Петр, его костюм, его офис и все, что попадает в поле зрения, выглядят очень дорого и убедительно. Он уверен в себе, абсолютно раскован и говорит, не обращая внимания на то, что диктофон записывает каждое его слово. Роскошь свободно говорить обо всем могут позволить себе немногие: либо очень успешные, либо крайне бедные. Это среднему классу, служивым людям и даже хорошо оплачиваемым менеджерам на высоких позициях надо следить за тем, что они говорят, особенно под запись. Им надо все время думать: где промолчать, где уйти от ответа, пропустить что-то в своем рассказе или, наоборот, подчеркнуть, потому что их слова могут повлиять, и существенно, на их же карьеру, положение, репутацию А этим двум, верхним и нижним, опасаться особенно нечего. Вряд ли какие-то слова могут существенно изменить их положение. Но бедным для этой свободы достаточно быть просто бедными, а вот богатым надо иметь что-то еще — положение и вес, адекватный состоянию, влияние и связи, опирающееся не только на количество денег. Авен имеет. И еще — его характер, умение и желание быть публичным.
— Чубайс, когда пришел в РАО, совершенно не понимал, как устроено и как работает акционерное общество, что такое публичная компания, — категорично утверждает Авен. — В электричестве и турбинах он разобрался гораздо быстрее.
И этот пассаж не вызвал возражений у главы РАО “ЕЭС”. Да, многое не знал, многое не понимал:
— Я уже был озлоблен на этих миноритариев, а при виде Браниса готов был разорвать его на части. А приходит Петр и говорит: “Слушай, а Бранис прав”. Яуже начинаю думать: а может, действительно прав? Очень полезная функция у “Альфы” была. Плюс к этому большую работу по GR (связи с правительственными организациями. —
Вернемся, однако, в кабинет Авена.
— Чубайс по сути своей человек государственный, — продолжает Петр, — и всегда таким был. И в РАО он пришел решать государственные задачи. Как-то он мне сообщил, что его забота — не только зарабатывать прибыль для акционеров, но и поддерживать ликвидность рынка акций. Подумать только, он сидит в акционерной компании, пусть и большой, и что-то там делает, чтобы весь рынок акций на РТС и ММВБ чувствовал себя хорошо! Либо ты зарабатываешь деньги, либо ты решаешь государственные задачи. Хотя я, конечно, понимаю, что и в “РЖД” (РАО “Российские железные дороги”. —
В том, что Чубайс в первую очередь государственник, а потом уже все остальное, убеждены очень многие.
— Да он просто в этом смысле абсолютное животное с устойчивым рефлексом !—почти возмущается Борис Немцов.—Когда ему говоришь: “Чубайс, не надо этого делать, мы тогда с тобой миллиард заработаем”, он отвечает: “На хрен мне твой миллиард, мне главное, чтобы конкуренция была!” Представляете? И многие люди, которые с ним работали, просто возмущались его поведением. И конфликты возникали на этой почве: он, идиот (где-то мы это уже слышали. —
Утверждения Немцова эмоциональны, но абстрактны. О каких конкретно случаях выбора — срубить денег по-крупному или продолжить реформы — идет речь, неизвестно, были ли такие ситуации, нам тоже доподлинно неизвестно. Скорее всего, были, не могло не быть. А может, и не было вовсе, чтобы без криминала, без серых схем, без последствий любого рода. Вот Чубайс и выбирал всякий раз в пользу государства, чтобы не рисковать. Так можно подумать. Но все это бессмысленные рассуждения, с помощью которых никого нельзя ни убедить, ни разуверить.
