Леди неукротимость

одобрял ее поведения. Он нравилась и в то же время не нравилась ему. Он оскорбил ее, а затем поцеловал.

– Мисс Грей, – тихо сказал он, – мой обес­покоенный друг приближается. Прежде чем мы по­дойдем к нему, я хотел бы попросить вас называть меня по имени, а также позволить и мне называть вас по имени.

– Очень хорошо, лорд Алексис.

– Нет. Алексис, просто Алексис.

Кейт улыбнулась Вэлу, который приблизился к ним на расстояние, достаточное для того, чтобы услышать, о чем они говорят, и тот улыбнулся ей в ответ.

– Осторожно, – сказала она. – «Смеется Дья­вол потому, что грех его излюбленный – гордыня».

Она услышала, как он резко втянул в себя воздух и как за этим последовал удивленный смех.

– Ты маленькая бестия.

Она обогнала маркиза и оглянулась через плечо. Его чувственность застала ее врасплох. Он букваль­но купался в ней, он излучал ее жаркими волнами, которые накатывали на нее. И он не делал это нарочно. Это было очевидно по тому, как он улы­бался ей улыбкой святого и ждал, когда она присо­ единится к нему, чтобы посмеяться над ним..

Снова повернувшись к Вэлу, Кейт заторопилась прочь от Алексиса де Гранвиля к безопасной компа­нии его друга.

Никогда еще юная леди не оскорбляла его с помощью поэзии. Алексис остановился, чтобы насла­ диться видом Кейт Грей сзади. Синий чулок с воло­сами, которые горели огнем закатного солнца. По­ добный дар к ведению словесных поединков должен означать, что многие мужчины скрещивали свои копья ради нее. Она подошла к Вэлу, и они начали разговаривать. Кейт шлепнула хлыстом по своему ботинку. Хлысть взметнулся вверх и со свистом рассек воздух.

Этого простого движения оказалось достаточно для того, чтобы страшное воспоминание вихрем ворвалось в его сознание. Алексис напрягся, но бы­ло уже слишком поздно. В мгновение ока он снова стал одиноким и разъяренным двенадцатилетним мальчишкой. Он сидел на лошади, наблюдая, как его отец и сестра галопом приближаются к нему. Его сердце охватывала ревность. Он задыхался от усилий, которые ему пришлось приложить, чтобы опередить их и оказаться первым в этом месте дороги, и жгучая, сердитая обида ворочалась у него внутри. Отец придерживал своего коня, так чтобы Талия выиграла гонку. Очаровательная, избалован­ная Талия, со свистом рассекая воздух, неслась ему навстречу. Он видел, как бьется, старясь улететь, вуаль на ее шляпке.

Алексис вспотевшими руками ухватился за по­водья. В то время как он сидел, лелея свою ярость, Талия пролетела между двумя гигантскими дубами, которые служили финишной отметкой. Алексису по­ казалось, как будто она специально спрыгнула с ло­шади. Ее руки взметнулись в стороны, а тело резко рванулось назад. Красная вода, возникшая ниот­куда, залила все вокруг, и каким-то образом Талия распалась на части. Ее голова, переворачиваясь в воздухе, отлетела от тела. Алексис окаменел, сидя в седле. Его ум отказывался понимать то, что виде­ли его глаза.

Сразу же за этим последовали хриплое ржание и гулкий стук копыт. Алексис закричал одновремен­ но с лошадью отца, которая в этот момент запнулась о лежащее на траве тело Талии. Ее передние ноги подогнулись, и лошадь вместе со всадником упали на землю. Алексис пришпорил своего коня, но животное не хотело бежать. Он что-то кричал своему отцу. Он глубоко вонзил шпоры в бока лошади, но та не слушалась его и пошла шагом. Он не мог спрыгнуть с нее и побежать сам. Он мог только сидеть и смотреть, как отцовская лошадь катится по земле и бьется в судорогах, раздавливая отца сотнями фунтов своего веса.

Раздался смех, и кровь и трупы тут же исчезли. Алексис тряхнул головой. Вряд ли он долго просто­ ял как столб посреди дорожки, иначе Вэл и Кейт заметили бы это. Он сунул руки в карманы, чтобы унять дрожь.

