Отсутствие барона гнетуще действовало на обоих. Ехали молча, обдумывая происшедшее за последние часы.
Тем временем, Оризис стремительно поднимался над горизонтом.
Прохладное утро понемногу уступило свои права теплому дню. Розовый свет, струившийся с небес всего час назад, незаметно растворился в голубоватом сиянии чистого и прозрачного воздуха. Ветер, немного шаливший ночью, окончательно стих. Идиллию чистоты и свежести нарушали только тучи серой пыли, поднимаемые копытами лошадей да колесами кареты. Давно остались позади столица Империи с ее безумным карнавалом, лес на берегу реки, роща с ее пернатыми певуньями.
Теперь вокруг бескрайним океаном раскинулись заброшенные поля. Они густо поросли травой и незатейливыми цветами, создавая неповторимый аромат. Здесь нашло приют великое множество различных насекомых. От вибраций несчетного количества крылышек стоял равномерный достаточно громкий гул, назойливо сопровождавший отряд уже несколько часов кряду.
Казалось, что дню не будет конца.
Чем дальше торинцы отъезжали от Крида, тем унылей и неухоженней становилась дорога. За последние годы ее окончательно запустили.
Земли многократно переходили из рук в руки, становясь наградой в междоусобной грызне. Крестьяне обнищали, ремесла пришли в упадок, торговля шла вяло. Путешествовать без серьезной охраны стало опасно. Как ни позорно, но разбойничьим промыслом не брезговали и родовитые дворяне. Так они пытались сколотить состояние.
Ну, а дорога, как известно, без путников и купцов жить не может, так же, как песня без хорошей мелодии быстро забывается и умирает.
Местами тяжело было нащупать каменный настил, утонувший под толстым слоем грязи и пыли.
'Да, труда потребуется немало. Император слишком юн, чтобы навести порядок в стране, - поглядывая по сторонам, размышлял
Фергюст. - Тут нужна твердая рука и тонкая политика'.
Он уже немного успокоился, и мысли потекли в ином направлении.
Наконец-то ему удалось отвлечься от миледи, ехавшей следом в карете.
'Ох, и нелегко придется Ригвину! Центральные и южные герцогства сильно пострадали от междоусобицы. В Аландии пролилась кровь. Много крови. В ее столице, Альмире, жуткую смерть принял герцог Альфред. А ведь совсем недавно метил в императоры! Герфес вообще лежит в руинах. Не иначе, там пошалили демоны. Похоже, кое-кого из них я недавно видел собственными глазами. Тьфу… тьфу… Не захвачена ли ими в плен и душа самого Ригвина? Тогда нас всех ждет великая беда!'
Думая о демонах, он невольно вернулся к Лавре. 'Не везу ли и я в свое герцогство страшного монстра в обличий несравненной красавицы?
Неужто в хрупком и невинном создании может быть столько зла? Не принесет ли она Торинии кровь и смуту? Не ее ли 'заслуга' в том, что произошло в Герфе-се?' - эти вопросы не давали покоя герцогу.
'Так как же мне поступить? - терзался Фергюст. - Может, сразу отказаться от Лавры? Спровадить ее с глаз долой, пока не поздно? Вот хотя бы, скажем, отослать под охраной солдат к Ригвину с описанием произошедшего. Пусть новоиспеченный Император подумает, что предпринять. Ему-то уж точно не при иыкать к общению с демонами. А если он сам приложил к этому руку? Тогда совсем скверно. Ведь свершившиеся события можно истолковывать по-разному. Не станут ли они поводом для опалы? Нет уж! Такой глупости я не совершу. Ни
Лавру, ни ее служанку из своих рук живьем не выпущу. Может, стоит прикончить их сразу, прямо здесь, на дороге?'
От таких мыслей Фергюсту и вовсе стало не по себе. Он прекрасно понимал, что поднять руку на миледи не сможет. Сейчас свои недавние приключения он оценивал вполне критически, но по-прежнему желал
Лавру. При одной мысли о безумной ночной любви в жилах по-юношески вскипала кровь, появлялось давно забытое теснение в груди. 'Нет,
Лавру он ни при каких обстоятельствах не отдаст. А там - будь, что будет! Но разузнать о ней побольше совсем не помешает. Надобно по приезду в Тор допросить служаночку. И человек для этого дела найдется. От него очень трудно что-либо утаить. Знает 'демон' свое дело! Жаль, конечно, если придется подпортить девчонку. Но быстро получить столь нужные сведения больше неоткуда'.
