Тварь, впрочем, не пренебрегла и этой малой толикой: уже убравшийся было хоботок кровососа снова выдвинулся и сперва прижался вплотную ко рту, всасывая остатки питательной жидкости, а потом раздвинул губы и зубы, проник внутрь и забрал остальное… Теперь Деггубэрт представлял, с кем имеет дело, и приготовился к схватке. Предрешила итог сражения медлительность кровососа. Тварь замешкалась, потирая передние лапы. Как потом уже разглядел смотритель, между небольших коготков забился какой-то сор и, видимо, немало раздражал насекомое, отвлекая от нападения на жертву. Этим-то Деггубэрт и воспользовался: медленно, чтобы не спугнуть врага, он завел руку с мечом вбок и со всей силы резко рубанул по хоботку.
Насекомое вскинуло передние лапы в приступе внезапной боли и немного подалось назад. Обрубок хоботка, плавно расширявшегося ближе к основанию, покатился по земле рядом с Деггубэртом, выпустив из разреза несколько капель светлой жидкости.
«А у самого тебя кровь-то жиденькая», – зло подумал смотритель, наполовину высовываясь из убежища и занося руку для удара еще большей силы. На этот раз он направил меч выше – и удар получился на славу! Еще примерно треть хобота от удара острого клинка отлетела прочь, и кровосос замотал обрубком, словно бы в недоумении.
Чудовище, вероятно, плохо видело в темноте, поэтому, силясь разглядеть, что происходит, опустило короткую круглую голову почти к самой земле, так что Деггубэрту осталось нанести лишь последний, решающий удар. Он взял меч наизготовку и пошире расставил ноги, крепко упираясь ими в землю.
Но кровосос успел поднять голову, и удар смотрителя пришелся лишь по глазу твари. Несколько фасеток, отсеченные мечом, отлетели прочь и забрызгали Деггубэрта светлой жижей.
Насекомое принялось размахивать передними лапами перед лицом Деггубэрта. В это же время задние лапы создания начали расправлять только что сложенные крылья, а голова слегка запрокинулась вверх. Смотритель понял, что тварь ошеломлена напором двуногого и собралась улететь, а вернется, скорее всего, с сородичами – и тогда положение резко ухудшится. Следовало моментально и точно найти способ, как единственным ударом меча оборвать жизнь кровососа. И Деггубэрт отыскал верное решение.
Он прыгнул между средней парой лап многоногого, уворачиваясь от бешено вращавшихся передних, и дважды, вводя лезвие как можно глубже, рубанул мечом по короткому сочленению головы и туловища твари, после чего отпрыгнул обратно. К счастью, хитин здесь был мягок, меч по нему не скользил, поэтому оба удара, а позднее и еще два, нанесенные чуть ниже суставов передних лап и отсекшие их напрочь, довершили судьбу твари. Из пореза на шее на удивление скупо закапала кровь, затем голова, продолжавшаяся поворачиваться, оторвалась и рухнула возле обрубков передних лап. Задние и средние лапы засучили по земле, вспарывая почву на глубину ладони ровными бороздами, а крылья, начавшие было расправляться, несколько раз встрепенулись и бессильно поникли. Больше чудовище не двигалось, и Деггубэрт облегченно вздохнул: все кончено… Но отсюда следовало уходить, и как можно быстрее.
… Когда идешь прохладной ночью в скорлупе из стынущего металла, совсем один, в ближайшем обозримом пространстве нет никого и никакие звуки не нарушают тишину, а ты беспрестанно ежишься и зеваешь оттого, что вновь клонит в прерванный сон, невольно кажется, что вот-вот найдешь уютное пристанище, где можно будет развалиться, вытянув ноги и разбросав как попало руки… Увы, такие мечты почти никогда не сбываются, и долгая ночь в конце концов переходит в такой же длинный день.
