крайности разжегших поутихшую страсть. Тогда-то граф решил рискнуть и не медля добиться благосклонности красавицы.
Дождавшись, когда в замке наступит ночная тишина, а его обитатели крепко уснут, он вновь проник в тайный ход. Прокравшись к двери в комнату миледи, нажал известный лишь ему рычажок и нетерпеливо заглянул в приоткрывшуюся щель.
Лавра не спала. Небрежно раскинувшись на широком ложе и немного прикрывшись полупрозрачной кисеей, она с интересом листала страницы колдовского манускрипта. Книга эта, среди нескольких других, досталась Ралину в наследство от прабабки и валялась покрытая толстым слоем пыли. Десятилетиями к ней никто не прикасался - и вдруг такое внимание.
'Нет! Не зря мне казалось, что она ведьма! - подумал граф. - Вишь, как увлеклась. Тем интересней будет познакомиться поближе…
Какие великолепные формы!'
Миледи, оторвав взгляд от магических знаков и приподнявшись на локте, посмотрела в сторону ночного визитера. На ее лице мелькнула загадочная улыбка. Граф знал, что видеть его она не может. Но ведь видела! Более того, поняла, кто это и зачем пожаловал.
- Ну, что же Вы, граф! Входите, ведь Вам так не терпится!
- насмешливо-ласковым тоном проворковала искусительница. -Вы сегодня за мной подглядываете уже не первый раз. Не так ли?
Неужели всерьез надеялись остаться незамеченным? Я вижу Вас, мой коварный, насквозь и легко угадываю безумные желания.
- Миледи, я… я готов заплатить любую цену! - дрожащим голосом простонал Ралин, вваливаясь в комнату. Он думал лишь о ней и не обратил внимания, что не до конца закрыл дверь.
- Ты ее заплатишь сполна! - недобро усмехнувшись, 'успокоила'
Лавра.
Небрежным движением она отбросила книгу. Затем ее рука коснулась светильника. Воцарился полумрак. Всецело завладев вниманием графа,
Лавра, играючи и откровенно дразня, понемногу приподнимала покровы, переходя заповедную грань. Все то, что Ралин видел лишь украдкой, теперь казалось таким близким и доступным.
Кровь бешено застучала в висках, во рту пересохло. Пелена тумана вновь пала на глаза.
- Ну что же ты медлишь? - страстно шептала колдунья. - Торопись, иного случая может и не быть. Не упусти свое счастье.
Эти слова он уже слышал. Вот только где? Когда? Почему так болит голова? Но цель близка! Долой сомнения! Рядом женщина, о любви которой можно лишь мечтать!
Позабыв обо всем на свете, граф бросился в объятия судьбы…
О! Как пьяняще сладка была его смертная чаша!
Фергюст, в отличие от мирно сопевшего рядом Макрели, долго не мог уснуть. Беспокойные мысли хороводом кружились в голове. Герцог вновь и вновь вспоминал события прошедшего дня. Он никак не мог избавиться от ощущения, что упустил важные детали. Вот хотя бы: как расценить недвусмысленные взгляды, которые Ралин бросал на миледи? Что он задумал? Чего следует опасаться?
Нет, совсем не зря Симон проверял посты. Беспокойство, подобно занозе, не давало покоя. Герцог ворочался с боку на бок, тщетно пытаясь выбрать положение поудобней. Прошел час, а может полтора.
Усталость все-таки взяла верх, и задремал.
Снился ему торинский дворец, родовое ложе. Ночную тишину нарушают крадущиеся шаги. Кто-то осторожненько к нему подбирается.
Скорее всего - убийца. Герцог незаметно приоткрывает глаза. Вот и злоумышленник, в одной руке кинжал, а в другой - свеча, мерцающая необычным зеленовато-желтым светом. Кто же это? Ну, конечно же, заклятый враг, Постав. Но почему у него такое странное вздутое, в темных пятнах лицо? Огромный вывалившийся изо рта язык и закатившиеся стеклянные глаза? Постой! Да ведь он не дышит! Кузен мертв. На шее болтается обрывок петли. Такого монстра сразит лишь волшебный родовой меч. Фергюст пытается незаметно нащупать рукоять.
