безмятежное лицо убитого Лернера, возможно его постигла не столь плохая участь — почти мгновенное избавление от всех страданий. Остальные чувствовали себя не лучше, что немного грело душу.
Стемнело. Плотная завеса туч отнюдь не улучшала видимость. Приказ располагаться на ночлег дошел до затуманеного сознания Сплина не сразу. Вдруг все стали распрягаться и в изнеможении валиться на землю. Он туповато оглядел местность. Небольшой участок с менее густой растительностью, чем везде, рядом ручей. Раскисшая прелая почва, бесконечный дождь с неба, мокрая трава, костер разводить нельзя, чтобы себя не обнаружить. Ночлег вроде как предполагает покой, комфорт, расслабление. Как бы не так. Просто смена одних неприятных ощущений на другие. После заката стало прохладнее, а влажность осталась высокой, словно в старом погребе. Едва организм прекратил усилия, тело быстро остыло и, хоть пар изо рта и не шел, Сплин почувствовал почти осенний холод. В этом была некоторая польза — тошнота после контузии, мучавшая его на дневной жаре, поутихла.
Офицеры окружили периметр противопихотными минами направленного действия с радиоуправляемым детонатором. Доплер встал на караул первым. Сплин задумал обработать рану на ляжке, многочисленные царапины, ссадины, мозоли и тому подобныые повреждения, делающие жизнь сплошным праздником. Он расстегнул карабины на ботинках, достал перевязочный пакет, собрался включить фонарик, соображая, где устроиться и с чего начать. Тут же получил подзатыльник от Штыря:
— Охуел, щегол, с устатку? Хочешь сюда зверье и головорезов со всей округи привлечь? Ночник в очках используй, мудень, а про фонарь здесь вообще забудь. И ботинки впредь переобувай только по очереди, не на пляже, однако, — он отошел уведомить Малого, что счастливая доля караулить сон сотоварищей после Доплера досталась ему.
Следовало обработать антисептиком и начисто перевязать все кожные повреждения на ночь, иначе завтра будет хуже — во влажном, насыщенном миазмами постоянно разлагающейся биомассы климате, да еще при наличии падких на чужую кровь насекомых, риск получить нагноение или чего похлеще был устрашающе велик. Простая царапина у не адаптировавшегося человека может гнить неделями. Сплин надел очки, включил встроенный в них ПНВ, нашел подходящие ветви на дереве, стряхнул с них воду, развесил плащ-палатку, залез под импровизированный навес, под ноги кинул броник. Затем, выбивая зубами дробь, с усилием разулся, разделся и плохо повинующимися от холода пальцами второпях обработался в условиях явно недостаточной видимости. Выжал склизскую камуфляжку, напялил обратно на себя, надел ботинки, броник, замотался в плаш-палатку, включил электрообогрев, вшитый в ее подкладку, высавив таймер на час для экономии энергозапаса. В завершение комплекса лечебно — согревающих мероприятий, чисто для дезинфекции — два глотка спирта — «алкоголь в малых дозах безвреден в любых количествах». Он перевел дух и оглядел лагерь: народ, в общем, уже расположился на ночлег по двое-трое. Полжено было на стоянках спать порознь, чтобы не накрыло одной очередью или гранатой, но желание быть с кем-то рядом в сложившихся обстоятельствах было сильнее тактических наставлений. Сплин поискал глазами своих. Предполагалось, что Хоу — хитрый азиат, лучше знает где место найти, чтоб всяких тварей наползло поменьше, водой среди ночи не залило и всякое такое.
— Длинный, ну ты где там шароебишься, руби вон тот здоровый лопух и давай сюда, — прошептал Малой, который помогал Монаху обустраивать лежбище.
Боцман раздраженно зашипел, как пламя газорезки:
— Я хуею в этом зоопарке — еще один долбоеб комфорта захотел! Последнее китайское предупреждение: ничего не рубить, не ломать и не топтать! И куда попало не срать. Увижу — пизды вломлю!
