сокрушительный козырь.
— Что вы хотите сказать? Каким образом вы можете меня заставить?..
Странная троица в черных костюмах переглянулась, двое усмехнулись.
— Есть надежный способ, — ответил третий. — Желудочные имплантанты, которые мы вживили в недалеком прошлом. Небольшая предосторожность, в которой лишь сейчас возникла потребность. — Японец усмехнулся. — Каждый имплантант является бомбой с часовым механизмом. Заряды взрывчатки ничтожны, однако их хватит, чтобы выжечь все ваши внутренности, Волков-сан.
Чейн едва удержался, чтобы не ощупать собственный желудок. Подобного коварства он не ожидал. Имплантанты были дорогими, однако он мог с успехом вживить их себе и без спонсорской помощи, избежав тем самым подобных последствий.
Впрочем, все это могло оказаться блефом.
— Я вам не верю. Со всем уважением. Китакубо-сан, это вас недостойно.
Костлявый японец растянул губы в притворной улыбке и покачал головой. Он ничего не сказал, однако один из троицы достал из кармана какой-то предмет. Небрежное движение пальцем, и Чейн почувствовал, как у него в желудке разразилась настоящая буря. Электрические смерчи терзали стенки желудка, перед глазами поднялась кроваво-красная пелена. Боль была невыносимой, однако продолжалась не больше трех секунд. Когда же все прекратилось, внутри воцарился холодный космический вакуум.
Чейн с опаской выпрямился. Оказалось, что он прокусил губу, и теперь рот наполнял соленый вкус крови. Наемник шагнул вперед, сжав кулаки, но сразу же остановился, когда японец поднял черный приборчик.
— Это всего-навсего электрический разряд, — прокомментировал Китакубо. — Его выделяет один из имплантантов, практически безвредный по сравнению с прочими. Воздействия всех остальных, к сожалению, вам не пережить. — Японец нахмурился, заботливо разглядывая наемника. — Мне жаль, что до такого дошло, однако в противном случае вы бы нам не поверили.
Чейн молчал, осознанно нарушая этикет.
Он чувствовал себя собакой Павлова — черный пульт ассоциировался у него с болью и смертью. Чтобы избежать неблагоприятных воздействий, ему следовало подчиняться воле этих господ. Он чувствовал себя жертвой — впервые за долгие годы. Ярость, бушевавшая внутри, требовала выхода. Он хотел разорвать всех четверых голыми руками, но…
Если его потроха разлетятся по всей комнате, все будет кончено.
— Что же касается того, достойно ли это лично меня, — продолжал Китакубо, — в данный момент это совершенно несущественно. Как и тысячи других людей, я также способен испытывать сострадание к ближнему. Однако в данном случае речь идет отнюдь не обо мне. За мной стоит бесстрастная, колоссальная система. Она, в отличие от живых людей, на какие-либо эмоции просто не способна и готова на все, чтобы добиться желаемого. Моими устами говорит система, Волков-сан. Не нужно нас ненавидеть.
— Звучит не очень логично.
Китакубо пожал плечами:
— Как вам угодно. Совет директоров предоставил мне все полномочия по оперативному руководству. Как вы понимаете, я могу осуществлять лишь контрольное наблюдение, для остального мне недостает практического опыта. Собственно, для этого и существуют профессионалы. Совет без возражений одобрил вашу кандидатуру, что свидетельствует о глубочайшем доверии. — Директор выдержал паузу. — Могу я заключить, что вы согласились на наши условия?..
— Естественно, черт побери, — буркнул наемник. — С чего мне начать?
— Вот это уже деловой разговор! Мои помощники введут вас в курс дела, — Китакубо сделал небрежный жест в сторону троицы. — А пока я хотел бы предупредить, чтобы вы не вздумали играть с нами в глупые игры. Ваши импланланты ставили наилучшие специалисты, не пытайтесь деактивировать их самостоятельно. — Китакубо говорил спокойно и уверенно, но интерес к происходящему был явно потерян. — Не пытайтесь бежать. Конечно, достаточно уехать из Токио, чтобы радиосигнал не смог до вас дотянуться. Однако нигде и никогда вы не сможете чувствовать себя в безопасности. Это ясно?
