по какому пути Выпойдете.
Вот таков мой ответ. Теперь же, послушайте меня и постарайтесь понять, это очень важно. Абсолютной правды илиистины в природе не существует. Она изменчива, как окружающий мир, и, конечно же, для каждого своя. Вы смотрите на события со своей точки зрения, а значит и воспринимаете иходнобоко.
Попробуйте взглянуть по-другому. Начнем хотя бы стого, что Вы пытались сделать с глупышкой Жане. Не правда ли жестоко по отношению к девушке? А ведь она перед Вами ничемне провинилась. Чего Вы добились, отправив ее к палачу?Много ли узнали из того, что я не сказала бы сама?
Услышав о служанке, Фергюст невольно нахмурил брови. Неловкая попытка выведать что-либо о прошлом миледи завершилась полным крахом. Во-первых, девушка боялась госпожу больше смерти, а во- вторых, знала не более того, что позволяла Лавра. Все прояснилось очень быстро, и палачу не пришлось демонстрировать вершины своего мастерства.
Исчезновение Жане настолько разъярило Лавру, что герцог счел наиболее разумным побыстрее замять инцидент. Но это оказалось не так-то просто. Больше недели она не покидала своих апартаментов, что ухудшило их и без того непростые отношения.
- Верней из того, что не захотела бы сказать, - продолжиламиледи. - А Вы говорите, лужи крови! Ваше Сиятельство, несмотря на прожитые годы, не знает, не может себе даже представить, что такое кровь. Впрочем, как и любовь, жизнь и смерть.
Да, Вы повидали на своем веку немало. - Не раз были близки ксмерти.
Но понять ее скрытую суть Вам не дано. Впрочем, также, как и познать любовь… Лишь благодаря мне Вы чуть-чуть прикоснулись к ее таинству. Нет, не к тому скотскому совокуплению простолюдинов или выискиванию эфемерных душенных порывов поэтов. Нет. Я говорю об истинном урагане чувств, существующем лишь на лезвии меча, на грани жизни и смерти, подобно саламандре, мелькающей в пламени. Многим ни довелось ее видеть хотя бы раз? Я же не только видела, но и смогла с ней подружиться. Не верите? Вот, взгляните…
Приподнявшись, миледи взяла со столика свечу. Темные, как ночь, зрачки Лавры расширились и пламя, отразившись в них стократно, ярко вспыхнуло. Изумленный Фергюст увидел танцующую в нем саламандру.
Колдунья прикоснулась к огню, и мифический зверек смело прыгнул на ее ладонь, неся с собой в приданое пламя. Вся рука миледи пылала.
Герцог отшатнулся.
- Не бойся моей сестрички! - потеплевшим до неузнаваемости голосом прошептала Лавра. - Она с тобой уже знакома.
Верно, Нико? Лучше ее погладь! Если она позволит, значит, я не ошиблась. Придет время, и Нико тебя спасет от смерти! Ну, давай же… смелей.
Герцог, все еще не веря своим глазам, робко протянул руку и погладил саламандру. Та приняла ласку как должное, довольно прогнув спинку, шаловливо вильнула хвостиком. Язык пламени лизнул ладонь
Фергюста, но боли он не ощутил, лишь приятное тепло, согревшее сердце и душу. Миледи поднесла Нико к пылающей свече, и саламандра грациозным прыжком возвратилась в родную стихию. Пламя уменьшилось до обычных размеров.
Фергюст с удивлением рассматривал свою руку. Она была невредима, в отличие от сгоревшего по самый локоть рукава камзола.
- Кажется я на верном пути… - прошептала герцогиня. И уже совершенно иным, более жестким тоном продолжила: - Гак и моя любовь, словно Нико, живет в пламени, да иногда на лезвии меча. Тут ничего не изменишь. Либо примите, как есть, либо сразу и навсегда откажитесь. Меня, как и саламандру, не удержишь в узкой клетке привычных нравов и понятий. Я либо сгорю сама, либо сожгу окружающих. В этом моя сила и проклятие. Прошлого у меня нет, так что не ищите, милорд, а лучше загляните в свое. Тогда Вы разгадаете многие тайны. И еще немедля ответьте: кто я здесь?
