Замечен скальный выступ, почти карниз, проходящий на высоте двух метров от «пола». Неподалеку от выступа что-то вроде колонны, сильно похудевшей посредине. Если успеть добежать за полсекунды до той колонны или может сталактита, то Анпилин потеряет его из виду и засуетится. Если запрыгнуть на этот выступ, оттолкнувшись от колонны, то противник хорошо откроется.
Мелкий, но гнусный враг жиганул лазерным импульсом чуть ли не по спине, пока Данилов бежал к колонне, но особист успел «оторваться» и запрыгнуть на карниз. А потом, между камней, заваливший южный угол пещеры, стал виден приличный кусок Анпилина размером с котлету. Котлета тут же была поджарена.
Впрочем бандита спас лучевой поглотитель, который моментом засиял.
Анпилин не погиб, но занервничал, выскочил из-за камней и побежал по направлению к известному ему укрытию. Не добежал, голубчик. Ноги отлетели под ударом даниловского импульсника.
Но бандит еще управлял болью, он показывал фигу и одновременно направлял дуло своего импульсника на особиста.
Следующий выстрел уничтожил Анпилина. Тело его сгорело на три четверти, труха разлетелась, ошметки прилипли к стенам пещеры.
Данилов направился к поверженному врагу народа.
От него уцелело примерно пол головы и левая рука. Он мог быть или боевым мутантом, или человеком, страдающим прогерией «$F наследственная болезнь». Острый почти птичий носик, лысая головенка, тощая лапка. Может, направленная искусственная мутация и базировалась на генах, ответственных за прогерию. В самом деле — эта болезнь ведет к ускоренному старению, но заодно и к ускоренному развитию.
Данилов мог полностью испепелить то, что осталось от Анпилина, но почему-то не стал делать этого. Имелся какой-то оттенок жалости к этим отбросам бытия. Почему-то не хотелось с рычанием хищника превращать их в стопроцентный порошок.
Данилов сделал еще шаг к останкам, чтобы наклониться и выколупать капсулу Фрая, но не тут было. Неожиданный грязеворот поглотил бывшего Анпилина со всеми его «примочками».
Данилов, ойкнув, отшатнулся от густой чмокающей грязи, поскользнулся, упал и неожиданно оказался в окружении бутылкообразных кляксочек. Именно эти как будто невинные создания с десяток миллионов лет назад буквально разорвали в клочья марсианскую паучью цивилизацию. Поверхность у бутылочников была какой-то нереальной, очень черной, очень гладкой, слегка мерцающей. Словно являлись они каким-то голографическим трюком.
Марсианский черт дернул Данилова поднести палец к одной из этих штук. И не донес на десять сантиметров, но бутылочник уже удлинился, уже присосался и мигом втянулся вовнутрь. Внутрь Данилова. Никаких неприятных ощущений, но и приятных тоже. Ах, как он стал сокрушаться. Ему ведь предстояло быть фактически беременным разорванным размазанным страшной тварью и повторить судьбу миллионов невинных марсиан.
Но по счастью бутылочнику что-то не понравилось внутри, он нежданно-негаданно надулся на кончике другого пальца, а потом слетел с него и успокоился в куче своих товарищей, хотя и стал крупнее размерами.
Итак, какое-то существо прошло сквозь тело Данилова. Джин через органосканер зафиксировал лишь повреждения незначительного количества протеинов да умеренное падение гемоглобина и сахара в крови. Не исключено, правда, что бутылочник считал структурную информацию Данилова и притом за его собственный энергетический счет.