Прошлой ночью ему снова приснились отец и Талия. Если бы Вэл не разбудил его, ночной кошмар продолжался бы до самого шока смерти, за которым последовала бы его истерика, затем оцепе­нение и потеря памяти. А закончилось бы все это его коленопреклонением в часовне и вопросами к Богу о том, действительно ли это он натянул рыболов­ную леску между дубами для того, чтобы обезгла­вить свою сестру и убить отца. Вэл прервал весь этот ужас, но отчаяние и необходимость ускольз­нуть остались. Он знал лишь один способ избавить­ся от кошмара. И он сразу же использовал его, но только для того, чтобы рыжеволосый эльф возник на его пути и прокричал ему «Доброе утро!».

Алексис улыбнулся. Затем он перестал улыбать­ся, потому что он удивился тому, что он вообще может улыбаться. Он подождал немного, а затем снова улыбнулся. Где же была та подавленность, которая охватывала его каждый раз после смертель­ной скачки?

Вэл окликнул его, и он присоединился к своему другу и Кейт Грей.

– Приехал какой-то гость, – сказал Вэл. – Фальк послал меня разыскать тебя.

– Господи, помоги! – сказал Алексис. – Надеюсь, это не сэр Юстас. Он хочет добиться для сына Хэпплтонского прихода, а его сын– скучнейший образчик лицемера и ханжи. Хотя, если задуматься, именно эти качества делают его великолепным слу­жителем церкви.

Алексис занял место по другую сторону от Кейт и предложил ей руку. Она приняла ее, и они втроем направились к дому. Он был горд тем, что ему удалось проделать весь путь, не вступив с Кейт в словесный поединок. Они остановились, войдя в холл. В находившихся рядом распахнутых дву­створчатых дверях они увидели человека, с которым беседовал Фальк.

– Проклятье! – Вэл резко дернулся вперед.

Времени на то, чтобы вежливо извиниться и по­вернуть обратно, не было. Алексис оттолкнул Кейт в сторону и бросился за своим другом. «Прокля­тье!» совершенно точно выражало и его чувства. Он совсем забыл о Кардигане. И вот он стоит в нес­кольких метрах от них, с вьющимися волосами, элегантными усиками, и совсем не подозревает о на­двигающейся на него опасности.

Алексис схватил Вэла за руки. Вэл вырвался и продолжал приближаться к графу. Алексис бро­сился за ним и выхватил трость у своего друга. Вэл пошатнулся, и Алексис притянул его к себе, ухватив­шись за воротник его жакета и ловко уворачиваясь от ударов Вэла.

Чтобы освободить руки, Алексис бросил трость Кейт. Девушка поймала ее, как он и ожидал, и ото­ шла вместе с ней подальше от Вэла. Он обхватил Вэла сзади за туловище и, игнорируя солдатские ругательства, которыми тот осыпал его, поднял сво­его более легкого друга в воздух и наполовину понес, наполовину потащил его к боковой двери.

– Отлично, мисс Грей… Кейт. Вэл переволно­вался, и ему необходимо отдохнуть. Ах! – Алексис еще сильнее сжал руки Вэла и приподнял его повы­ше. Для больного удары, которые наносил Вэл, были довольно сильными. Алексис покачал голо-

вой, когда Кейт попыталась шепотом задать ему несколько вопросов. – Пожалуйста, развлеки этих двоих, пока я не спущусь. Хорошо?

– У меня такое впечатление, будто я живу в за­мке, полном обезумевших белок, – ответила она. – Хорошо. Я уже иду.

Алексис вытолкнул Вэла назад из холла и за­хлопнул за собой дверь. Вэл ухватился за шкаф, стоящий у стены, и прислонился к нему.

– Ты слишком слаб, чтобы драться со мной, – заметил Алексис.

– Я убью его. Я вырву его сердце своими соб­ственными руками.

– Но ты с трудом ходишь. Посмотри на себя. Ты ведь дрожишь, как новорожденный теленок. У тебя под глазами синяки, а кожа холодна как лед. Врачи тысячу раз говорили тебе, что ты не попра­вишься, если твои мысли не дадут отдыха телу.

Вэл бросился к двери, и Алексис подхватил его как раз вовремя, чтобы не дать ему упасть. Что-то тяжелое стукнуло его по плечу. Это была голова Вэла. Положив руку друга себе на плечи, Алексис наклонился и приподнял его.

– Поставь меня, слышишь!

– Ты ведь был очень занят последнее время, не так ли? Бродил всю ночь по замку. Вытащил меня