Спальниками пользоваться запретили, так как отряд находился на враждебной территории и надо быть в готовности, поэтому просто натащили ворох палых веток какого-то хвойного растения, чтоб не спать в мокрой холодной каше. Сплин притулился в общую лежку и завалился спать, обняв автомат и подложив под голову ранец. Как только знобящий влажный холод отпустил, уступив усилиям термоподкладки, он довольно быстро, учитывая условия, отрубился, так как был измучен предшествующим недосыпом и обилием новых впечатлений, правда каким-то дурным, тяжелым сном. Снились мутные, бессвязные и бессмысленные обрывки, как куски хаотично смонтированной пленки плохого качества. Сменяли друг друга невыполнимые задачи, бегства не пойми от чего, непонятно куда с ватными неподъемными ногами. Под утро привиделось, что он проснулся, обоссавшись на ржавой койке в убогой палате всеми забытого сумасшедшего дома, где медперсонал был еще безумнее пациентов. Попытки доказать, что он не псих ни к чему не приводили — доктор в грязном халате с пятнами неопределенного происхождения сочувственно кивал, улыбался гнилыми желтыми зубами, что-то записывал, но было ясно, что не верит ни единому слову. Чем больше оправдываешься, тем больше кажешься виноватым, речь становится сбивчивой, заискивающей, истеричной. И вот ты уже не Хитрый Псих, который пытается закосить под нормального, чтобы соскочить на волю. Ты уже Настоящий Псих, которого вывели на чистую воду, а значит останешься гнить здесь на веки вечные. Дюжие санитары с бульдожьими лицами берут тебя под белы ручки и заматывают в смирительную рубашку...
Сплин широко распахнул глаза и несколько секунд мучительно соотносил себя и реальность. Насчет обоссался это ему показалось, потому что одежда была мокрая еще с вечера. Роль смирительной рубашки выполнил кокон из плащ-палатки, куда он так усиленно замотался во сне в бессознательных попытках согреться. А санитарами были Малой и Хоу, которые трясли его за плечи:
— Да проснись же ты, манда нестроевая! — злобным горячим шепотом обращался к Сплину Малой, сверкая белками глаз в начинающей рассеиваться темноте.
— Отвали на хрен, не моя очередь сегодня! — пробубнил Сплин через просоленую панамку, которой ему зачем-то закрывали рот, полагая, что Малой пытается подрядить его постоять до рассвета караульным.
— Ты пытался орать во сне, — объяснил Хоу. — Не сильно громко, но достаточно.
— А... Ну, типа, извиняюсь, херня какая-то пригрезилась, — виновато ответил Сплин.
— Блядь, я недавно сменился, только заснул, а тут ты мычать под ухо начал, я уж подумал, что какая-то зверюга Монаха жрет...
Малой успокоился после того как Сплин дал ему хлебнуть спиртика из своей фляжки. Сам Сплин уже не пытался заснуть, просто лежал с открытыми глазами, дожидаясь подъема. Дождь перестал, похолодало, из рта шел пар. Рваные хлопья тумана плыли в воздухе, сквозь них проглядывались кроны деревьев. Светало быстро. Через полчаса велели собираться в дальнейший путь. Штырь довел до своих подчиненных текущий расклад.
Что буря была, это к лучшему, следы все смыло, скрыть направление движения отряда удалось хорошо — если кто надумает проследить их от места падения вертолета, то вряд ли достигнет успеха, даже обладая профессиональными следопытами, специальными приборами или поисковыми животными. План прежний — ломаной траекторией двигаться к району, где пересекаются три границы: Моравии, Портлэнда и Либертии. Что там? Все не просто так, но рядовым знать ни к чему, вдруг кто попадет к противнику, его как следует попросят и он как на духу запалит весь отряд.
Позавтракали пайком из пакетов. Сплин не стал тратить на разогрев таблетку сухого горючего, кто знает сколько еще мотаться, да и не так уж холодно. Чтобы содержимое малость согрелось, пакет сухпая надо было подержать под майкой — тепло тела передавалось сквозь тонкие стенки пакета. К Сплину вернулся аппетит, он лопал холодную кашу во всю пасть, так что аж слюнные железы заломило. Доплер обсуждал с Шелли сегодняшний маршрут и давал разнарядки офицерам. Теперь предстояло тщательно соблюдать режим маскировки, поэтому бойцы натягивали на одежду маскировочную сетку, на которую навязали веточек и травинок, так, что стали походить на леших. Сеточная накидка с капюшоном была полезным и многофункциональным элементом снаряжения: например, надетая под одежду, она создавала воздушную прослойку, лучше сохраняя тепло даже в мокрой одежде и препятствую прокусам кровососущих насекомых, если верхняя одежда была легкая.
Аккуратно, насколько возможно, ликвидировали следы ночевки. Опытного специалиста вряд ли не обманет, но кто специально не ищет — не заметит. Весь мусор — упаковки, обертки, грязные повязки, уложили под слой дерна, предварительно побрызгав специальным репеллентом, используемым против поисковых животных, чтоб зверье не разрыло. Отряд двинулся в путь колонной по одному. Штырь оставил
