Достойный наследник

отряде — если захочет. Так ты говорил, Вал?..

— Валеран, — поправил солдат. — Предположим, работорговый караван действительно идет на встречу с более крупными силами — так что, они станут надеяться, что мы нагоним их примерно тогда же, когда к ним подойдет подкрепление? Помешают нам провести разведку? Или, может, заставят нас ослепнуть во время боя?

Брен Адахан фыркнул. Хоть он и сидел рядом с Эйей, но молчал, лишь изредка отвлекаясь на девушку. На Уолтера его выдержка произвела впечатление. Умеет парень держать себя в руках…

Что до меня, малышка, не будь ты приемной дочерью Карла, уж я бы нашел, о чем порассказать тебе в постели.

В Эйе была необычность — чуть раскосые глаза, высокие скулы, гладкая цвета кофе с молоком кожа… а для Уолтера, хоть он и любил свою жену — Кира была привлекательной женщиной, — слова о верности всегда оставались только словами. Так уж он был устроен. Облегающий костюм Эйи — ее шорты и серый вязаный свитерок — лишь подчеркивал те изменения, которые он в ней видел.

И все же… нет, сказал он себе. Уймись.

Ночь с будущей Карловой женой в свое время едва не стоила Уолтеру жизни — и он не собирался выяснять, сойдет ли ему с рук подобный же фокус с Карловой дочерью, пусть себе и приемной.

Да и военный совет — не лучшее время и место, чтобы вспоминать, где, с кем и как я спал.

Как не время и для открытых возражений — к тому же он вовсе не уверен, что хочет подвести совет к определенным выводам.

Он потянулся и похлопал Эйю по голой коленке:

— А что скажешь ты, малышка?

Она накрыла его руку маленькой ладошкой и усмехнулась, когда улыбка на лице Адахана сменилась острым взглядом.

— Я думаю, Уолтер, что в поход вы отправитесь в любом случае, так что лучше обсудить, что и как делать, чем тратить время на спор, стоит ли это делать вообще.

— Твоя правда. — Поразительная девушка. У нее не только красивые ноги и великолепная грудь — у нее еще и мозги есть. Демонстрация здравомыслия лишь облегчает Уолтеру решение. Разумеется, она может разрушить все, сказав «нет». Такое случалось даже с Уолтером — один раз из десяти. Его редкие отлучки из Энделла обычно бывали успешны — во всех отношениях.

— Точно подмечено, — кивнул Рикетти и поднялся. — Тогда я пошел — у меня на ночь большие планы и я не вижу необходимости их менять. Разве что расставить по местам пушки — просто на всякий случай. Эйя, Петрос, Джейсон — у вас завтра много дел, вовсе не обязательно задерживаться на обсуждение деталей. Отправляйтесь спать — уехать можете и с утра.

Эйя безмолвно улыбнулась, встала и вышла.

— Петрос — ты мой гость, заночуешь в Новом Доме; Джейсон отыщет тебе комнату. Сейчас слишком облачно, чтобы возвращаться ночью верхом. Даэррин — ты сам поведешь отряд?

Гном расплылся в широкой улыбке.

— А то, — отозвался он по-английски. — Это мой час звезд, босс.

— Тогда оставь мне кого-нибудь, чтобы командовал здесь в твое отсутствие, и непременно выставь усиленные посты. И берегите себя. — Это относилось уже ко всем. Потом брови Рикетти сошлись: он обернулся к углу, где, внимательно слушая, сидел Джейсон.

— Джейсон, я же сказал…

— Нет. — Юноша закусил губу. Уолтер перевел на него взгляд.

Ой-ёй. Это выражение мрачной решимости Уолтер уже видел, и не раз — хоть и не на лице Джейсона.

Такой вид бывает у тех, кто собирается поступить наперекор собственному страху. Уолтер Словотский видел бы это выражение куда чаще, бери он в бой зеркало.

Его совсем не удивило, когда Джейсон помотал головой и произнес — громко, каждое слово звенело, как тихие шаги по минному полю:

— Я с вами.

Глава 5 СУДНЫЙ ДЕНЬ

Пусть лучше виновные не понесут наказания, чем будет наказан хоть один невиновный… ибо куда важней, чтобы невинный был защищен, чем виновный наказан, ведь вина и преступления столь распространены в мире, что все их никогда не удастся покарать…

Когда же к позорному столбу прикована и бичуется невиновность — любой вправе сказать: «Мне все равно, болен я или здоров, ибо самая жизнь моя не защищена». А если в умах возникают подобные мысли — это означает конец защищенности как таковой.

Джон Адамс

«Доброе утро, твое императорское величие, — прозвучало у него в голове. — Пора вставать».

«Убирайся». — Карл натянул странно вонючее одеяло на уши, одновременно представив, как запихивает ящериную голову Эллегона под воду и держит ее там — а дракон пускает пузыри. Чертов мир — даже лучшие одеяла в нем пахнут так, будто ими покрывали лошадей.

Что частенько и бывает, коли на то пошло.

«Во-первых, ты не сделаешь этого, потому что я тебе не позволю. Во-вторых, потому, что любишь меня, а в-третьих…»

«В-третьих — императорское величество, а не величие».

Со двора в небо с ревом ударило пламя.

«Ты называешь это на свой лад, я — на свой».

«Уйди. Просто — уйди. Я скоро встану»,

«Хорошо».

«Ну так…»

«Для тебя «скоро» значит «уже».

«Оставь меня в покое». Карл закутался в одеяла и попытался снова заснуть.

Быть князем Бима и императором Холтунбима — работенка не слишком веселая, но кое-что