Чейн кивнул. Дзайбацу не умеют прощать.
— Вот и отлично. До скорой встречи, Волков-сан.
Китакубо поднялся из-за стола и вышел в неприметную дверь. Наемник перевел взгляд на троицу с черным пультом. Он знал, что успеет прикончить двоих, но третий либо включит разряд, либо успеет позвать на помощь.
Вздохнув, Чейн уселся на свободный стул.
Его вывели из штаб-квартиры в сопровождении телохранителей. Всего в отряде, переданном под его командование, находилось около трех десятков человек. Все, как на подбор, — невысокие подвижные японцы в серых костюмах. У каждого имелись с собой как минимум две крупнокалиберные пушки. Все они до единого состояли на действительной службе дзайбацу, официальной либо негласной. Предположительно — опытные профессионалы.
Тем не менее это было не все. Если в том возникнет потребность, корпорация готова предоставить неограниченные людские, равно как и технические ресурсы. Однако команда должна обладать необходимой мобильностью, поэтому наемник сам назвал цифру.
В нее вошли сотрудники практически всех отделов службы безопасности корпорации, от разведки с контрразведкой до отрядов быстрого реагирования. Как Чейну пояснили, все они слишком долгое время провели под опекой компании, чтобы мыслить в должной степени раскованно — так, как того требовали обстоятельства.
Наемника погрузили в черный бронированный автомобиль. Их сопровождал кортеж еще из двух машин и трех мотоциклистов. Оглашая проспекты трубным воем сирен, они мчались в неизвестном направлении. Флажки с логотипами «VERLOT» развевались по обеим сторонам капота.
Сперва Чейн чувствовал себя довольно неловко, однако вскоре освоился. Ему не нужно было скрываться, и, как ни странно, это оказалось довольно приятно. У публичности были свои преимущества — в особенности тогда, когда сомневаться уже поздно. В салоне обнаружились накладные усы, клей и контактные линзы с зелеными радужками. Те, кто по-настоящему заинтересовался бы личностью гайдзина, не обманулись бы подобным маскарадом, однако другого выбора не было.
С каждым метром они приближались к шикарной гостинице, в которой остановилась делегация «SAFO» — подопечные Чейна. Их было шестеро, чужие в чужой стране, и не имело смысла доказывать, что он никогда не занимался охраной высокопоставленных корпоративных чиновников. Похищал и шантажировал — было, но не прямо противоположное.
Почему-то Совет директоров решил, что именно кандидатура наемного гайдзина более остальных подходит этой цели. У Чейна имелись обоснованные доводы в пользу обратного, однако его мнением никто не интересовался. Он пытался обнаружить подвох, но тщетно — невзирая даже на точное представление о том, как мыслят в корпорациях. Было бы совершенно нецелесообразно идти на такие сложности просто ради того, чтобы свалить все затем на гайдзина. Тем более что «VERLOT» наверняка заинтересована в успешном завершении дела. Здесь пахло огромными, колоссальными финансовыми потоками, сравнимыми разве что с тектоническими плитами, на которых лежат материки.
Ещё в машине обнаружились видеотелефон, компьютер с подключением к Сети, а также рация, из которой доносились переговоры охраны. Салон походил на небольшую однокомнатную квартиру. Чейн был в нем совершенно один, отделенный от кабины водителя тонированным стеклом. В подобном транспорте, должно быть, ежедневно перемещаются чиновники из высших эшелонов «VERLOT». В любое мгновение наемник мог связаться с собственным эскортом, штаб-кварртирой либо любой другой точкой земного шара.
Тем не менее он не спешил. Следовало как следует продумать подходящие кандидатуры. Времени на то, чтобы вживлять кому-либо аналогичные имплантанты, уже не оставалось. Кроме того, Чейн поклялся Богу в том, что все четверо, с кем он заключил договор, жестоко о том пожалеют.
Но еще не сейчас.
Японцы распылялись в заверениях:
