Леди неукротимость

ГЛАВА 6

Он наблюдал за ней, ублюдок. Он смотрел, зна­ет ли она, какой вилкой пользоваться. Свинья. Нет, для свиньи он слишком строен. Змей. Высокомер­ный, красивый змей, черный и ядовитый.

Кейт потянулась к десертной вилке просто для того, чтобы поддразнить маркиза, а потом взяла ложку для супа. Она чуть было не хихикнула. Выра­жение его лица напомнило ей выражение лица Закарии, когда какая-то из его шуток не удавалась. При мысли о братьях Кейт охватила знакомая грусть. Она скучала по ним. Закария находился вместе со своим гувернером в Сан-Франциско, а Робби был уже в Гарварде. Даже длинные письма не могли заглушить боль разлуки с ними.

Кейт не участвовала в разговоре. Она то думала о горе, постигшем ее семью в этот год и унесшем несколько жизней, то злилась на маркиза. Ей нужно как можно быстрее отремонтировать Мэйтленд Хауз и тем самым избавиться от снисходительного покровительства де Гранвиля.

Он не помнил ее. Она все еще чувствовала то ужасное унижение, когда он публично отверг ее, а он думал, что они никогда раньше не встречались. И как он смеет относиться к ней как к слабоумной только потому, что она – женщина?

Слуга предложил хлеб. Кейт отрицательно пока­чала головой и попыталась стряхнуть свое отврати­тельное настроение. Все, что ей нужно, – это уви­деть свою мать в Мэйтленд Хаузе, в обществе ее мечты, и после этого она сможет вернуться домой. Возможно, Сан-Франциско и переполнен игроками, моряками и австрийскими каторжниками, но там нет английских аристократов.

– Мисс Грей, как себя чувствует леди Эмелайн?

Кейт улыбнулась Фальку Синклеру. Он добрый человек. И он не виноват в том, что он так невыно­ симо добродетелен. Возможно, долгие годы службы в правительстве наложили на него свой отпечаток, и теперь он игнорирует свою жену и не может не читать наставлений другим людям.

– Тетушке Эмелайн трудно осознать проис­шедшее, – сказала Кейт. – Мне приходится посто­янно ей напоминать, где она находится и почему. Я надеюсь как можно быстрее перевезти ее в Мэйт­ленд Хауз.

Кейт продолжила бы свою речь, но в этот мо­мент раздраженный голос леди Джулианы заглушил все остальные разговоры

– Моя дорогая миссис Грей, меня не интересу­ют злосчастные отпрыски короля Вильгельма.

Кейт сжала руку, лежавшую у нее на коленях, в кулак. Перед обедом Фальк отвел ее в сторону и объяснил, что леди Джулиана «в плохом настро­ении», но сегодня она чувствует себя лучше и спус­тится к обеду. К сожалению, мама и леди Джулиана не нашли общего языка. Мама любила посплет­ничать о королевской семье, а незаконнорожденные дети дядюшки королевы Виктории были ее любимой темой. Однако леди Джулиана не сплетничала. По крайней мере не с женщинами, которых она считала стоящими ниже себя на социальной лест­нице.

Зачем мама провоцирует эту женщину? Леди Джулиана относилась к тем немногим людям, кото­рые пугали Кейт. Причина была вовсе не в «плохом настроении». Кейт уже однажды встречалась с ее «плохим настроением». Как она поняла, с леди Джу­лианой это случалось не часто. Вероятно, причина крылась в ее росте. Она была почти так же высока, как и ее сын. Пожизненно облаченная в траур по умершим мужу и дочери, она тем не менее домини­ровала над окружающим ее обществом чистотой своего происхождения и силой воли.

Джулиана положила ложку. Кейт знала, что это сигнал приближающегося шторма. Прежде чем она успела что-либо сказать, на помощь Софии пришел Фальк.

– Мисс Грей, вы ведь говорили, что ваш отец был родом из Вирджинии? – задал вопрос Фальк, повысив при этом голос, чтобы привлечь всеобщее внимание.

Кейт благодарно кивнула и снова улыбнулась.

– Да, но мы уехали в Калифорнию, когда я бы­ла еще девочкой.

