– Прости, Пэтти. О твоем ребенке я так не буду говорить. Тетушка Пэтти у нас благородная леди, а я – нет.
– Точно: ты хулиганка. Если будешь продавать Фатиму, я куплю ее за двойную цену.
– Все предложения тетушке Пэтти: я ничего не решаю, меня иногда пускают посмотреть.
– Я бы на твоем месте ее не продавал – вдруг самой пригодится. Ну-ка, дай взглянуть тебе в глаза… похоже.
– Не похоже, а точно. И Майк говорит, что у нас мальчик.
– Откуда он знает? Я еще не уверен, что ты беременна.
– Она беременна, Джабл, – вступилась Патриция.
– Вы все такой же скептик, босс, – благодушно заявила Мириам. – Мы еще сами не подозревали, что сделали мальчика, а Майк вник и позвонил. Вонючка взял отпуск в университете. И вот мы здесь.
– Чем занимаетесь?
– Работаем, как лошади. С моим мужем дурака не поваляешь, как с вами: он просто рабовладелец.
– Что же вы делаете?
– Составляют словарь марсианского языка, – сообщила Патриция.
– Марсианско-английский? Это нелегко.
– Что вы! – Мириам почти испугалась. – Это просто невозможно! Мы составляем марсианско- марсианский словарь. Такого словаря не существует: марсианам он не нужен. Я выполняю черную работу – печатаю. Майк с Вонючкой – в основном Вонючка – разработали алфавит из восьмидесяти одной буквы. Мы адаптировали ай-би-эмовскую клавиатуру, заняли оба регистра. Босс, я уже не гожусь вам в секретари: разучилась печатать по-английски. Но я вас все равно люблю. Если вы позовете Ближнюю, надеюсь вам пригодиться. Я по-прежнему готовлю и, говорят, у меня есть и другие таланты…
– Я буду диктовать по-марсиански.
– А что, у вас получится. Возьмите пару уроков у Майка – и вперед. Правда, Пэтти?
– Верно, брат мой, – подтвердила Патриция.
В гостиной к ним подошел Кэкстон и отвел Харшоу в сторону.
– Вы, видимо, занимаете большую часть этажа? – спросил Харшоу.
– Да, весь этаж, включая холл, где ходить небезопасно. Тебя предупредили?
– Обязательно.
– Пока нам больше не нужно, но, возможно, скоро станет тесно: народу прибавляется.
– Бен, вы слишком явно скрываетесь. Вас выдаст прислуга отеля.
– Она сюда не заходит. Отель – наша собственность.
– Тем хуже.
– Пока мистер Дуглас не получает зарплату у шефа местной полиции, нам ничего не грозит. Майк владеет отелем через целую цепочку подставных лиц. Дуглас в его дела особенно не суется, а когда я передал колонку Осу Килгаллену, он даже ко мне подобрел. Владельцем числится один из наших людей. Он снял этаж на сезон. Управляющий ничего не спрашивает, ему дорога работа. Так что вполне тихое место. А Майк скоро решит, куда нам направиться.
– Похоже, он предвидел такой поворот событий.
– Несомненно. Две недели назад он распустил гнездо с птенцами. Разослал семьи с детьми в другие города, где намеревается основать новые Гнезда. Оставил только Мириам, потому что она ему нужна. Когда пришли по наши души, нас было не более десятка.
– Но вы чудом остались в живых и потеряли все имущество.
– Самое важное мы сохранили. Материалы для словаря целы. Майк еще захватил кое-какие тряпки и деньги.
– Как ему это удалось? Мне казалось, он сидел в тюрьме.
– Тело сидело, вернее, лежало в трансе, а дух был с нами.
– Не вникаю.
– Это невозможно объяснить: нужно видеть самому. Майк вселился в тело Джилл, хотя мы все были вместе. Когда произошел взрыв, Майк перенес нас сюда, потом вернулся и подобрал кое-какие вещи.