Она ложится в ладонь в последний миг. Один широкий взмах и… герцог с криком просыпается, судорожно сжимая в руке Перлон. От пережитого кошмара Фергюст дрожит. Он едва не убил Макрели. Как же так? Раньше такого с ним не случалось.
От неприятных мыслей отвлекает едва уловимый шум. Вначале кажется, что это продолжение сна. Но звук повторяется. Теперь более громко. Герцог, бесшумно поднявшись, припадает ухом к стене.
Явственно слышатся удаляющиеся шаги. Сообразив, в чем дело, Фергюст подносит свечу к предполагаемой щели, надеясь найти потайную дверь.
В том, что она существует, сомнений нет. Пламя чуть сдвигается в сторону. Сквознячок! Верное подтверждение его правоты. Теперь нужно найти рычаг. Но это проще сказать, чем сделать, на поиски уходит около получаса. Наконец, часть стены как бы нехотя сдвигается в сторону. Прежде чем ступить в проем, герцог замирает, глядя на
Макрели. Нужно ли будить графа? Интуиция подсказывает, что нет. Есть вещи, о которых не должен знать даже самый близкий друг. И все же дверь закрывать не стоит. В случае опасности можно позвать чутко спящего Симона.
С такими мыслями герцог проник в потайной коридор. Далеко идти не пришлось. Почти сразу же обнаружилась еще одна приоткрытая дверь, ведущая в комнату миледи. Страшась того, что может увидеть, он припал глазом к щели.
Вначале трудно было что-либо разглядеть. Но, присмотревшись внимательней, увидел, как на широкой постели среди скомканных покрывал Ралин с безумной страстью овладевает женщиной. Их любовь выглядела неестественно. Стенания партнерши были далеко не сладострастными, а скорее жалобными. Немного в стороне, в темном углу, угадывалась еще одна фигура. Растворяясь в сумраке словно привидение в старом шмке. Она равномерно покачиваясь, казалась неразрывно свя-шнной с теми двумя в постели и без сомнений упивалась происходящим не меньше Ралина.
Кровь в жилах правителя Торинии вскипела. Ярость и ревность, огромной волной поднявшись из глубин пылающей демоническим пламенем души, низверглись, круша все на своем пути. Не владея собой, герцог, ворвался в комнату, метнулся к постели, но тут же, пораженный, замер. Злость сменилась крайним изумлением. Рядом с Ралином лежала служанка миледи - Жане. На лице девушки застыла маска страдания и отвращения, {акусив до крови губу, она судорожно вздыхала и надрывно всхлипывала. Из прикрытых глаз скатывались бусинки слез.
Заметив появление соперника, граф мутным взором впился в лицо торинца. Постепенно его взгляд становился более осмысленным.
Наконец, придя в себя, хозяин замка полностью прозрел. Обнаружив рядом с собой вместо миледи Жане, вначале удивился, а потом, сообразив, что его коварно провели, не на шутку разозлился. Наотмашь ударив девушку по лицу, оскорбленный любовник вскочил на ноги.
Теперь уже и он увидел шгадочную фигуру.
Оказавшись в центре внимания, Лавра вышла из своего укрытия и распахнула покрывало. Полупрозрачная ткань маскарадного костюма лишь слегка прикрывала обнаженное тело и только подчеркивала великолепие форм. Колеблясь, словно крылья, за спиной, она создавала дымчатый ореол. Глаза миледи сверкали, а губы призывно приоткрылись.
Магия женской плоти неудержимо манила к себе обоих мужчин. Граф потянулся к ней, словно зачарованный, абсолютно забыв о присутствии соперника. Он еще дрожал от ярости, но вновь безнадежно увяз в трясине страсти:
- Ты, ведьма! Как ты посмела… Так меня унизить!.. О, богиня!.. Хочу… Неподражаемая… - бормотал он, не в силах отвести глаз и периодически сглатывая слюну.
