Достойный наследник

И вот, когда уже казалось, что битва не будет выиграна — не может быть выиграна, — сжимающие ее путы исчезли, истаяли, как тают мыльные пузыри.

Сила Дории прорвалась сквозь тьму, и быстро исчезающие слова целительным потоком хлынули из ее губ.

Слова омывали Джейсона; рана на животе закрылась, прежде исторгнув из себя пулю; в груди шевельнулись ребра — и, встав на место, застыли. На плече юноши, под повязкой, наросли и воссоединились мышцы и кожа.

Дория качнулась назад — и упала бы, не поддержи ее

Ахира.

Карл протянул руку — и тут веки Джейсона затрепетали, потом поднялись.

Он был жив.

Мой сын жив. Карл быстро сжал пальцы Джейсона и обернулся к Уолтеру и Ахире.

— Уносите его. Сейчас же. Оставьте мне оружие — и убирайтесь к чертям отсюда, все. Работорговцы будут тут с минуты на минуту. — Он оперся спиной о дерево. — Я задержу их.

С точки зрения логики Карл был прав. Нога не слушалась его; единственное, на что он был способен, — это медленно ковылять, опираясь на вырезанную Бреном палку. С наступающими на пятки врагами остальным придется уже сейчас почти что бежать. Им нужно не просто добраться до Ганнесова корабля — нужно еще и отойти на нем от берега, причем достаточно далеко, чтобы рабовладельцы не смогли доплыть до него и задавить экипаж числом.

И уплывать им нужно сейчас, прежде чем явится второй работорговый корабль, и там узнают, что кто-то пустил первое судно ко дну. Нападение, а после — исцеление Джейсона сожрали почти все отпущенное им время. Они должны уходить.

Сейчас же.

— Остальные пускай уходят. — Тэннети прижимала ладонь к боку. — Я не брошу тебя.

Времени не было. Кто-то должен остаться и задержать работорговцев. Кто-то один. От того, что останутся двое, лучше не станет.

Карл прямо взглянул ей в глаза.

— Это приказ, — проговорил он. — Оставаясь, ты предаешь меня. Ты собираешься меня предать?

С берега донеслись крики и шум. Рабовладельцы высыпали на пляж. Теперь им добраться сюда — лишь дело времени. Лишь дело времени — когда враг переловит их всех.

Карл обвел взглядом Брена Адахана, Эйю, Уолтера, Тэннети, Дорию, Ахиру и все еще слабого Джейсона; он пошатывался, гном поддерживал его. Дория спасла ему жизнь; но и она не могла вернуть ему силы — после тех страшных ран, которые он получил.

Не сказав ни слова, Эйя опустилась на колени рядом с Карлом, поцеловала его в лоб и поднялась.

Но никто не двигался.

— Прощаться времени нет, — сказал Карл. — Ступайте. И знайте, что я люблю вас всех.

Тэннети задумалась — на долгий миг.

— Есть, Карл. — Она положила ружья с ним рядом. — Порох я возьму. Вряд ли тебе дадут возможность перезарядить их.

— Твоя правда. Удачи.

— Карл… — Глаза ее были сухи, лишь слегка дрожал голос. — Что мне передать от тебя Андреа?

— Она и без того это знает. Иди.

— Прощай. — По-прежнему прижимая ладонь к боку, она с трудом поднялась. — Вы все слышали, что он сказал. Пошли. Сейчас — значит сейчас.

Эйя открыла было рот, но Карл мотнул головой.

— Нет времени, девочка. Просто — иди. Удирай. Волоки ее отсюда, Брен.

Брен Адахан торопливо салютнул Карлу, схватил Эйю за руку и потащил прочь. Несколько шагов она сопротивлялась, потом пустилась рысцой. Плечи ее тряслись.

— Я сказала сейчас! — Тэннети пинком сдвинула с места Ганнеса, за ним потрусил Словотский; Ахира подхватил Джейсона на руки и пустился бегом.

— Минутку. Я вас догоню. — Голос Дории дрогнул.

— Он сказал — уходить! — рявкнула Тэннети. — Ты тоже уйдешь.

— Все в порядке, Тэн, — сказал Карл. — Иди. Доставь их домой.

— Сделаю, Карл. — Тэннети склонила голову — и, приволакивая ногу, двинулась прочь.

Дория положила ладонь на его руку и заглянула в глаза.

— У меня кое-что есть для тебя, Карл, — сказала она, крепче сжимая его пальцы. — Не много — но все, что осталось. Остальное Мать забрала. Я не могу исцелить тебя — но могу поддержать. Сил у тебя прибавится — правда, ненадолго.

Ветер принес послание — далекую угрозу.

— Вот как? Так ты оставила мне это не для того?.. — Она говорила в воздух. — Мне все равно. МЫ заботимся о своих, старуха. Мы заботимся о своих.

Глядя Карлу прямо в глаза, она положила руки ему на плечи, и резкие слова закапали с ее губ — чтобы исчезнуть, едва будучи произнесены.

Странное дело. Разве у Дории на Этой Стороне глаза не желтые? И разве черты ее здесь не стали резче? Глаза казались темными; лицо смягчилось.

Из-под ее пальцев в него электрическим зарядом вливалась сила.

Раны Карла горели по-прежнему. И нога, когда он попробовал шевельнуть ею, по-прежнему его не слушалась. Но боль в ноге и боку стала какой-то отдаленной; слабость прошла.

— Это… даст тебе силу продержаться дольше, чем они рассчитывают, Карл, — проговорила Дория Перлштейн. Ей снова было двадцать — круглолицая кареглазка. Целительница Длани исчезла. — Надеюсь. Этого мало, но больше я ничего не могу…

— Уходи, Дория.

— Прощай. — Она повернулась и побежала за остальными. Он снова чувствовал себя сильным.

Карл осмотрел арсенал. Шесть ружей, тридцать уже собранных бомб и три пистолета. Он дотянулся до пистолетов, собрал их и сунул один за пояс.

Он ждал.

Ждать пришлось недолго. Раздались крики — и в поле его зрения возникли трое.

Перекатившись в позицию для стрельбы лежа, Карл взвел ближайшее ружье, приложил его к плечу, прицелился и спустил курок. Треснул выстрел; все трое врагов попадали. Впрочем, Карл тут же сообразил, что по крайней мере двое врагов просто спрятались: одним выстрелом снять всех троих он не мог.

Я знал, что мне лучше, но не думал, что настолько.

Он засмеялся — громко, чтоб услышал враг.

— Подходите, ублюдки! Я жду. — Он подумал, не откатиться ли назад, за деревья, но решил, что не стоит. Перетащить туда ружья ему будет трудно — а они понадобятся. И скоро. Так же, как бомбы.

Он погладил бомбы ладонью. Может, кинуть одну сейчас — встряхнуть их там хорошенько?..

Впрочем, есть другой способ встряхнуть их. Надо заставить их думать, что их дожидается не один человек.

— Чак, Рафф, Фиалт! — крикнул он. — Следующий — мой. Не стреляйте пока!

Из-за поворота выполз еще один человек — ружье он толкал перед собой наподобие щита. Карл швырнул бомбу; взметнулась туча песка, а человек поспешил спрятаться.

— Чтоб тебе, Чак! — рявкнул он. — Я чуть не снял гада! Он был у меня на мушке — а тут твоя бомба!..