— Существенно жестче. Если ваш бизнес в Москве, то вы можете покупать электроэнергию только в “Мосэнерго”. Если в Берлине, то, условно говоря, в “Берлинэнерго”, а в Париже, соответственно, — в “Парижэнерго”. И вариантов нет никаких, из такой вертикально организованной монополии выбраться невозможно.
— В нефтянке у нас то же самое — сплошные вертикально интегрированные компании. В руках одной компании “генерация” нефти из-под земли, переработка и сбыт, то есть автозаправки. Чем это лучше “Мосэнерго”?
— Да, — соглашается Чубайс, — нефтяники и территории между собой поделили. Кто в Самаре вертикально интегрировался, кто в Омске, кто в — Перми. Но если мне сильно приспичит, я сяду за руль, поеду в соседнюю область и там бак залью на заправках другой компании, у конкурентов. Более того, все чаще конкурирующие заправки разных компаний работают в одном городе. А с электричеством что? Вы же не можете со своим заводом подхватиться и поехать “заправляться” электричеством в соседний регион? Так вот одна из важнейших задач, которую решает реформа энергетики, — это возможность для потребителя отвязаться от своего регионального поставщика и обратиться к конкуренту.
— То есть будете организовывать для заводов и жилых домов выездное электропитание?
— В каком-то смысле — да. Это очень непросто и, главное, энергетики сопротивляются, им это в общем-то не надо.
О том, что это не надо самим энергетикам, говорил нам и Виктор Кудрявый. Он утверждает, что в Европе реформу энергетики проводит либо собственник ради повышения эффективности, либо энергетики, но под давлением потребителей, продукция которых из-за высоких тарифов теряет свою конкурентоспособность. У насже, говорит Кудрявый, впервые в мире инициаторами либерализации выступили наемные менеджеры.
Надо сказать, что даже под давлением властей либерализация получается не всегда. Подобная реформа прошла в Скандинавских странах, в Англии. А вот во Франции делить энергетику на конкурентный и монопольный секторы не хотят. И в Германии тоже не хотят. Причем это не связано с формой собственности. Во Франции 85 процентов собственности в электроэнергетике сосредоточено в руках государства. В Германии государство вообще не играет никакой роли в энергетической собственности. Но монополизация одинаково высокая и там и там. И обе эти страны, что называется, спина к спине стоят и воюют с Еврокомиссией, которая пытается добиться разделения энергетики этих стран на конкурентный и неконкурентный секторы. То, что там происходит по этому поводу, можно назвать настоящей дракой. Кудрявый прав в том смысле, что обычно власти, по причине недовольства потребителей высокой ценой, начинают давить на компании, заставляя их разделяться. Компании умело, активно и профессионально отбиваются. Это абсолютно типовая, универсальная ситуация.
— У нас же все наоборот, — комментирует глава РАО, — и второго такого случая вы не найдете. Группа идиотов во главе с Чубайсом, работающая в энергомонополии, заявила, что эту конструкцию надо ликвидировать. И дружно взялась за работу в заданном направлении.
— Анатолий Борисович, идеи ликвидации не было. Публично она точно не провозглашалась как минимум до 2005 года.
— Но замысел был именно таким. И если быть до конца откровенным, то замысел этот не мой, а Бориса Немцова, который в молодости работал министром энергетики и первым вице-премьером. Он еще в 1997 году подготовил указ президента о реформе естественных монополий. Я как первый вице-премьер отвечал за экономический блок, а он—по отраслям. Я хорошо помню, как Немцов с этим указом носился и все грозил: “Разделю железную дорогу, разделю провода и станции..А я ему говорил: “Борис, когда будешь МПС дробить, ты не перепутай, там надо не левый рельс от правого отделить, а железнодорожное полотно от подвижного состава”. Шутки шутками, а указ этот, на мой взгляд, одно из лучших творений Немцова. Он во многом воплощен — в энергетике-то уж точно.
