свои собственные мозги, вдруг повредились или в них сидит заноза диверсионного психокоммуникатора. Но ничего зазорного, пакостного, вредного.
Тогда Данилов бросился на лежанку и стал убаюкиваться левым софтом, который остался у него от командировки в Лабиринтис Ноктис — «батя» подарил. Даниловский джин превратился в серого Волка, более похожего на вурдалака, который бегал лесом за Красной Шапочкой, мощной девахой в баварском стиле. Но в отличие от прежних мультяшных приключений, информационный Данилов ее не догнал, не поимел и не сожрал, залившись букетом разнообразных гормонов. Вместо этого он уснул, отпал в полной отключке.
И снился ему клонопитомник и киберняня «Василиса», которую он почему-то считал мамой. Василиса была ласковой, никогда не наказывала его электроразрядами — этим занимались другие, у нее был большой дышащий налитый теплой водой живот, к которому так хорошо было прижаться и забыть ненадолго обо всем…
А когда Данилов проснулся, левый софт уже отыграл свое, оставив в зрительном поле какую-то серую мглу, сквозь которую смутно проглядывали мимики комнаты.
Внезапно мгла была прорезана потоком света и появилась женщина.
Ну, естественно, не просто женщина, а супермимик или даже джин в виде так называемой «представительной» копии. Данилов хотел взять ситуацию под контроль, но через нейроконнекторы вливался только этот агрессивный мимик, все остальные полосы общения с собственным джином были забиты «белым шумом». «Гостье» были известны все коды доступа к кибердвойнику Данилова.
Особист не выдержал и бесхитростно заорал:
— Да что ж за дрянь-то такая!?
Зелено-голубые глаза «гостьи» виртуально, но очень впечатляюще приблизились к его лицу. А в слуховые нервы вошли аудиокоды приятной тональности:
— Не дрянь, а мимолетное видение и гений чистой красоты.
После этих многообещающих слов Данилов почувствовал сладчайший поцелуй. Вот зараза, супермимик оказался талантливым и базировался на талантливой джини «$F кибероболочка с психоматрицей женского типа». А может и живой прототип поблизости?
Ощущения, мало отличимые от реальных, поступали от рук, ног, кожи, губ… Ну конечно-конечно, просто это изощренные записи вливаются через все нейроконнекторы — однако в объятиях Данилова находилась как будто гладкокожая женская телесность. Уже поплыл тестостерон — так некстати. Еще не хватало совокупиться с каким-то киберсуккубом, сварганенным на «Кибальчиче». Тем более хаккеры могут запечатлеть все это позорище и потом радостно шантажировать оплошавшего особиста.
— Да откуда ты, черт тебя дери, взялась, чья ты джини?
Какой говнюк слепил тебя? — без прежнего ража, скорее уж по долгу службы завякал Данилов, который был не против, чтобы кибергостья умело чмокнула его еще раз.
— «Черт меня дери». Черт тут тоже, наверное, поучаствовал,-промурлыкала призрачная кибердама сочным хорошо синтезированным голосом.
Ночное море. Световая тропа пролегла по нему, нежные лучи луны стали ажурное лестницей в небо. Не в то небо, куда со смрадом и тряской летят космические грузовики, а в небо иной возвышенной жизни. На волне серебрилась пена.
Все мимики были искусно исполнены и сплетались в органичную сенсоматрицу.
Джини взяла информационного Данилова за руку.
— Пошли со мной. Не бойся, цел останешься.
И после такого «крупного» обещания Данилов двинулся вслед за ней по зыбкой морской тропе, а потом все выше и выше…
Он, конечно, понимал, что движется по сетевому пространству лишь его джин, но сенсоматрица захватывала его полностью, нейроконнекторы были загружены на всю катушку. Возможно капали на мозги и какие-то балдежные нейростимуляторы, но оттого, что кибердвойник был забит под завязку чужими программными модулями, зависли и органический сканер, и наномонитор.
В пути гостья опять приблизилась к нему, джини входила в него всем своим виртуальным телом, и это было приятнее всех известных сексуальных процедур.
