На сей раз герцог дал волю гневу. Сдержать его ярость никто не посмел. Рассудительного Макрели рядом уже не было, а никто другой этого сделать не мог. Фергюст не стал утруждать себя возведением виселиц или отсечением голов. Не нашлось у него времени и на более изощренные пытки. Вот если бы попался проклятый Барель! Тогда - иное дело. А так, все решалось предельно просто.
Пленников по одному подводили к краю рва. Каждому Фергюст задавал одни и те же вопросы:
- Куда подевался маркграф? Где его сыновья? Где Барель? Знаешь
- говори! Это сохранит твою жизнь.
Ответив - 'не знаю', несчастный летел на торчащие из воды заостренные колья. Везло тем, кто умирал сразу. Но таких были единицы, в основном муки длились часами. Тишину летнего утра наполнили душераздирающие вопли и страшные проклятия. Такой жестокости от Фергюста никто не ожидал. Сердце его окаменело, а душа выгорела дотла. В темных глазах правителя Торинии до сих пор играли отблески пламени, смешавшиеся теперь с черным холодом безумия. Из двух сотен приговоренных к смерти осталось около десятка. Все они в обмен на жизнь предали маркграфа. Герцог вел допрос сам. Шестеро указали одно и то же направление, сказав, что Постав с герцогиней и сотней телохранителей ушел подземным ходом в направлении перевала
Черной смерти. Там, в проклятых богами и людьми местах, затаилось мифическое урочище Саламандр. Фергюст почему-то сразу им поверил.
Что это правда, подсказывало чутье. Он немедля отдал приказ готовиться к погоне. Остальных четверых, путавшихся и явно лгавших, велел повесить.
Если о Гюставе кой-какие сведения все же удалось собрать, то о
Бареле, Филиппе и Власте никто ничего не знал. Они, уйдя в потайной ход, словно растаяли в воздухе, а может быть, сгорели вместе с замком. Но в этом Фергюст сомневался.
- 'Чуть позже я обшарю всю Империю, - клялся себе герцог. - Не пожалею ни времени, ни денег, но отыщу всех троих. А пока - в погоню! Нельзя терять ни минуты! Там, где прошел Постав, пройду и я!'
С собою властелин Торинии взял личную охрану, лучших людей
Макрели да еще солдат, умеющих сражаться в горах. Всего набралось до полутысячи. Часть оставшихся войск ожидала его возвращения в Лоте, ну, а основные силы немедля уходили в Тор, увозя с собой забальзамированные тела друзей. Фергюст решил похоронить их рядом со своей родовой усыпальницей, там, где когда-то навеки упокоится сам.
После того, как погиб граф Симон Макрели, а герцог бросился догонять сбежавшего кузена, Асис совершенно неожиданно оказался на свободе. Им никто не интересовался, и в этом он увидел добрый знак.
Похоже, боги наконец-то повернулись к нему лицом. И теперь купец смог заняться тем, за чем, рискуя жизнью, отправился в столь дальний путь. Юргис почему-то был уверен, что его жена и дочь где-то здесь, в Лоте. И, как показало время, не ошибся.
После казней на город пало покрывало страха. Жители старались не высовывать носа из наглухо закрытых жилищ. Но грабежей и пожаров, к счастью, удалось избежать. Утолив жажду крови, а возможно в глубине души и жалея о содеянном, Фергюст строго-настрого приказал местных жителей не трогать и насилия не чинить. В основном пострадали богатые дома, в которые 'освободители' успели наведаться до указа.
Невзрачное жилище посредника Юргиса в Лотширии не входило в их
Лусис понял, что выбора ему не оставляют. Вновь нахмурив брови и раздраженно передернув плечами, фыркнул:
- Как хочешь. Мое дело предупредить. Пусть будет по- твоему. Я дам провожатого.
Юргис про себя, продолжил: '… на тот свет! Ну, да ладно, - подумал он. - Мне бы только выбраться из этой мышеловки да найти своих. Останусь жив - обязательно сочтемся!'
