— Я не разрешил ей покинуть остров. Если она так хочет оставаться с Калле, пусть с ней и будет.
Я покачал головой.
— Это нечестно. Я понимаю твою ненависть к Дел, но этим ты лишаешь Стаал-Уста и поселок хорошего клинка.
— Залезай скорее, — посоветовал Телек. — Больше нельзя терять время.
Он был прав, хотя мне очень хотелось поспорить. Я забрался в лодку, сел и мрачно смотрел как Телек отталкивается и запрыгивает. Он установил весла и начал грести, уводя лодку с самого короткого пути к берегу по направлению к визгам и крикам.
Когда мы достигли поселка, драться было уже не с кем. Люди, собравшись в кучки, вспоминали атаку. Кто-то переносил в дома раненых, другие собирали тела, чтобы подготовить их к похоронному ритуалу. На телах я увидел раны и сразу понял, чья это работа.
— Здесь побывали гончие, — объяснил я Телеку по пути к загонам. — Звери. Я называю их гончие аид… Я не знаю, кто они, но они несколько недель шли за нами с Дел.
Его лицо застыло.
— После того, как оставили нас.
Я резко посмотрел на него.
— Эти гончие? Ты уверен?
Выражение лица Телека не изменилось.
— Мы ничего не говорили, потому что до этого момента были в безопасности. Звери не умеют плавать и не могли добраться до Стаал-Уста. Они ушли отсюда несколько недель назад, отправившись за другой жертвой… Мы решили, что никогда уже не увидим их, — он покачал головой и нахмурился, оглядывая кровавую бойню. — Раньше они не обращали внимания на поселок, они следили только за Стаал-Уста, как будто что-то там… привлекало их. Им нужно было что-то из Стаал-Уста.
Я кивнул.
— Думаю им нужен ее меч.
— Ее яватма? — ошеломленно переспросил он. — Но зачем? Какая польза гончим от меча?
— Наверное их кто-то послал, — я быстро рассказал ему как они вышли на наш след и гнали нас на Север. И как они отреагировали на меч Дел, когда она вызвала его к жизни в каньоне.
Когда я закончил, Телек кивнул.
— Может ты и прав, — согласился он. — Если действительно кто-то стоит за гончими… кто-то послал их с определенной целью, — он покачал головой, а потом резко повернулся ко мне и я встретил его изумленный взгляд. — Да конечно меч! Другого и быть не может! Потому что до сегодняшнего вечера ни одна из них не появлялась в поселке.
Я нахмурился.
— Ничего не понимаю.
Моя несообразительность его раздражала.
— За три дня до того, как прибыли вы с Дел, мы приняли трех ан-истойя в кайдины. Их мечи еще не выпили крови… эти люди уже приготовились ехать со своими поручителями, чтобы напоить яватмы в круге, и это была их последняя ночь здесь. Он хотели провести ее со своими семьями… они приплыли с острова в поселок, — Телек решительно осмотрелся. — Гончие охотятся не только за клинком Дел, им нужна любая яватма… Мечи и привлекли сюда зверей.
Я покачал головой.
— Но ты сказал, что их еще не напоили.
— В них уже есть магия, — рассеянно бросил Телек. — Только не пробудившаяся, не обузданная кровью… Волшебник, понимающий суть яватмы, должен знать и это. Разбужен меч или нет, неважно… в любой яватме есть сила.
Я тоже умел быть немногословным.
— Тогда, наверное, лучше тебе как можно быстрее найти этих кайдинов. Проверь, здесь ли они. И здесь ли их мечи.
Телек посмотрел на меня. Я видел, что он медленно начинает понимать. А потом он повернулся и побежал.
Мы почти дошли до загонов. Некоторые из них были разрушены и пусты — перепуганные лошади уносились не разбирая дороги — но несколько остались целыми. В одном таком загоне я и нашел моего жеребца.
И тут же почувствовал, как расслабился узел у меня в животе.
— Ну, старик, ты выжил… Не так-то просто тебя прикончить.
Я открыл ворота, скользнул внутрь и распихивая лошадей добрался до жеребца.
Я почесал ему морду, радуясь, что снова могу к нему прикоснуться, и меня неожиданно наполнило ощущение покоя.
— Им что-то нужно, — размышлял я вслух. Гнедой поставил уши с темной каемкой. — Эти гончие аид чего-то хотят. Они очень долго терпели, но, думаю, они устали ждать, — я похлопал жеребца по мохнатой шее. — Да, они наверняка вернутся… Здесь еще много яватм, а одной вскоре придется отправиться в путь.
Телек подбежал ко мне и остановился, жадно хватая ртом воздух. От его дыхания поднимались облака пара.
— Их нет, — выдохнул он. — Не их, не мечей.
Я потянулся к шее и стянул шнурок.
— Передай его самому главному в поселке, — предложил я, протягивая Телеку свисток. — Он будет держать гончих на расстоянии. Благодаря свистку мы с Дел сюда и добрались. Скоро он мне понадобится, но какое-то время пусть позаботится о безопасности поселка.
Телек нахмурился, рассматривая свисток.
— Что ты собираешься делать?
Я подергал жеребца за уши и улыбнулся, когда он отпрянул.
— Я собираюсь расправиться с тобой в круге, Северянин, а потом уехать из Стаал-Уста, — я пожал плечами. — Может быть поохочусь.
— Ты уедешь с собственной яватмой, и если именно ее сила привлекает зверей…
— …тогда я уведу их за собой, — улыбнулся я. — Считай это компенсацией за фарс, который будет называться танцем. Я хочу хоть чем-то расплатиться за свое освобождение. Чтобы уехать достойно. И есть только один способ сделать это, — я пожал плечами. — Кроме того, полагаю, этим я смогу помочь многим людям, которых знаю: тебе, Дел, Калле… женщине с Границы и ее детям… и даже Говорящему с лошадьми с Высокогорий, — я снова пожал плечами. — И наконец это неплохой способ убить время.
Телек недоверчиво покачал головой.
— От тебя я такого не ожидал.
— Нет, наверное нет, — ухмыльнулся я. — Люди недооценивали меня многие годы.
Но Телек не засмеялся. Он даже не улыбнулся.
Следующей ночью я встретился с Кемом в кузне. Встретился с ним и с моим мечом.
— Он и воду разрежет, — сказал Кем. — Разрежет чисто, как плоть или шелк, и заставит ее кровоточить. Даже воду.
Он соединил клинок и рукоять и они стали одним целым, превратившись в меч. Оружие было покрыто слоем серебра, под ним скрывалась сталь. Рукоять казалась перевитой лентой из шелка, каким-то чудом застывшим как металл. Серебро отливало лунным светом и льдом.
Я сразу почувствовал, что этот меч — продолжение меня. Баланс был самым чистым из всех, что я встречал, таким точным и ясным, что словно не я держал меч, а он меня. Сжав рукоять, я ощутил под пальцами тепло.
Я много раз трогал меч Дел и всегда он был холодным, хотя Дел уверяла, что для нее яватма теплая. Я задумался, был ли этот меч таким же: замораживающим для любого другого и солнечным только для меня.
