Леди неукротимость

коленом, заставляя его двигаться вперед. – Я не могу поверить этому. Я просто не верю своим гла­зам.

Кейт подняла глаза к небу.

– Это так неприлично, так не по-девичьи.

– Вы рассержены, потому что я догнала вас, – сказала она.

Уголком глаза она наблюдала за маркизом. Он внимательно рассматривал ее. Его взгляд скользнул с ее лица на грудь, затем опустился на бедра и снова вернулся к груди. Она фыркнула и отвела глаза, принявшись рассматривать холмы.

– Вы действительно догнали меня, – сказал он. – До этого никто не мог догнать меня. На чем вы ездите?

– Это конь для скачек на четверть мили.

– С этого момента вы должны пользоваться дамским седлом.

– Нет.

– Это приказ, мисс Грей.

– Я знаю, мистер де Гранвиль.

Она услыхала, как он скрипнул зубами. Он был разъярен сильнее, чем посаженный в клетку енот. Она улыбнулась.

– Никто, – сказал маркиз, – никто никогда не обращался до этого момента ко мне как к «мис­ теру».

– Не нравится? Хорошо, я придумаю что-ни­будь другое. Как насчет «ханжи»? Это прекрасно соответствует вашим высокомерным возражениям против моих личных привычек.

–  –Ханжа!

Маркиз попытался схватить ее. Она увернулась и, пришпорив лошадь, рванулась вперед. Он гнался за ней всю дорогу, пока они возвращались к конюш­ням. Ей повезло, что его конь уже устал, иначе он догнал бы ее. Она видела, что он все еще был разъярен, когда она передавала своего коня груму. Де Гранвиль спешился, бросил поводья служителю и направился к Кейт, но тут подошел другой грум и отвлек его каким-то вопросом, и Кейт вышла из конюшни. Она пошла по тропинке к замку, даже не побеспокоившись о том, чтобы посмотреть, не идет ли за ней кто-нибудь. Она только миновала пово­рот, как кто-то схватил ее за руку и стащил с тро­пинки в растущую рядом небольшую рощицу.

Она шла, спотыкаясь, за мужчиной, который тащил ее, но, когда она подняла глаза и увидела блестящие черные волосы, поняла, что это маркиз.

– Отпустите меня, – сказала она.

Он не обратил на нее никакого внимания, а про­должал тянуть ее за собой на поляну, и она увидела широкий пень, к которому он направлялся. В ее мозгу мелькнуло подозрение, и чувство протеста вспыхнуло внутри, когда она услыхала, как он резко бросил ей через плечо:

– В маленькую дикарку нужно вбить немного почтения.

Де Гранвиль подошел к пеньку, сел на него и перекинул ее через свое колено. Кейт была готова к этому. Вместо того чтобы сопротивляться, она обмякла и низко опустила голову. Когда маркиз опустил свои руки на ее спину и бедра, она про­должала наклонять голову и, прежде чем он смог остановить ее, прижалась лицом к его бедру и уку­сила его.

Его вопль вполне удовлетворил ее. Она полно­стью рассчиталась с ним за его попытку задать ей трепку. Де Гранвиль схватил ее за волосы и швыр­нул со своих коленей прямо на землю. Кейт призем­ лилась довольно мягко и тут же вскочила на ноги, готовая отразить его следующую атаку.

Но она так и не состоялась, потому что маркиз продолжал сидеть на пне, потирая укушенное бедро и ругаясь. Он поднял на нее взбешенный взгляд.

– Ты чуть было не укусила меня до крови, проклятье.

– Ты глупец. – Она подбоченилась, чтобы скрыть дрожь в своих руках. – Тебе следовало бы подумать о последствиях своих действий. Когда я была еще девчонкой, я столкнулась лицом к лицу с опасностями, поджидавшими переселенцев-пионе­ров. Индейские засады, пьяные старатели, одурма­ ненные картежники. Ты что, действительно дума­ешь, что я позволила бы тебе оскорбить меня? А ведь именно это тебе пришлось бы сделать, избив меня. Тебе пришлось бы держать меня так крепко, что на моей коже непременно появились бы синяки. И я бы сопротивлялась. И именно тебе пришлось бы пролить кровь. Или ты хотел именно этого?

