Леди неукротимость

относительно Мэйтленд Хауза она хотела скрыться подальше от высоких стен и позолоченных панелей. Он дал ей еще один повод для волнений и бес­покойства.

Искалеченные, искалеченные, искалеченные… Слово, которое употребил маркиз, описывая муж­ чин, находившихся в Доуэр Хаузе, все еще громыха­ло у нее в голове, как пригоршня желудей громыха­ет в пустой картонной коробке. Он был причиной того, что она собиралась изменить свое мнение. А еще хуже было то, что она не могла по-прежнему ненавидеть его сейчас, когда она стала подозревать, что у него есть сердце. Щедрое, заботливое сердце, которое не может принадлежать змею.

Вчера поздно вечером она ходила в госпиталь маркиза. Не желая признаться в том, что он произ­ вел на нее впечатление, она пошла туда одна, без сопровождения, и, уже придя туда, представилась медсестре.

– Большинство из заболевших холерой не до­жили до возвращения в Англию, – сказала ей сес­ тра. – Его светлость говорит, что многие умерли настолько быстро, что они были вынуждены выбра­сывать их тела за борт в море. Он говорит, что его солдаты вынуждены были по нескольку дней прово­дить в седле. – Медсестра показала на изможден­ного мужчину, отдыхавшего в кресле. – Именно поэтому болезнь так быстро побеждает их. Они истощены еще до того, как успевают заболеть.

– Но почему? – Кейт сжала руки и попыталась не смотреть на человека, которого вносили в комна­ ту на носилках. У него не было ног.

– Вы хотите сказать, почему такое небрежное отношение к солдатам? – Медсестра улыбнулась. – . Его светлость рассказывал мне, что армия не была реорганизована со времени победы Веллингтона над Наполеоном. Неэффективность проявляется во всем. Он рассказывал, что офицеры вынуждены бы­ли питаться только сухарями и солониной, да и того было немного. И им приходилось топить дверьми и мебелью. А пища солдат была еще хуже, и это было до того, как они были ранены.

– Сколько? – спросила Кейт. Она почувство­вала, что у нее пересохло во рту от шока, который она испытывала. – Сколько погибло?

– Я не знаю, мисс. Тысячи и тысячи. Я знаю только, что его светлость рассказывал, что русские особенно старались стрелять в офицеров, в их позо­лоченную, сверкающую форму, понимаете. И кроме того, офицеры скачут впереди своих солдат. Они всегда верхом и впереди, поэтому у русских были отличные цели. Его сиятельство говорил мне, что Дебретт просто опустошается.

– Дебретт?

– Реестр пэров, мисс. Офицеров, молодых аристократов. Скоро у нас их совсем не останется.

Кейт покинула Доуэр Хауз, испытывая отвраще­ние к себе самой, как если бы она была каким-то маленьким противным насекомым. Итак, сейчас ей придется изменить своей ответ маркизу, и она была уверена в том, что он станет злорадствовать. Ладно, маме и тете Эмелайн понравится, что в доме будут находиться раненые, за которыми они смогут уха­живать.

Кейт также ощутила избавление от чувства ви­ны, и она решила вознаградить себя за это верховой прогулкой. Но только не такой, какая приличество­вала леди, а настоящей, потной и неистовой скачкой американского фронтира. Для этого она оделась в юбку-брюки, расстегнула воротничок жакета и не стала надевать никаких глупых шляпок, которые тут же слетели бы у нее с головы. Она стянула надоевшие ей волосы в пучок на затылке. Этим утром Кейт собиралась развлечься.

Когда конюшни уже показались вдали, Кейт услышала за спиной, как песок, которым была посы­ пана дорожка, хрустит под чьими-то туфлями на жесткой подошве. Она бросила взгляд через плечо, затем резко повернулась назад и схватила за руку спешащего за ней обеспокоенного молодого челове­ка, Валентина Бофорта.

– Постойте, мистер Бофорт. Вы рухнете, если не перестанете двигаться с такой скоростью.

Бофорт тяжело оперся о свою трость и попытал­ся отдышаться. Кейт заметила бледность его кожи и испарину, покрывавшую его лоб и щеки.

– Я… проклятье. Простите. – Он сделал глубо­кий вдох. – У меня никогда это не выходит.

– Что случилось? – спросила она.