Они возлежали на серебристых облаках как на желеобразном ложе, и джини волной проносилась по его информационному телу и как будто даже по его плоти, наполняя позвоночник сладковатым жжением. Чертова Лилит. Не спустить бы; неясно, блокируются ли сигналы, идущие на то хозяйство, что болтается между ног.
— Слушай, красотка, — наконец смог завозмущаться Данилов,-бесплатного блаженства не бывает, даже если это секс по телефону. На молодого бога, вызывающего сильные эмоции, я тоже не похож. Тебе чего от меня надо?
— Только преданности. А получишь ты от меня бессмертие.
— Я и так его имею. Чип Фрая…
— Чип Фрая — это штучка для оживления биороботов. Для настоящего бессмертия нужны огромные ресурсы, нужно настоящее освоение решетки. Бессмертие — это ведь бессмертная душа, в которой заключена вся вселенная. Неужели ты думаешь, что всю вселенную можно втиснуть в чип Фрая, ну еще в твоего резервного джина на берлинском гиперкомпьютере, и в твой персональный каталог на пекинском гипере?
Я должна родить дитя, которое проложит дорогу в Ад и покорит его. Ты понимаешь, что я говорю о глюонной решетке.
Но, чтобы родить его, мне нужны новые источники силы. И твоя помощь, котик…
«Чтобы делать такие масштабные заявления, нужно быть минимум привидением, хотя бы кибернетическим. — подумал Данилов.-Конечно, всерьез их может принять только лоботомизированный кретин, но на нервишки это действует.» Даниловский джин наконец управился с агрессивными модулями джини, восстановил контроль над нейроконнекторами, прорвался к мозгу особиста и испросил согласия на полное стирание чужих мимиков и выход из чужой сенсоматрицы. Данилов, конечно, дал свое «добро», хотя не очень-то и хотел, то есть хотел далеко не всеми фибрами своей души. И чужие мимики стали размазываться и таять как мороженое.
— Поможешь мне и обретешь настоящее бессмертие в настоящем Элизиуме. — сказала киберпризрачная дама, махнула ресницами, и исчезла.
А Данилов испытал тоскливое ощущение падения — словно сорвался в пропасть.
В конце полета растаяли потемки левого игрового софта и вновь прояснились знакомые мимики комнаты. Поизучав джинов системный журнал, где запечатлелись подробности кибервторжения, Данилов догадался, что предстоят испытания, которых он еще никогда не знал. И почему все эти «радости» одному ему? Похоже, он стал пешкой в большой игре — так капитально захватить его джина смогло бы лишь чудовищное творение самых крутых хаккеров. Но что им нужно от мелкого особиста? Или же… жутко помыслить, этот захват учудил какой-нибудь гиперкомпьютер. Например, для проверки благонадежности и верности камрада Данилова. Неужели его так подозревают, что явившаяся джини стала провокационно хаять даже бессмертие по Фраю. Но чем, чем он вызвал такие подозрения? На глаза сами собой навернулись слезы, неконтролируемый комок пережал горло…
На седьмой день Данилова вызвал начальник Отдела Особой Информации. Данилов хорошо знал этого вышестоящего камрада, они часто играли вместе в мяч и поло. Они баловались мячом еще вчера и мирно общались на эсперанто-4. Но сегодня надлежало придти к Фридриху Ильичу как подчиненному. И не только в виде джина, но и живьем во плоти — промчавшись по пневмопроводу. Транспортная труба так сильно напоминала канализационную, что это не мог скрыть никакой мимик.
Разговор камрад Сысоев сразу начал на грубом и начальственном русском-2.
— Так ты, Данилов, говоришь, что твой дружок Анпилин скопытился.
У Данилова заныло где-то в груди, он понял, что начальник подцепил его на свой длинный коготь.
— Ну да, лично прикончил стервеца. От него осталось лишь кучка малоаппетитного дерьма. У вас же есть видеозапись.
— Есть, есть. У меня много чего есть. — значительно произнес Фридрих Ильич. — А это тогда кто?
