Он много раз замечал такой феномен — не успеешь расслабиться и возрадоваться, как сразу получаешь по шапке, по радующейся головке. Как будто надвигающаяся опасность загодя расслабляет свою будущую жертву.
Инфосканер первым крикнул «полундра». Еще ничего не произошло, а он уже показал сгущение информационной мглы, которая быстро растекалась темно-серыми полосами — шли крупные генерационные процессы.
Шли и дошли. Осевой стержень стал набрякать пушистыми почками, почки из пушистых делались недвусмысленно волосатыми. «Волосы» быстро прорастали, вызывая легкую дрожь у Данилова.
А потом легкая дрожь сменилась полноценным клацанием челюстей.
«Волосы» не только росли, но и утолщались. Они уже подергивались и переплетались, Они все более напоминали щупальцы «Медузы», недавно сгубившие рейдер! Напоминание было конечно миниатюрным, эти «волосы» в диаметре едва ли превышали три-четыре сантиметра.
Но что самое неприятно-удивительное — вдруг ощутимой сделалась сила ветра, она быстро нарастала, как будто на станции начинался тропический ураган.
«Хоть вы мне однажды сказали „умолкни каторга“, выражаю вам свою поддержку и сочувствие, — неформализованно прорезался джин Хоттабыч. — Даю свою матрицу на отсечение, что в этом модуле „Медузы“ моделируются условия Юпитера. Ну и обкатываются исследовательские аппараты. Тяжело в учении, легко в бою.» «Тяжело в лечении, легко в гробу», — испорченным эхом отозвался замандражировавший Данилов. Он знал, что на Юпитере плохо, даже если этот Юпитер игрушечный.
На грозной планете нет никаких лестниц, наверное, поэтому ступеньки складывающегося трапа выскользнули из-под ног Данилова и он, чтобы не свалиться с высоты примерно двести пятьдесят метров с ускорением 0.5 «же», ухватился за вовремя подвернувшийся «волосок». Скорость ветра, накачиваемая каким-то гравитационно-вакуумным насосом, уже достигала семидесяти километров в час.
Унесет, шмякнет об стенку и превратит в красное пятно не слишком крупного размера. Потом соскребай перочинным ножичком останки -какая уж тут героика.
Данилов сделал прорези в раздувшемся волосе, который можно было теперь и щупальцем величать; сунул в них обе руки. Отчего едва не потерял пальцы. Едва он отдернул руки и конвульсивно закрепился, как из прорези на него посмотрела юпитерианская «крыса». Спереди этот исследовательский миниаппарат оснащала довольно представительная пасть с семью вращающимися челюстями — по идее, чтобы откусывать и открамсывать кусочки юпитерианского льда.
«Сейчас тяпнет за физиономию, как пить дать,»— джин Хоттабыч опять высказался неформализованно, хотя его никто не просил.
«Типун тебе…» Она и в самом деле атаковала физиономию Данилова.
Особист сжег «крысу» из импульсника, когда она должна была уже отхватить его нос.
Данилов выдохнул со всхлипом и опустил забрало шлема.
Следующий «исследовательский» аппарат харкнул липкой едкой слюной, которую он почерпнул в каком-то ядохранилище и наполовину прожег даниловский скафандр.
Вот зараза! Кто превратил мирные научные приборы в кошмарных монстриков?
Ветер крепчал и Данилов не рассчитывал продержаться больше пары-тройки минут. Впрочем, очередная «крыса» может лишить его и этого драгоценного кусочка жизни.
Ураган пронес мимо Данилова несколько тел. Это были представители воюющих сторон, не прекращавшие стрельбу и сейчас, отчего создавалось впечатление праздничного салюта.
Вихрь заставил омоновцев и бандитов покружить вокруг трубчатого стержня, а затем, как будто притомившись, швырнул их в разные стороны.
Человек — очень разжиженное существо. Этот тезис редко осознается, но сейчас Данилов сполна убедился в его правильности. От соударений со стенками цилиндра и трапами противники и друзья превращались в кляксы и брызги.
