Он вздохнул — с огромным облегчением и злостью на себя самого. Разрядил пистолет и убрал и его, и клинок. Прислонился лбом к двери ванной, внутренне усмехнулся, стянул с себя одежду и швырнул ее на пол.
— Привет, — проговорил он, распахивая дверь.
Андреа тряхнула головой. Она стояла под душем, скользкая от мыла и притягательная, темным силуэтом рисуясь на фоне непрозрачного окна. Даже сейчас, почти в сорок, груди ее лишь слегка обвисли, живот, бедра и ягодицы были по-прежнему такими же гладкими и упругими, как у юной девушки. Карл обожал горбинку на ее носу и теплые карие глаза, полные ума и жизни.
— И тебе того же, — отозвалась она. — Как дела, герой?
— Грязно; передай мыло. — И он нырнул к ней под душ.
Насколько он знал, их душ был единственной подобной штукой в Срединных Княжествах. Придуманный Карлом и сотворенный учениками местного мастера от инженерии, Ранэллы, он был одним из тех роскошеств, которыми Карл не хотел делиться ни с кем: душ принадлежал
В установленный в верхних покоях бак из двух труб поступала холодная и горячая вода; там она смешивалась и, если было нужно, проливалась вниз; механизм тут работал по тому же принципу, что туалетные бачки Той Стороны. Краны — все три — были выведены в душевую.
В результате получился хоть и примитивный, со слабым напором, но душ. Беда с ним была только одна: горячая вода кончалась довольно быстро, так что душ больше подходил для быстрого одиночного ополаскивания, чем для неспешного омовения вдвоем — и ко времени, когда Карл закончил намыливаться, вода уже начала остывать.
— Давай быстрей, ладно? — сказал он, когда Андреа принялась неспешно намыливать голову.
Она быстро глянула на него, потом, пожав плечами, вышла из-под душа и коснулась горячей — а теперь едва теплой — трубы.
— Еще теплая. Трудно пришлось в Арондэле?
— Трудно? — Он покачал головой. — Не сказал бы. Нервотрепно — да. Плевое дело.
Карл знал, Андреа поймет. «Плевыми» он называл удачные дела: все кончилось хорошо, никто всерьез не ранен и не убит. Это прекрасно описывало его попытку запугать Арондэля: никто не убит и не ранен, а барон запуган и таковым и останется.
— Что ж, думаю, ты заслужил лекарство; я непременно этим займусь, но сначала… — Голос ее прервался, глаза затуманились; резкие слова потекли с ее губ — слова, что забывались, едва будучи услышаны.
Она чуть расставила большой и указательный пальцы правой руки так, чтобы чуть теплая труба оказалась меж них, и с кончиков ее пальцев сорвались слепящие язычки жаркого синего пламени. Бронзовая труба мгновенно раскалилась докрасна по всей длине, нагрев воду в баке.
Заклинание завершилось; Андреа открыла глаза и, проворно ухватив маленькое полотенце — не обжигать же пальцы, — наполовину завернула кран горячей воды и приоткрыла холодную, не то они оба сварились бы заживо.
— Спасибо. — Карл притянул ее к себе и быстро поцеловал.
Она обняла его за талию и прижалась головой к груди, длинные мокрые пряди щекотали ему живот.
— Жаль, что у тебя на сегодня так много дел, герой, не то мы бы хорошо провели время. Очень хорошо.
— У меня много дел? — Он приподнял бровь и обхватил ладонями ее ягодицы. — Первый раз слышу.
— А они у тебя не переводятся. — Она мягко оттолкнула его, потом прошлепала по мокрому полу к полотенцам и, закрутив волосы, пошла прочь, покачивая бедрами чуть сильней, чем нужно.
Карл смотрел ей вслед, откровенно любуясь и чувствуя себя виноватым — непонятно почему.
Он быстро ополоснулся под горячей водой, сосредоточился и позвал: «Эллегон?»
Тут он вспомнил, что дракон сегодня на живодерне; его передернуло. Карл терпеть не мог живодерен, и мысль о том, что Эллегон там обедает, отнюдь не радовала его.
Карл покачал головой. Спор бессмыслен.
«Есть сегодня что-нибудь действительно срочное?»
«Я действительно нужен? Или Томен справится без меня?»
«Ну…»
«Ладно. Тогда сегодня меня не дергай».
«Заткнись».
Он схватил полотенце и, вытираясь, позвал:
— Андреа!
— Да?
— Ты еще не оделась?
— Нет…
— А спешишь одеться?
— Н-ну… нет. — Ответ прозвучал кокетливо. — А что?
— Я освободил день.
— День?
— Ты же сказала, я заслужил лечение.