Вот она, судьба чиновника и политика. Немцов за полтора года работы в правительстве подготовил немало президентских указов. Некоторые из них имели принципиальнейшее значение и заметно повлияли на жизнь в стране. Например, указ о обязательном декларировании чиновниками своего имущества и доходов, о противодействии коррупции при закупках товаров и услуг для государственных нужд. Все это напрочь забыто, а в памяти народной на века остался один-единственный документ, вышедший из-под пера Немцова: указ о пересаживании всех чиновников на “Волги”. Встречаются только отдельные люди, типа Чубайса, которые помнят другие его указы и внимательно следят за тем, насколько они сохранили актуальность. Да еще в интернете на сайтах лучших курсовых работ и рефератов можно найти анализ указа о реформе естественных монополий.
Во всем виноват Немцов
Немцов с удовольствием вспоминает, как готовился этот указ.
— Это был общий указ “О реформе естественных монополий”. На первом месте в нем было РАО “ЕЭС”, потом — железные дороги и на последнем — “Газпром”.
Бывший первый вице-премьер не помнит сегодня точного названия своего бюрократического (в хорошем смысле этого слова) шедевра. Ну да это простительно, все-таки больше десяти лет прошло. Президентский указ № 426 от 28 апреля 1998 года назывался “Об основных положениях структурной реформы в сферах естественных монополий”. Название—ладно, забыл и забыл. Интереснее то, что Немцов не вспомнил, что указ покушался не на три монополии, а на четыре. Четвертой была связь. Чубайс, кстати, тоже о ней не вспомнил. Вряд ли стоит этому удивляться. Дело в том, что в указе энергетическая часть была прописана даже излишне подробно для такого жанра, как указ президента. На нее ушла добрая половина из десятистраничного документа с детальным описанием направлений, этапов и сроков. Железнодорожная часть заметно скромнее. Но тоже с расчленением в короткие сроки. Газовая часть указа выглядела в два с половиной раза скромнее по объему, чем электрическая. И хотя “Газпром” тоже предлагалось разделить на трубопроводы и добычу в кратчайшие сроки — до 2000 года, почему-то при чтении этой части кажется, что разработчики сами не очень верили в реальность своей затеи. Или так это видится, потому что мы сегодня точно знаем, что в этой сфере демонополизация не продвинулась ни на грамм. “Дальновидным назад” быть действительно не трудно. Ну а связной раздел выглядел написанным наспех, как бы для проформы. Вот все об этом разделе и забыли. Тем более что появление сотовых операторов вопрос о связной монополии вообще сняло с повестки дня.
— Этот указ, — с удовольствием вспоминает Немцов, — был вообще одним из самых серьезных реформаторских документов девяностых. Я его пробил благодаря своей суперпопулярности и своему большому влиянию на Ельцина.
С этим трудно не согласиться. Всего через месяц с небольшим после вступления в должность не только подготовить, но и подписать у президента такого рода указ, который, по идее, должен был перевернуть всю сложившуюся экономическую картину в стране, — для этого надо было располагать особым положением и влиянием. И Немцов им тогда на самом деле располагал. Какое-то время многие рассматривали молодого вице-премьера как вероятного преемника Ельцина. Возможно, даже сам Ельцин так думал. Если, конечно, он в принципе когда-нибудь задавался вопросом о преемнике до передачи власти Путину
— Не было никакого сопротивления аппарата, вот что удивительно, — вспоминает Немцов. — Единственная тема в указе, по которой были какие-то терки, — “Газпром”. За этим сам Черномырдин присматривал. Больше его ничего в документе особенно не интересовало. Ну и газпромовский раздел получился слабым. Сейчас, по прошествии одиннадцати лет, можно сказать, что по электроэнергетике указ реализован процентов на девяносто, по железным дорогам — процентов на пятьдесят. Ну а про “Газпром” нечего и говорить. Хотя после увольнения Черномырдина, уже при Кириенко, я провел постановление об отделении транспорта от газодобычи. Но потом все это отменили. А вот с железной дорогой никаких проблем не было. Аксененко, царство ему небесное, всецело идею разделения и конкуренции поддерживал. Единственное, что его всерьез волновало, его собственная роль во всей этой истории. Он не мог