А грязеворот, поглотив останки Анпилина, как будто только раздухорился от этого и стал распространяться вверх и вширь, распространяя густые клубы пара. Данилов, выскользнув из кучи таинственных бутылочников, определил, что новая опасность не хуже старых, то есть опять грозит неминуемой погибелью и даже исчезновением капсулы Фрая. Хотя боятся этого — напрасное дело. «У НАС НИКОГО НЕ ЗАБЫВАЮТ И НИКТО БЕССЛЕДНО НЕ ИСЧЕЗАЕТ», дежурно буркнула совесть. И в самом деле, командир, ответственный за исчезновение чипов Фрая своих солдат, получает «вышак». Точно также, но в свое время древние греки казнили и самых успешных стратегов, если те не смогли предать ритуальному огню тела своих погибших бойцов, всяких там гоплитов и архимандритов.
Грязеворот тем временем распространялся из угла на всю пещеру и вдобавок вызывал треск и осыпание стен и сводов. Вот уже стали отваливаться здоровенные куски осадочной породы и проливаться реголитовые ливни.
Данилов мужественно искал пути отступления и не находил их.
Предстояла не загадочная гибель от таинственных тварей, а обычное захоронение живьем. Совесть могла бы уже шепнуть: «ТЫ КАК ХОЧЕШЬ, А Я УЛЕТАЮ». Данилова молотило по голове и спине, какая-то каменюка, долбанув по загривку, сшибла с ног, по беспомощно распростертому телу реголит лупил крупными и мелкими комьями как очумелый садист. Скоро, скоро переломает все кости и сдавит легкие так что…
Но джин работал, он искал контакты. Он искал выходы. И не зря — кажется, нашел. Какая-то аварийная система пробилась к Данилову.
Оставшееся в наличии пространство стало заполняться быстро растущими монополимерными пузырями. Очевидно они замедляли падение свода и наступление грязи. Но не останавливали. Когда потоки мокрого реголита были готовы утопить Данилова, какая-то синтетическая змея, мало отличимая от настоящего сетчатого питона, схватила его, обвила и куда-то потащила. Спасатели вмешались вовремя, ни секундой раньше и не секундой позже — как и любые сильно занятые люди.
9. «ЗАДУШЕВНЫЙ РАЗГОВОР»
Марс, cолнечный город Свободобратск.
Ночь он провел в тарсиском рекреатории, где ему выправляли функционирование кое-каких органов и общий метаболизм.
Широковещание сообщило о недавнем происшествии лишь то, что случилась подвижка грунта в районе Лабиринтис Ноктис, вызвавшая незначительный ущерб. «Количество тоннелепроходчиков, закончивших старую жизнь, уточняется.» А на следующий день Данилов уже играл в мяч на фоне горы Олимп, также и в поло, обсуждал картины и скульптуры, выполненные в стиле неомонументализма — все как принято у порядочных соларитов. Что представляли из себя картины и скульптуры, на самом деле было неизвестно, но мимики, выполненные одаренным четвертым гипером по кличке Афродита, впечатление производили.
Следующую ночь Данилов провел у себя дома, среди мраморных стен и колонн. Он знал, что только благодаря мимикам одна единственная комната превращается то в атриум, то в портик с видом на голубое море, то в длинющую дворцовую анфиладу. Надевай халат а-ля тога-хламида и разыгрывай из себя Платона с Цицероном. Но сегодня Данилов с помощью левой программки отключил все мимики на пятнадцать минут — дальше было бы небезопасно — и как будто даже отдохнул среди голых предельно серых металлокерамических стен.
А когда включил и снова сидел в атриуме, наблюдая как плещутся серебристые рыбки в розовомраморном бассейне, то вдруг увидел крысу — она пробежала из угла в угол и даже опрокинула и разбила амфору. Амфора к сожалению, вернее к счастью, была мимиком, поэтому ущерба не случилось. Конечно же и крыса тоже являлась мимиком, только левым злокозненным. Но кто мог так ему подгадить?
Свои — предупреждая о чем-то, или чужие — чтобы запугать? В любом случае, это было неприятно. С помощью инфосканера Данилов прощупал всю кибероболочку своего жилища, на всякий случай поискал органосканером флору-фауну, чем черт не шутит, но нашел только пару ленивых мух. Проверил сканерами и