Лусис тем временем исчез из комнаты. Вернулся он через пару минут в сопровождении коренастого рябого слуги с бегающими глазками.
'С таким гаденышем нужно держать ухо востро, - решил Юргис. - Того и гляди - пырнет ножичком в темноте, благо сейчас убийцу и искать никто не станет'.
- Лузга отведет к дому Бареля, но ждать не станет. Сразу уйдет,
- предупредил Лусис. - Расспрашивать его бестолку -он немой. И запомни,Асис, если вас схватит стража, я ни причем. Ты, конечно, можешь болтать все, что пожелаешь, но укажешь на меня - тебе же хуже. Мне, поверь, тоже есть, что рассказать…
Угроза компаньона показалась купцу вполне реальной. Кто как не
Лусис знал о всех его шпионских делишках. В один миг бывшие подельники стали смертельными врагами. Уходя, Асис поклялся, что при первой же возможности отправит бывшего компаньона в мир теней.
Пропустив Лузгу вперед, купец тихо, крадучись, словно тень, пошел за ним следом. Рука его невольно раз за разом прикасалась к спрятанному за поясом дедовскому кинжалу.
Город утонул в фиолетовых сумерках. Лишь кое-где мелькали отблески факелов да слышалась солдатская брань. Внезапно тишину разорвал истошный женский вопль. Асиса словно стеганули кнутом. Ему вдруг показалось, что кричит его Лорис. Тряхнув головой, он попытался отогнать наваждение. Но крик повторился, хотя уже тише, заглушаемый торжествующим гоготом, извергаемым пьяными глотками.
Где-то недалеко, нарушая указ Фергюста, 'шалили' солдаты.
Путь к дому Бареля оказался неблизким. Пришлось шагать через весь город на противоположную окраину. Стоял он особняком, удобно пристроившись на вершине небольшого холма. Чтобы к нему пройти, нужно было преодолеть поросшую кустарником ложбину. Провожатый, сбежав по тропинке вниз, замедлил ход. Постоянно ожидавший подвоха
Асис был на стороже - предусмотрительно вытянул из-за пояса кинжал. 'Немого' ввела в заблуждение неказистая фигура купца, он явно недооценил его возможности. Лузга собирался прирезать Юрги-са, как жирного борова, но просчитался и сам получил кинжалом в живот и медленно осел на землю.
Асис специально метнул кинжал так, чтобы только ранить врага. Он до сих пор не был уверен, что его ведут в нужном направлении.
Склонившись над стонущим Лузгой, купец сердито прошипел:
- Я спрошу тебя только раз… Слышишь, раз. Скажешь правду - будешь жить, солжешь - вернусь и перережу глотку. Куда ты меня завел? Где дом Бареля?
'Немой' неожиданно заговорил. Страх смерти быстро излечил его от тяжкого недуга:
- Пощадите, господин! Я все скажу! Я не хотел… Меня заставил
Лусис… Помилосердствуйте…
- Говори, мерзавец! - ударив его ногой, прервал причитания купец.
- Да, это дом Бареля, я… я…
Асис хотел прикончить проводника сразу, но, сдержавшись, дослушал до конца, и был вознагражден за терпение:
- … я караулил здесь все ночи… В нем кто-то живет… я видел… толстяк выходил… Это не Барель… Леона я узнал бы сразу… Пощадите…
- Говори! Хочешь жить, говори!
- Вчера я подобрался ближе… Когда толстяк вернулся, дверь ему открыли на условный сигнал. Делал он вот так… - и 'немой' простучал ладонью по земле замысловатую дробь.
- Ты не ошибся? - переспросил купец. - Ну-ка, повтори еще разок.
- Верно, господин, - прохрипел раненый. - Точно так. Вы обещали… Я все рассказал… Даже Лусис не знает…
Не обращая больше внимания на мольбы, Асис с удовольствием наступил рябому на горло. Под ногой хрустнули хрящи было нечего.
Ведь 'черным' перевал назывался не только потому, что горы по другую сторону окрасились в черные
