния. – Ева с досадой махнула рукой. – Ладно, сделанного не воротишь. Кто-нибудь до нее до­трагивался?

– Нет, мы же не совсем идиоты. Было совер­шенно ясно, что она мертва. Эта рана, и кровь… Но «Скорую» мы все-таки вызвали. Первый наряд полиции прибыл через несколько минут, и нас всех загнали обратно в здание, дверь опечатали. Я сказала кому-то из полицейских, что это Луиза, и пошла наверх – готовиться к передаче. И все время думала только об одном. Это должна была быть я! Я осталась жива, стояла перед камерой, а она лежала мертвая! Вместо меня…

– Вы ни в чем не виноваты, Надин. Никто не должен был умереть – ни вы, ни все эти жен­ щины.

– Мы убили ее, Даллас, – сказала Надин твердо. – Вы и я.

– Боюсь, нам ничего не остается, кроме как жить дальше, – вздохнула Ева. – Давайте снова все вспомним, Надин. По минутам.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Ева никогда не пренебрегала полицейской ру­тиной: счастливый билет может выпасть, когда его меньше всего ждешь. Именно так получилось на этот раз.

Сидя в своем рабочем кабинете, она сосредо­точилась на деле Кирски. Ей казалось, что здесь легче найти зацепку: уж очень мало времени было у убийцы.

Прежде всего Ева хотела установить с точнос­тью до минуты порядок событий. Итак, Надин, вопреки обыкновению, решает провести перерыв на студии, а Кирски, наоборот, отправляется в магазин. Она проходит мимо охранника у цент­рального входа приблизительно в 23.04, выходит на улицу и попадает под нож убийцы. Через не­сколько минут к студии подъезжает Морс, наты­кается на труп, его рвет, потом он с криками вбе­гает в здание.

Все происходит очень быстро, если не ска­зать – стремительно.

Нужно было просмотреть видеозапись с каме­ры, установленной у ворот здания, но Ева не торопилась делать это. Установить, проезжал ли через них убийца, все равно невозможно: он мог просто прийти пешком с Третьей авеню. А если проезжал – неизвестно, как долго он ждал Надин, уехал ли, когда по ошибке убил Луизу.

Охрана у ворот следила только за тем, чтобы у сотрудников студии было место для парковки и чтобы приглашенные гости не маялись, паркуя свой автомобиль на соседней улице.

Ева просмотрела видеозапись только потому, что полагалось это делать. А впрочем, призна­лась она себе, еще и потому, что надеялась найти прокол в рассказе Морса. Он мог узнать плащ Надин, ему было известно, что она обычно выхо­дит одна перед вечерним выпуском новостей.

Больше всего ей бы хотелось зажать этого пройдоху в угол!

Вот тут-то она и разглядела двухместный ита­льянский автомобильчик, подруливший к воро­там. Ева однажды видела эту машину. Она была припаркована у дома майора Уитни в день похо­рон.

– Стоп! – выкрикнула Ева, и на экране за­стыл выбранный ею кадр.

Для того чтобы увеличить нужный сектор, по­требовалось время. Что-то загудело, экран по­темнел, и Ева нетерпеливо стукнула по нему ку­лаком.

– Когда же нам поставят нормальную аппа­ратуру? – проворчала она недовольно и тут же расплылась в улыбке: на экране наконец появилось нужное ей изображение. – Добро пожало­вать, мистер Анжелини!

Затаив дыхание, она смотрела на лицо Дэви­да, занявшее весь экран. Он нервно оглядывал­ся, словно ждал кого-то.

– Что, интересно, вы там делали? – спросила Ева и взглянула на время внизу экрана. – Что вы там делали в двадцать три часа две мину­ты пять секунд?

Не отрывая глаз от изображения, она откры­ла ящик стола и нашарила там плитку шоколада. Сойдет