Что получается: солариты пользуются уже отлаженными производственными и проектировочными системами с дублированием и триплированием надежности. Твори — не хочу. А если не заладилось, то творческие успехи легко изобразить, устроив шумиху в сетевом пространстве с рекламными клипами насчет «величайших достижений» и виртуальным вручением премий где-нибудь на вершине Эвереста при миллиардной аудитории.
В тоннелях, шахтах и на плантациях вряд ли получится что-нибудь подобное. Здесь новейшая техника, созданная в соларитских лабораториях, зачастую фурычит кое-как. Здесь все кропается и кромсается на живую соплю. Здесь надо идти за сверхсовременным комбайном и добивать молотком. Отнюдь не гладко и чисто получается у машин, пусть они и элементы великого Киберобъединения, которое посылает свои сверхразумные команды с невообразимой быстротой по решетке спецсвязи. Все делается согласно велениям великих и могучих гиперкомпьютеров, а все равно что-то непременно сбоит, ломается и идет через жопу.
Торопливо бегут трещины и вздутия по только что проложенной стене, откуда-то капает кислота на макушку, прохудился санитарный блок и примитивно несет говном, тянется зеленая сопля из носа работяги. Ну и прочая лажа…
На второй день, после окончания смены, когда Данилов едва отделался от зануды-мастера, Анпилин-Маньяна уже припахался на проверку подстилающих пород с помощью гаммаспектрометра.
Низ — это вам не верх, так что можно было и порыскать по штрекам. Данилов, взяв дополнительный аккумулятор и пакет с дыхательной смесью, отправился на прогулку, но не прошел и десяти шагов, когда к нему внезапно подкатило трое работяг из его звена.
— Эй, слушай, малый, где ты раньше работал? Что-то ты обращаешься с комбайном, так же ловко как девчонка-целочка со старым мудаком. — прогундосил самый старший из них, могучий, с позолоченной прядью в бороде. Правда, когда Данилов отключил от себя его мимик, тот превратился в пузатого довольно потертого мужичка.
— Конечно, я же на Фобосе вкалывал в грузовом космопорте. — стал отбрехиваться Данилов согласно своей легенде. — Третий терминал. Это стеллажные склады плюс трубчатые причалы. В них влетают, что твой хер, коробчатые контейнеровозы, а вдоль ползают козловые краны и утаскивают контейнеры в складские ячейки. Улавливаешь? Вот я сразу с пятью кранами управлялся. Я и на навалочном причале работал, там стаккером командовал, это такой перегружатель для сыпучих…
— А чего уволили-то, если ты специалист весь из себя? Уж не по собственному ли желанию? — спросил средний по возрасту, но самый высокий, с длинными пальцами, похожими на гвозди, и с каким-то жеванным лицом. Хотя мимик придавал этому работяге вид перезагорелого и перекачавшегося Геркулеса, был он явно из числа «мутных». В случае спонтанной генетической аберрации кибероболочка инкубатора не дала бы такому эмбриону выжить.
Значит нарочно его таким вырастили, чтобы ковырял пальцами, где надо и не надо.
В его вопросе содержался и подвох. «По собственному желанию» увольняли только стукачей и информаторов, которых Главинформбюро перетаскивало на новое место службы. Остальные, чтобы перевестись, добивались всяких справок от врачей. Никому не позволялось самовольно бродить туда-сюда по космическим рабочим поселкам.
— Айболиты рекомендовали повышенную силу тяжести, чтобы мне не рассыпаться; проблемки с кальцием, так что — переводка по медицинским причинам. — объяснился Данилов.
— У нас, кстати, все должны «прописываться». — сказал приземистый красномордый дядька, обходящийся без всякого мимика, и протянул фляжку с противным белковым запахом, ну просто гнилая сперма. — Вот этим. Ты, брат, не граф, так что никаких исключений.
— Сегодня не могу. Дерьмово чувствую. — Данилова и вправду замутило. — А завтра все чин-чином сделаю.
— Ну сейчас мы тебе самочувствие вмиг наладим.
Один из этих алкашей проклятых сразу заехал Данилову в физиономию, но тот не мог показать, что у него реакция и навыки особиста, прошедшего школу Борибабина.