Данилова охватил искренний ужас, усиленный адреналиновым перегревом, с чем и джин никак не мог справиться. Но верный кибердвойник направил особиста туда, где как будто безопаснее.
Исследовательских «крыс» там было поменее, однако «волосы» свирепо секли спасающегося особиста и отчаянно метались под натиском ветра.
И не только под натиском ветра, Данилов понял это, когда волосы ухватили его, оплели и стали умело душить, сминая грудную клетку и пережимая шею.
Данилов рубил их импульсником и не замечал, что какая-то «почка» на осевом стержне разбухла больше других, оснастилась бахромой длинных и довольно толстых щупальцев и… снявшись со своего места, направилась к нему.
Притом напоминала она уже не почку, а огромного осьминога.
А когда заметил Данилов этот очередной станционный сюрприз, то сопротивляться было уже бесполезно. Раз-два, и щупальцы затолкали особиста, беспомощно дрыгающего пятками и носками (все остальное было стиснуто), в мускулистый слегка склизкий мешок с просвечивающими стенками. На них имелась будничная надпись: 'Модель ЮПИТЕК. Перепрограммирование киберорганизма запрещено. При обнаружении в нерабочем состоянии вернуть на орбитальную станцию «Медуза».
То, что Данилов очутился не в желудке у осьминога, а в гибком контейнере у киберорганизма, немного бодрило.
Это же просто очередной исследовательский аппарат, предназначенный для сбора образцов фауны-флоры на Юпитере.
Сканеры, не промедлив, выдали по нему информацию: саморегенерирующаяся кремнийорганическая программируемая машина. Но простая информация вдруг огорчила.
На какое дело запрограммирован киборг сейчас? По меньшей мере, контейнер сжимает Данилова так, что не пошевельнутся.
Похоже, что даже простое чиханье приведет к разрыву прямой кишки и других внутренних органов.
А еще страдающий от сжатия Данилов заметил, что у Юпитека есть второй контейнер для сбора образцов юпитерианской флоры-фауны.
Только вместо инопланетных образцов в этом почти-желудке лежало два шлема. Судя по эмблемам, шлемы остались от омоновцев. Куда подевались тела и скафандры можно было гадать — при наличии времени и желания. Очевидно, Юпитек их «исследовал» вплоть до полного исчезновения. Вот и сейчас из стенок контейнера вырастают и… вот дьявол, присасываются к шлему и скафандру пиявковидные отростки. О, Гольдманн!..
Проглоченный и передрейфивший Данилов наблюдал не только за тем, как отростки терзают его скафандр. Киборг Юпитек двигался по осевому стержню к торцу цилиндрического модуля.
Однако на торцевой стенке сидел и кого-то сторожил еще один исследовательский киберорганизм сходной модели.
Два исследователя не проигнорировали друг дружку. Они встретились и сразу начался поединок — наверное за право первой ночи на Юпитере. Данилов не был ни болельщиком ни участником: его мутило из-за бросков и торможений, голова напоминала футбольный мяч, а зрачки глаз прыгали как костяшки древних счет.
Киборг, у которого в желудке-контейнере был сжат Данилов, вскоре лишился значительной части щупальцев и бросился удирать по стержню. Более успешный киберорганизм настиг его уже в другом модуле «Медузы».
Наступала финальная сцена поединка.
Данилова вдруг стало заливать клейкой слизью, объятия контейнера ослабели и на его стенках замелькали надписи «невосполнимые повреждения, дизфункция управляющих систем». Юпитек явно прощался с жизнью. Данилов воспользовался этим, чтобы прорезать его потемневшие оболочки.
Так он освободился и заодно пролетел десяток метров до палубы отсека. Данилов грохнулся, несильно, но пыльно, и вскоре смог оглядеться. Этот отсек, а если точнее ангар, представлял из себя куб, вписанный в очередной цилиндрический модуль станции.
Неподалеку подыхал Юпитек, но обстановка казалось спокойной -самое главное, никакого юпитерианского ветра.