А вот был вполне конкретный случай, о котором с уважительным негодованием рассказывал нам один из топ-менеджеров РАО и который лучше любой нотариально заверенной справки говорит: Чубайс — государственник. Дело было в июне 1998 года, Чубайс благодаря своему авторитету взял кредит в 90 миллионов долларов в одном из западных банков. Рассказчик называет этот поступок Чубайса чудовищным, потому что кредит тот взял не на нужды задыхающегося без денег РАО, а для того, чтобы государству налоги заплатить. В РАО долгов было и так 200 или 300 миллионов долларов, зарплаты нечем выплачивать, а он взял и налоги заплатил, до сих пор слегка раздражается рассказчик. Как же, надо же казну пополнять. А через полтора месяца — дефолт. Выручка, напоминает нам собеседник, рублевая, да и ту не собрать и без дефолта. Таким образом, ровно через два месяца в пересчете на рубли мы должны уже в шесть раз больше, чем брали. Три с половиной месяца договаривались с банком, потом два года расплачивались.
— В чем еще состояла удача выбора,—рассуждает Авен о появлении Чубайса в РАО. — Эта работа предполагала большую войну: с менеджментом, с другими монополиями и государственными институтами, с администрацией и Думой, с миноритарными акционерами, как потом оказалось. А уж к этому Чубайс был готов. Он — человек войны, и он сознательно покупал билет на войну. Проблема была в том, что он, решая важные государственные задачи, вел себя поначалу как советский начальник: ничего никому не объяснял, ни с кем не советовался.
Если же посмотреть сегодня на результат, то РАО — единственный пример последовательного и практически законченного реформирования монополии и, что особенно важно, пример достижения цели всеми участниками процесса. Акционеры заработали кучу денег на фантастическом росте капитализации, в отрасль пришли большие деньги, монополия реструктуризована, и страна при всем этом не осталась без света. А результат есть потому, что Чубайс не просто боец, не слепое орудие войны. Он обладает феноменальной способностью подписывать наверху такие бумаги, с которыми других даже на порог не пустили бы. Здесь ему просто равных нет.
— Безусловно, — добавляет Авен, — когда большевики рубят лес, часто щепки летят. Чубайс не любит концентрироваться на щепках, а любит указывать на достигнутые результаты. С залоговыми аукционами, я считаю, щепок было слишком много, и они слишком опасно разлетелись, кое-кого поубивало даже. В аллегорическом смысле, конечно. А вот в случае с РАО дело со щепками, которые тоже разлетались вокруг, было аккуратнее, более сбалансированно. В том числе и потому, что он нас пригласил. А пригласил потому, что внутри компании такая война с миноритарными акционерами разгорелась, что даже Чубайсу понадобилась подмога.
Но что бы Авен ни говорил о большой нужде Чубайса в подмоге, пригласить олигархическую компанию, да еще такую, как “Альфа”, в качестве официального консультанта государственной компании, —это не простое мероприятие. Для начала Чубайс и “Альфа” обменялись визитами. Не друг к другу. В Кремль. Глава РАО сходил в Кремль посоветоваться, можно ли иметь дело с этой компанией. Сам он, конечно, не сомневался, что можно, но важно было получить хотя бы нейтральную реакцию больших руководителей. Авен, естественно, тоже побывал в Кремле. Нет, не спрашивал разрешения иметь дело с Чубайсом. Он объяснял там, наверху, зачем РАО нужны консультанты и конкретно “Альфа”, а у него интересовались, кто в конфликте Чубайс-Илларионов прав. Авен, опытнейший лоббист, тут же сказал, что если “Альфу” запустят внутрь монополии как консультантов, то они точно разберутся, на чьей стороне правда, а заодно и в отношения с миноритариями внесут ясность.
В итоге “Альфа” была нанята. К ней на пару позвали один из крупнейших мировых инвестиционных банков Merrill Lynch. Наши успокаивают наших, западники—западников. Это выглядело убедительно. Для пущей убедительности Авен купил акций РАО на полмиллиона долларов. Не в банк, а себе лично, чтобы показать, что он верит в компанию, чьи акции тогда, в 2001 году, мало кому были нужны и стоили меньше