Данилов лишь слегка крутанулся и подставил вместо челюсти плечо.
Все равно мало не показалось. И драться пришлось с напускной неуклюжестью. Из-за это пропустил ударов больше чем за весь последний год.
Особист уложил высокого хуком в челюсть, свалился от удара красномордого, но следом подсек его, зацепив ногой за лодыжку.
Когда все изрядно извалялись,
«златобородый» дал знак, чтобы Данилова больше не трогали.
— Ладно, ладно, прописался, новенький. Давай только без обид. Можешь звать меня «батя».
Данилов поднялся и сплюнул кровь — тьфу ты, отделали как щенка.
— Тут, батя, во втором звене Маньяна есть такой. Как бы нам повидаться.
— Зачем тебе этот клоп Маньяна? — спросил красномордый.
— Мы с ним вместе вкалывали на Гаспре. Это в Поясе.
— Не думал, что у него такая обширная трудовая биография. Тоже вроде тебя неумеха. Ну так вызови его укавэшкой-токером или пошли «таракана» «$F персональный миникибер для прокладки аварийный трасс».
— Понимаешь, я хочу, чтобы это был сюрприз. В жизни всегда должно быть место неожиданности. — растолковал Данилов.
— Ага, чтобы он обосрался с испугу. — «батя» заржал совсем как конь. — Подозреваю, что он тебе задолжал пару соларов или увел у тебя маруху. Такой ведь жук, сразу видно. Ладно, подойди через полчаса, я попробую выманить его из шахты.
Пожалуй это был наиболее надежный вариант. Данилов вернулся в свой жилищный блок, там разобрал и снова собрал свой импульсник, потом его навестил мастер, который долго развивал тему про каких-то тварей, похожих на кляксы и бульбы, которые якобы водятся на Марсе — насилу выпроводил его. Чертов мастер был коммунаром из низовой ячейки Актива и явно предпочитал витать в облаках вместо того, чтобы заниматься улучшением морально-информационного облика своих подчиненных.
А когда Данилов мог уже отчалить на встречу с Анпилиным, случился толчок. В токере сразу послышался голос центральной сейсмологической службы.
— Район Лабиринтис Ноктис. Квадрат 3а8, зафиксирована сейсмическая волна, 14 полубаллов по шкале Фензеля, предположительно смещение слоев грунта, производится проверка вулканической активности и возможного движения воды.
Вулканическая активность в Валлес Маринерис за все время наблюдений, начиная с 2001 года, была чрезвычайно низкой. Но ведь что-то же породило эту циклопическую систему каньонов. И это «что-то» было не хухры-мухры, а обладало чрезвычайной мощью и силой.
Горячая мантия на Марсе лежала куда глубже, чем на Земле, но если уж лава прорывалась наружу, то просто взрывала толстые слои льда.
Судя по руслам, оставленным колоссальными потоками и превратившимся в каньоны и ущелья, если кто-то на Марсе тогда и жил-проживал, то из-за этих катаклизмов сильно огорчился.
После толчка Данилов своим служебным умом сразу помыслил об Анпилине. Он там ниже на сто метров. А если все — его происки?
Этот гад мог уже опознать особиста, затем подыскать приличный ледовый пласт и импульсной бомбой испарить его.
Данилов двинулся к створу шахты. Здесь в главном тоннеле и давление воздуха, и герметизация были достаточными, чтобы ходить без шлема и дыхательной маски, поэтому особист услышал кое-что. Он услышал шипение. Именно такой звук производит вода, взаимодействуя с перекисями. А перекисей в красноватом марсианском грунте — более чем достаточно.
Тоннель качнуло еще раз и он увидел людей из рабочей смены, которые неслись как перепуганные кабаны в его сторону, бросив к чертям собачьим дорогостоящий комбайн. А потом полиуглеродная стена в нескольких местах стала трескаться словно крекер и особист понял, какому напору она подвергается.
— Тикай, мудила, шухер-то нешуточный, — закричал откуда-то мастер в звуковом и радиорежиме, а даниловский джин, вернее джинов модуль безопасности, придурочно советовал немедленно подняться на
