Истоки: социокультурная среда экономической деятельности и экономического познания

противоречащее а, невозможно. Если знание а делает b достоверным, то оно же делает суждение, противоречащее b, невозможным. Таким образом, суждение невозможно по отношению к данной посылке, если оно ею опровергается; при этом отношение невозможности есть отношение минимальной вероятности.[676]

10. Мы разграничили веру рациональную и иррациональную, а также указали на различие между тем, чему мы верим и что является достоверным, и тем, чему мы рационально верим и что является только вероятным. Мы разграничили знание в зависимости от того, является ли оно непосредственным или опосредованным, является ли оно знанием первичных или вторичных суждений, и является ли оно знанием предмета или только знанием о предмете.

Для того чтобы мы могли обладать рациональной верой в суждение р, имеющей степень достоверности, необходимо, чтобы выполнялось одно из двух условий: i) чтобы мы имели непосредственное знание p; или ii) чтобы мы знали множество суждений h, а также некоторое вторичное сужение q, утверждающее существование отношения достоверности между p и h. В последнем случае h может содержать как вторичное, так и первичное суждение, однако необходимо, чтобы все они были известными. Чтобы мы могли иметь рациональную веру в p меньшей степени вероятности, чем достоверность, необходимо, чтобы мы знали множество суждений h, а также некоторое вторичное суждение q, утверждающее наличие вероятностного отношения между p и h.

В приведенном выше изложении не была учтена еще одна возможность. Предполагалось, что мы не можем обладать рациональной верой в р, имеющей степень меньшую, чем достоверность, иначе как зная вторичное суждение предписанного типа. Подобная вера может возникнуть только, так сказать, посредством восприятия некоторого вероятностного отношения. Говоря обычным языком (хотя использование терминов в общеупотребимом смысле идет вразрез с тем, что было одобрено выше), я предполагал, что все непосредственное знание достоверно. Все знание, которое получено, так сказать, в результате непосредственно созерцания без примеси каких-либо рассуждений или рассмотрения логического отношения какого-либо другого знания к данному, соответствует достоверной рациональной вере, а не просто вероятностной степени рациональной веры. Верно, что когда источником нашей веры является только лишь знание-знакомство, кажется, что можно говорить о степенях знания и рациональной веры, подобно тому как это имеет место, когда знание получено путем рассуждения. Но я полагаю, что подобное представление порождено отчасти сложностью разграничения непосредственного и опосредованного знания, а отчасти смешением вероятного знания и неопределенного (vague) знания. У меня нет возможности здесь анализировать значение последнего. Но, разумеется, это не то же самое, что знание в собственном смысле, будь-то вероятное или достоверное, и его, видимо, вряд ли можно подвергнуть строгому логическому анализу. Но как бы то ни было, я не знаю, как рассматривать такое знание, и, несмотря на его важность, не стану еще более усложнять свой предмет, пытаясь дать адекватную трактовку неопределенного знания.

Я допускаю, что только истинные суждения могут быть известными, что термин «вероятное знание» должен быть заменен термином «вероятная степень рациональной веры» и что вероятная степень рациональной веры не может возникнуть непосредственно, но только в результате рассуждений, на основе знания, так сказать, вторичного суждения, утверждающего наличие некоторого логического вероятностного отношения, в котором предмет веры находится к некоторому известному суждению. Но моя теория не может в неизменном виде применяться к рассуждениям (если таковые имеются), которые могут быть названы «вероятным знанием» и исходные посылки которых получены иным способом, нежели описанный выше.

Для обозначения объектов достоверной рациональной веры, которая основана на непосредственном знании, в отличие от достоверной рациональной веры, возникшей опосредованно, имеется устоявшееся выражение; суждения, в которых наша рациональная вера является одновременно достоверной и непосредственной, принято называть самоочевидными.

11. В заключение можно кратко коснуться относительности знания отдельного индивида. Некоторая область знания – знание о нашем собственном существовании или о данных наших ощущений – очевидно относится лишь к нашему индивидуальному опыту. Мы не можем говорить о знании в абсолютном смысле, а лишь о знании отдельного человека. Другие области знания, например, знание логических аксиом, может казаться более объективным. Но я думаю, следует признать, что и оно должно рассматриваться как относительное – связанное со складом ума человека, который может до некоторой степени варьироваться от одного индивида к другому. То, что является само собой разумеющимся для меня, и что я действительно знаю, может быть для вас лишь вероятным или вообще не принадлежать к тому, что составляет предмет вашей рациональной веры. И это может быть справедливо не только в отношении таких вещей, как мое существование, но и некоторых логических аксиом. Некоторые люди – и это действительно так – могут обладать более развитой логической интуицией, чем другие. Более того, различие между теми разновидностями суждений, которые, по-видимому, подвластны человеческой интуиции, и теми, о которых этого сказать нельзя, может всецело зависеть от склада нашего ума и не иметь никакого значения для совершенно объективной логики. Мы можем предполагать, что все истинные вторичные суждения являются или должны быть всем известны, но для этого у нас не больше оснований, чем для предположения о том, что нам известны все истинные первичные суждения. Восприятие некоторых вероятностных отношений может оказаться непосильным для некоторых из нас или вообще для всех.

То, что мы знаем, и то, какую вероятность мы можем приписать нашим рациональным мнениям, является, таким образом, субъективным, т. е. зависящим от индивида. Однако при данной совокупности посылок, которые определяются нашими субъективными способностями и другими обстоятельствами, а также при заданном типе логических отношений, на которых могут основываться наши рассуждения и которые мы способны воспринять, заключения, к которым мы можем рационально прийти, находятся по отношению к исходным посылкам в совершенно логическом и объективном отношении. Логика изучает, как из ограниченной совокупности посылок при помощи последовательности строго определенных шагов прийти к заключениям.

После этих кратких замечаний по поводу отношения вероятности, как я ее понимаю, к теории знания я перехожу от проблем первоначального анализа и определений, которые не являются основным предметом моей книги, к логической теории и надстройке, которые занимают промежуточное положение между этими элементарными проблемами и следствиями теории, принимают ли они обобщенную математическую форму или являются частными и конкретными. Я бы лишь усложнил изложение, не добавив ему ясности и четкости, если бы стал использовать абсолютно строгие термины и мельчайшие нюансы языка, которые необходимы при фундаментальных исследованиях. Стремясь не допустить ни малейшего расхождения между тем, что было сказано в этой главе, и тем, что последует, и стремясь использовать только перифразы, которые можно при желании выразить совершенно точно, я не буду отказываться от удобных, но не совсем точных выражений, которые обычно использовались авторами, писавшими на эти темы раньше, и которые имели то преимущество, что они, по крайней мере в целом, легко воспринимались читателем.[677]

Глава 3. Измерение вероятностей

1. Я говорил о вероятности как об относящейся к степеням рациональной веры. Эта формулировка предполагает, что вероятность в некотором смысле носит количественный характер и поддается точному измерению. Поэтому теория вероятностных суждений должна была бы заниматься в основном сравнением суждений по степени их «весомости». На этом вопросе мы сейчас и сосредоточимся.

До сих пор считалось очевидным, что вероятность в полном и буквальном смысле этого слова измерима. Мне придется не расширить, а сузить распространенные концепции. Оставляя пока в стороне мои собственные соображения, я начну с рассмотрения некоторых точек зрения на эту проблему.

2. Иногда предполагается, что провести численное сравнение степеней вероятности двух любых событий возможно не только теоретически, но и практически. К примеру, Бентам в своей работе