Де Гранвиль смотрел на нее, потирая свое бедро с отсутствующим видом. Внезапно он поднялся и схватил ее за руку. Она попыталась освободиться, но он поднес ее руку к своим губам. Это было всего лишь беглое прикосновение теплых губ к хо­лодной коже.

– Мне стыдно, – сказал он. – Я прошу вас простить меня, потому что то отвращение, которое вы испытываете ко мне, не идет ни в какое сравнение с тем, что я испытываю к себе сам.

К своему собственному удивлению, Кейт пове­рила ему. Она увидела, какими несчастными стали его глаза, и почувствовала, что ей совсем не нравит­ся видеть эти глаза, заполненные печалью.

Высвободив руку, она потерла локоть и пожала плечами:

– Извините, что назвала вас ханжой. Судя по словам Офелии, вы, конечно же, не… О!

Его тихий смех вовсе не способствовал умень­шению ее досады. Кейт попыталась убежать. Он быстро скользнул вперед и снова, улыбаясь, встал перед ней.

– Мисс Грей, разговаривать с вами – это все равно что пить виски стакан за стаканом. Так мы простим друг друга?

Что изменилось? – задумалась, смутившись, Кейт. Возможно, это показалось ей, потому что он стоял так близко к ней. Все поле ее зрения занимали длинные ноги и мышцы, которые образовывали не­ большие выпуклости на его бедрах. Она подняла глаза и сосредоточила взгляд на теплой коже у ос­нования его шеи, которая была видна в расстегну­том вороте рубашки.

Она облизала губы кончиком языка.

– Да, прощение – это хорошая мысль.

– Тебе не следовало бы делать этого, – сказал маркиз.

– Делать чего?

– Этого. – Он наклонил голову и прикоснулся языком к ее губам, а затем прошептал ей: – Тебе не следовало бы делать этого, но я благодарю Бога за то, что ты это сделала.

Она была достаточно предупреждена. Он очень медленно обнимал ее, и она могла бы увернуться от него. Она не хотела.

Он прижал свои губы к ее губам и попытался проглотить их. Ей нравилось влажное тепло, мяг­кость его губ, то, как он ритмично, словно малень­кий насос, втягивал в себя ее рот. Затем она поняла значение этого ритма, так как его бедра повторяли его, прижимаясь к ней. Жаркое, жгучее ощущение возникло в том месте, где соединялись ее ноги. Она вся горела, и ее грудь снова трепетала. Это проис­ходило тогда, когда ее мозги или то, что от них осталось, засыпали. По мере того как ее сознание затуманивалось, ее тело пробуждалось, и она при­жала свои бедра к тем, что поддразнивали ее.

Он оставил свои попытки проглотить ее рот и провел языком по ее шее. Кейт никогда раньше не обнимала мужчину, но это не имело никакого значе­ния. Ее руки сами знали, что следует делать. Она скользнула ладонями под жакет и погладила его грудь сквозь влажную рубашку. В ответ на это он схватил ее ягодицы и прижал их бедра друг к другу.

Послышался хруст песка под чьими-то ногами.

Маркиз поднял голову. Кейт со стоном прижала свой лоб к его груди. Он поднял ее голову за под­ бородок вверх и снова накрыл своим ртом ее губы. Затем он быстро отстранил ее от себя и отбросил назад ее локоны, упавшие ей на лицо. Он застегнул ее жакет, а затем поправил свой. Потом, предложив ей руку, он проводил ее обратно на дорожку, и они направились к дому.

Его спокойствие, то, как он среагировал на при­ближение свидетеля, тут же вернули Кейт весь ее здравый смысл. У нее не было ни малейшего пред­ставления, почему этот мужчина хотел поцеловать ее. Вернее, она знала, почему мужчины хотят це­ловать женщин, но она не знала, почему этот кон­кретный мужчина хотел поцеловать эту конкретную женщину.

По мере того как они приближались к Вален­тину Бофорту, внутреннее беспокойство все сильнее охватывало ее. Маркиз, должно быть, думает, что она красивая, иначе он бы не захотел поцеловать ее. Но совсем недавно, тогда, когда он отказался танце­вать с ней, он так не думал. Он считал ее забавной, но не