На этот раз в душе герцога ничего не дрогнуло. Судьба несчастной девушки его волновала мало…
Отряд Фергюста ехал неспеша, но к намеченному месту прибыл вовремя. Вначале показались засеянные поля и стала получше дорога, затем - первые лачуги и, наконец, домики поприличней. В одном из них герцог собирался остановиться на ночлег.
Селение принадлежало Ригвину и управлялось его наместником. Он лично встретил знатных господ.
Толстенный, словно отъевшийся к зимней спячке тапир, благородный
Аррей подобострастно склонился перед Фергюстом. Одежды, жалобно треща, грозили в любой момент треснуть по швам и выплеснуть озеро жира. Подстать ему были и слуги. Властелин Торинии, окинув Аррея презрительным взглядом, велел подняться.
- Ваше Сиятельство! Окажите ничтожному слуге честь: переночуйте в моем доме, - все еще задыхаясь и не смея вытереть сбегающие по лоснящемуся лицу капли пота, неожиданно тонким голосом пропищал Аррей.
Предложение было милостиво принято.
Еще днем Фергюст не раз подъезжал к карете, желая узнать не требуется ли чего-нибудь дамам. Тогда же герцог рассмотрел личико
Жане. Оно было достаточно привлекательным и немного напоминало лицо госпожи. Наверное, прежде всего, черными волосами и большими темно-карими глазами. В них то и дело вспыхивали лукавые искорки. Не ускользнули от его внимания густые брови и длинные ресницы, делавшие девушку похожей на милую куклу. Немного портили внешность множество мелких шрамов, кое-где розовевших своей свежестью. Заметил Фергюст и задорную улыбку, невольно напоминавшую о том, что перед ним вовсе не игрушка, а живой человек со своими мечтами, радостями и печалями.
Но стоило зазвучать голосу госпожи, как тень страха падала на ее чело.
'Видать, живется ей не сладко', - думал герцог, совершенно позабыв о том, что сам недавно хотел отдать девушку в руки палача.
- Она безумно боится хозяйку. Неужто Лавра так жестока?'
Так или иначе, но миледи владела его мыслями, а ее образ неизменно стоял перед глазами. Герцог надеялся вечером или ночью продолжить знакомство. Но чаяния не сбылись. Из комнаты госпожи вышла Жане и, поклонившись, передала, что Лавра очень устала и просит ее не беспокоить.
Следующий день мало чем отличался от предыдущего. Разве что на дороге стало более людно.
Ближе к вечеру на горизонте смутным пятном проступили горы. Они служили природной границей Торинии и Кристиды. Теперь родные земли рядом. Но до них еще нужно добраться. Путешественникам предстояла утомительная и опасная дорога через горный перевал. Пуститься в нее ночью было сущим безумием. Опытные воины по ней еще могли пройти.
Но карета… Деревянные колеса, ударяясь об острые камни, попадая во многочисленные расщелины и ямы, развалились бы на полпути, и
Фергюст решил переночевать в приграничном графском местечке.
Городком владел граф Ралин, прославившийся на всю округу своим крутым нравом и редкой задиристостью. Злые языки болтали, что порой он не брезговал и разбоем, совершая набеги на единственную удобную дорогу через перевал. В поле зрения герцога Ралин попадал не раз как опасный и неприятный сосед. Более того, шпионы доносили, что он уже давненько снюхался с Поставом, и это не могло не настораживать. Но пока до открытого конфликта дело не доходило, и сохранялась видимость добрососедских отношений.
Не успели повернуть к городку, как на горизонте появилось растущее облачко пыли. Фергюст велел готовиться к бою. Торинцы обнажили мечи. Но тревога была ложной. К ним приближалась лишь горстка всадников. Приглядевшись, герцог узнал их командира, графа