– Вирджиния, – сказал маркиз. Он откинулся на спинку стула и поднял бровь. – А без сомнения, семья Греев была семьей плантаторов– джентль­менов, владеющих рабами. А скажите, мисс Грей, вы прихватили на Запад своих рабов?

Атака была настолько неожиданной, что Кейт понадобилось какое-то время, чтобы ответить на вопрос.

– Нет, милорд. Мы не взяли с собой рабов. Позвольте мне ввести вас в курс дела. Мой отец ненавидел рабство и за это был изгнан из семьи. Мы должны были уехать на Запад, потому что он был вынужден покинуть Вирджинию. Имея такие взгляды, он не мог там больше оставаться. – Кейт

сжала руки на коленях и пристально посмотрела на маркиза. – Рабство в моей стране так же плохо, как и нищенское положение бедняков в таких городах, как Лондон, где детям приходится работать в киша­ щих крысами домах по четырнадцать часов подряд. Де Гранвиль одарил ее взглядом, которым, она была уверена, устрашал многих молодых мисс.

– Это не совсем одно и то же, – сказал он.

– О, – сказала Кейт, – простите. Я не знала, что вы одобряете каторжный труд детей. – Она повернулась к Ханне. – Леди Синклер, я очень люб­лю историю, и замок меня просто очаровал. Не могли бы вы показать мне его?

Ханна испуганно посмотрела на маркиза.

– Я… я…

– Великолепно! – От звука голоса леди Джу­лианы Кейт чуть было не выронила свой бокал с вином. Раскаты этого глубокого голоса заполнили собой всю комнату. – Великолепно, мисс Грей! Я буду называть вас Кейт.

Кейт с опаской посмотрела на леди Джулиану.

– Я не часто встречаю молодых леди, которые, несмотря на все прелести моего сына, могут увидеть изъяны в его характере. И еще реже подобные мо­лодые леди бывают достаточно честны, чтобы вы­разить то отвращение, которое они испытывают к нему.

Никто не пошевелился. Джулиана улыбнулась и подняла бокал, как будто бы они с Кейт обсуж­дали качество приготовленной пищи, а не унижали ее сына. В повисшей тишине Кейт не могла отвести взгляда от маркиза.

Его щеки пылали. Он так сильно сжал руку, что косточки пальцев побелели. Он смотрел на свою мать, не говоря ни слова. Затем он очень медленно и осторожно разжал кулак, и его кисть спокойно легла на белоснежную скатерть. Не обращая ни на кого внимания, он продолжал смотреть на мать, а она в это время скармливала кусочки котам и обезьянке. Кейт ощущала напряженность в его взгляде. Для маркиза в этот момент не сущест­вовало никого и ничего, кроме его матери. Наконец густые ресницы опустились и скрыли эмоции, кото­рые готовы были выйти из-под его контроля.

Вокруг него снова начала раскручиваться кару­сель разговора. Фальк рассказывал Софии и Ханне о большой выставке научных достижений, которая проходила несколько лет назад. Маркиз по-преж­нему сидел опустив глаза.

Кейт хотела сказать что-то, что помогло бы заглушить боль. Она с трудом представляла себе ту боль, которую должен был чувствовать такой гор­дый дух, так жестоко осмеянный на глазах у всех.

Он сделал резкое движение. Поставив локоть на стол, маркиз опустошил стакан с вином и перевел взгляд на Фалька. Исчез румянец, куда-то испари­лась его отстраненность. Уголки его губ поползли вверх, когда он услышал высокопарную речь Фаль­ка.

– Но, Фальк, – перебил его Алексис, – ты не рассказал дамам о взглядах моего друга Дарвина на эволюцию жизни. Или о геологии. Ну же, расскажи мисс Грей, что, оказывается, Земля существует на­много дольше, чем говорится в Святом Писании.

Теперь настала очередь Фалька покраснеть.

– Сэр, неуместно касаться этих вопросов в при­сутствии дам.

Алексис рассмеялся и продолжил его поддразни­вать. Кейт с отвращением вонзила вилку в свой ростбиф. Какая же она дура, что пожалела этого человека. Леди Джулиана знала своего сына лучше, чем кто-либо. У Алексиса де Гранвиля действитель­но были изъяны. Насколько Кейт его узнала, он был мастером словесных пыток, а она вовсе не собира­лась становиться одной из его жертв.