Джабл нахмурился. Кэкстон с досадой спросил:
– Ты не знаешь, что такое телепортация? Что тебя смущает? Не ты ли открывал мне глаза на чудо? Но это не чудо, как не чудо – радио, телефон или компьютер.
– Ты вникаешь, как работает компьютер?
– Нет, конечно.
– Я тоже. Но я бы вник, если бы изучил электронику. Это сложно, но ничего сверхъестественного здесь нет.
– В телепортации нет ничего ни сверхъестественного, ни сверхсложного. Сложно только ей научиться.
– Бен, ты умеешь телепортировать вещи?
– Меня этому в детском саду не учили. Меня взяли в Гнездо из уважения: я ведь первозванный. А по квалификации – на уровне Четвертого Круга. Едва могу контролировать свое собственное тело. Только Пэтти практикует телепортацию, и то я не уверен, что она делает это без помощи Майка. Майк говорит, что она может обойтись без него, но Пэтти излишне скромна и не способна освободиться от зависимости. Знаешь, Джабл, я недавно вник: нам не нужен именно Майк. Ты мог бы быть Человеком с Марса. Или я. Майк – человек, первым научившийся разжигать огонь. Когда он показал остальным, как это делается, каждый – у кого хватило ума не обжечься, стал пользоваться огнем. Ты понимаешь меня?
– Да, вникаю.
– Майк – наш Прометей, не больше. Он постоянно это подчеркивает. Твердит всем вокруг: «Ты есть Бог». Всякое мыслящее существо – Бог. А Майк – человек. Он, безусловно, во многом выше остальных: мелкий человечишко, обучившись марсианским штучкам, объявил бы себя богом всех богов. Майк выше этого искушения: Прометей и только.
Джабл медленно произнес:
– Прометей дорого заплатил за то, что принес людям огонь.
– Майк тоже дорого платит. Он работает по двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, пытаясь научить нас играть с огнем и не обжигаться. Джилл и Пэтти, как могут, стараются его разгрузить, дать ему отдохнуть хотя бы одну ночь в неделю. – Бен улыбнулся. – Но Майка нельзя остановить. В таком городе полно игорных заведений, чуть ли не подпольных, потому что законы в этом отношении здесь суровые. Майк стал проводить свободную ночь в игорных домах, непременно выигрывая. Его пытались обжулить, побить, убить – в результате он приобрел репутацию самого везучего человека в городе, и люди стали толпами валить в Храм. Его пытались не пускать в заведения – и раскаялись. Рулетки не крутились, кости не катились. В конце концов они смирились и вежливо приглашали Майка приходить еще. Так что не только фостериты нас не любят. Городская мафия с ними заодно. Думаю, поджог – ее рук дело. Фостериты не сработали бы так профессионально.
Тем временем в комнату входили люди, подходили друг к другу, здоровались, беседовали. Джабл заметил, что все настроены одинаково: спокойны, расслаблены, но в то же время собраны и сосредоточены. Никто ничем не озабочен, никто не торопится, но все действия целенаправлены и целесообразны. Джаблу даже показалось, что их движения до мелочей продуманы квалифицированным хореографом.
Это напряжение, спокойное, здоровое и непрерывно нарастающее, вдруг что-то напомнило Харшоу. Хирургическая операция, которую проводит мастер? Нет, не то… Вот оно: запуск космической ракеты. В молодости Харшоу пришлось наблюдать космодром в последние минуты перед стартом – те же приглушенные голоса, внешне разобщенная, но тем не менее хорошо скоординированная деятельность, то же ожидание события. Эти люди ждут, пока исполнится ожидание. Но что дальше? Отчего они так счастливы? Все, что они с таким трудом создавали, уничтожено, а они радуются, как дети перед Рождеством.
Харшоу заметил, что нагота, так покоробившая Бена во время его первого визита в Гнездо, здесь не практикуется, хотя обстановка достаточно интимная. И когда появился обнаженный человек, Джабл не