Пленница? Наложница? Жена?Решайте сразу - мне уйти или остаться? Я жду.
Как всегда, в их словесных баталиях Лавра одержала безоговорочную победу. Герцог окончательно смешался и не мог произнести ничего вразумительного. Лавра находилась далеко за пределами его понимания. Но одно Фергюст знал твердо: он безумно влюблен. Сама мысль о возможности потерять ее была невыносимой.
- Останься, Лавра… умоляю, останься… - лепетал он, вытирая со лба дрожащей рукой выступивший пот.
- Остаться? Но в роли кого?
- Будь моей женой! - выдохнул сраженный герцог и упал на колено.
Сияющие глаза миледи стали ему наградой. И Фергюст вдруг поверил, что тоже любим. Может, оно так и было. Вспыхнуло пламя и сверкнуло лезвие меча. На этот раз по нему не лилась горячая человеческая кровь, а появилось столь ярко воспетое Лаврой дивное чувство. Оно щедро даровало влюбленному незабываемые минуты счастья. В довершение ко всему, миледи, склонив голову на плечо Фергюста, ласково проворковала:
- У нас будет ребенок.
Небеса разверзлись над Великим Герцогом Торинии…
Через неделю свершился обряд бракосочетания. Хотя и был он не по рангу скромным, но тысячи алых роз приветствовали молодоженов. Они как бы заменили собой гостей. Завершилась столь необычная свадьба небольшой пирушкой. К сожалению, на ней не было бесследно исчезнувшего де Гри, его так и не смогли найти.
Вскоре после возвращения в Тор Макрели вновь отправился в путь.
Граф ехал в Крид, чтобы доставить письмо Фергюста главному Советнику
Императора, Рею Лориди, а также привезти выздоравливающего Рича.
Доверить столь важную миссию кому-то другому герцог не рискнул.
Дело было исключительно серьезным. В послании он с величайшей деликатностью и осторожностью излагал события, произошедшие на обратном пути в Торинию. Каждое слово и фраза, прежде чем быть написанными, тщательно обдумывалось и взвешивалось. Не меньше зависело и от дипломатических способностей и ума Макрели. Позиции
Фергюста были достаточно шаткими, да и риск - немалым.
Вернулся граф без де Гри, да к тому же еле живой. Он долго не мог ничего рассказать то и дело впадая в прострацию. Фергюсту оставалось лишь гадать, что произошло в Криде.
В ответном письме Лориди в обтекаемых выражениях уведомлял герцога о том, что Императору все известно и советовал проявить крайнюю осторожность в принятии решений, особенно в личной жизни.
Он обещал выяснить судьбу пропавшего барона де Гри. Завершалось послание Советника заверением в благосклонности Ригвина к Торинии и к герцогу в частности.
Сопровождавшие графа слуги тоже ничего не знали. Они все, как один, твердили, что ни де Гри, ни лекаря не видели. Более того, бесследно исчезли и охранявшие их солдаты. Расспросы соседей метра ни к чему не привели. Услышанное невольно наводило на мысль, что в этой истории замешаны самые высокие круги, и объясняло, почему
Лориди известны тайны Фергюста.
Когда же Симон полностью пришел в себя, то смог рассказать герцогу подробности своих злоключений. До самого Крида граф доехал на удивление благополучно. Поначалу он опасался засад на горном перевале и в землях убитого Ралина. Но, к счастью, боги были благосклонны к нему. Удача изменила уже в столице. Началось с того, что на двери дома Фуше красовалась большая городская печать, отпугивая грозным видом непрошенных гостей.
Во дворце Императора посла встретили тоже довольно-таки холодно.
Ригвин графа не принял, да и Лориди особенно не церемонился, уделив аудиенции несколько минут. Прочитав послание Фергюста и бегло осведомившись, где Макрели остановился, советник велел отправляться в свои покои и ожидать ответа. Обсуждать судьбу пропавшего барона он и вовсе не стал, пропустив вопросы мимо ушей. Так ничего и не добившись, Симон неожиданно застрял во дворце.
В тот же злополучный день Макрели заболел и почти трое суток метался в бреду. Странные снились ему