– Боюсь, что это вас не касается, хоть я и бла­годарен вам, мисс Грей.

– Это, должно быть, весьма важно для вас, если вы рискуете сломать себе шею в такой спеш­ке. – Она сунула руку в карман за носовым платком и, вытащив его, промокнула им лоб Бофорту.

Вэл на какое-то мгновение подчинился ей, но затем отпрянул назад.

– Никогда в жизни леди не вытирала мне лицо. Это что, американский обычай?

– Извините. Я снова совершила ошибку, не так ли? Но у меня есть оправдание. У меня два младших брата, за которыми приходилось смотреть. Но вы не слушаете меня.

Он рассматривал ее юбку и ботинки.

– Вы собираетесь покататься верхом. – Он прикусил губу и окинул Кейт изучающим взглядом. Однажды настанет день, когда выяснится, что он слишком долго дразнил дьявола. И этот день, воз­можно, настанет сегодня. – Мисс Грей, могу ли я попросить вас об одном одолжении?

Кейт выслушала его, но не сочла беспокойство Вэла достаточно оправданным. Если маркизу хо­ телось перепрыгивать через изгороди, которые не мог преодолеть никто другой, он имел на это пол­ное право. Как бы то ни было, она все равно со­биралась на прогулку, а бедняга Вэл был в таком отчаянии, что она пообещала ему проехать по маршруту, который он ей описал, и поискать Алек­сиса де Гранвиля. Она не стала говорить ему, что часть этого маршрута уже знакома ей по ее экс­курсиям с Офелией.

Успокоив Вэла сообщением о том, что она мо­жет скакать верхом очень быстро, Кейт отправилась выслеживать змея. Судя по тому, насколько раньше ее он выехал, она сможет перехватить его в долине возле Башни. Если она поскачет галопом, она смо­жет остановить его прежде, чем он попытается со­ вершить этот немыслимый прыжок через Флитс Дитч. Она отправилась наперерез через холмы к ле­жащей за ними долине и легким галопом выехала на равнину как раз вовремя, чтобы увидеть, как черная комета пронеслась мимо нее. К тому времени, как она заняла позицию позади летящей фигуры, ее конь уже шел галопом. Привстав в стременах, она свистнула. Ее мерин прекрасно скакал, и он должен был обойти охотничьего коня маркиза как какую-нибудь бегущую в панике телку.

Перед собой она видела только черный лошади­ный хвост и гибкое, напряженное тело мужчины. Приближаясь к ним, Кейт взяла левее, еще раз свистнула и почувствовала, как ее мерин рванулся вперед. Она поравнялась с маркизом и крикнула ему:

– Доброе утро!

Он не ответил. Его лицо было залито потом. Темные волосы развевались у него за спиной, а гла­за обшаривали равнину. В них горел свет, который ей совсем не понравился, а его щеки покрывала бледность. Он скакал так, будто он и его конь были единым существом, но она видела, как напряжены его мышцы. Она снова, на этот раз громче, прокричала:

– Доброе утро!

Его голова резко повернулась в ее направлении. Вплоть до этого момента она не верила в то, что он не замечает ее. И все же это было именно так. Это стало очевидно по тому, как он ослабил поводья, увидев ее.

Его конь тут же замедлил шаг. Маркиз тут же отвернулся от нее, чтобы смотреть на землю перед собой. В полном молчании они перешли на рысь и через какое-то время наконец смогли пустить ло­шадей шагом. Сквозь свое тяжелое дыхание Кейт слышала, как маркиз с трудом глотает воздух. И он, и его конь были насквозь мокрыми.

– Что вы здесь делаете? – сумел он выгово­рить вопрос.

– Я катаюсь верхом и увидела вас. Я подума­ла, что неплохо было бы сообщить вам о том, что я изменила свое мнение.

– Кто рассказал, где я? Вэл?

– О, конечно. Мне больше нечем заняться, кро­ме как выслеживать по всем полям обезумевшего мужчину, который считает захватывающим риско­вать жизнью своей лошади ради развлечения.

Она заставила своего коня остановиться, потому что маркиз тоже остановился. Он вытаращил глаза не нее.

– Вы ездите верхом, расставив ноги, как муж­чина.

– Я езжу верхом, как женщина.

– Мы возвращаемся прежде, чем кто-нибудь увидит вас, – сказал маркиз. Он подтолкнул ее коня