Деггубэрт шагал по невысоким песчаным холмам и лощинкам между ними, через каждую сотню шагов оглядывался, чтобы убедиться: озеро с населяющими его жестокими тварями всех мастей и видов остается все дальше и дальше позади. Когда смотритель углубился в пустыню, и водоем перестал виднеться вдали даже крохотным поблескивающим пятнышком, впереди, чуть поднимаясь над линией горизонта, возникло несильное, едва ощутимое сияние. Деггубэрт покачал головой: это вполне могли быть светящиеся пески, и тогда дни его жизни сочтены. Наверное, опасное место следовало бы обойти стороной, но старый воин слишком устал. Да и незнакомый оттенок сияния говорил о том, что если впереди действительно светящиеся пески – то совсем другие, нежели те, о которых сызмальства предупреждают детей родители. Смотритель точно помнил: старики всегда говорили о светло-зеленом свечении, а зарево у горизонта имело красноватый оттенок.
Деггубэрт остановился и сделал глоток из фляги.
«Надо подумать…» – смотритель поискал взглядом место, удобное и для размышлений, и для отдыха. В небольшом провале между двумя песчаными холмами возвышались три кактуса с сочными стволами, а позади них, ближе к холмам, виднелся треугольник короткой, но пышной травы. Деггубэрт поднялся на склон, осмотрелся и, не найдя в пределах видимости ничего опасного, с наслаждением скинул с себя доспехи: тело должно было отдохнуть от тяжести металла. Войлок внутри лат изрядно пропитался потом, рубашка и штаны тоже слегка повлажнели. Караульщик разложил их на солнце, а сам немного побегал и попрыгал вокруг, чтобы не простыть от ветерка, пока сохнет одежда. Потом он начал срезать стебли одного из кактусов, выжимать ладонями сок и глотать горьковато-сладкую, приятную жидкость.
«Непонятно, как сильно я отклонился от Ульдии, – размышлял Деггубэрт. – И в какую сторону: просто немного влево или гораздо больше? Как долго придется вот так идти, сколько еще многоногих встретится на пути? И вообще: сколько я еще так выдержу? Все-таки возраст дает о себе знать, что ни говори. И что это за свечение там, вдали? Только бы не светящийся песок!.. А когда удастся в следующий раз добыть воды или сока кактусов? Дальше пустыня будет еще суровее, об этом говорили все опытные воины… И когда я встречу наконец хотя бы одного гвардейца или знатока Его Величества, чтобы рассказать об огромной сети и гигантских многоногих, сожравших Мирейна и Недотепу? Ведь если в этой части страны появились подобные твари, то поселенцам и Монархии несдобровать… Однако поверят ли мне? Скажут: сказки рассказываешь, Деггубэрт, вранье все это. Головой ты заболел, скажут, и тогда не миновать Страшных Домов. Может, вообще не возвращаться, а податься на юг и осесть в каком-нибудь поселке?..»
Мысль показалась здравой, но… Но Дерт провел на службе всю свою жизнь и совершенно не представлял, каким образом люди самостоятельно добывают себе пропитание, как возделывать поля и следить за садами.
– А-а-а, ладно… будь что будет. Главное – добраться хоть до какого-нибудь жилья, а там посмотрим, – махнул ой рукой с зажатым в ней куском кактуса, и на песчинки капнул зеленоватый сок…
Новое утро, вопреки ожиданиям, выдалось нежарким: вместе с едва уловимым запахом гниющих водорослей с морского берега ветер принес мутные облака, затянувшие все небо. Такая погода очень редко случалась вдали от прибрежной полосы.
«Не к добру это», – подумал Деггубэрт, тревожно глядя в небеса.
Да еще откуда-то появился запах тления. Шагая, он ощущал его все сильнее, но теперь это уже был не запах разлагающихся водорослей, а совсем иной. Такое бывает, если мертвеца до заката солнца не закопать в яму.
Трупная вонь усиливалась и вскоре сделалась нестерпимой. Деггубэрт с трудом сдерживал рвотные позывы, по наконец его желудок все же не исторг наружу все свое содержимое. Вонь наплывала откуда-то слева, из-за небольшой гряды холмов.
«Где гниль, там и многоногие могут быть: их тянет на запах тления, – вспомнил Деггубэрт. От таких мест следует держаться подальше.
И все же что-то тянуло смотрителя туда, к пологим склонам, испещренным какими-то бесформенными темными пятнышками. Любопытство слишком часто губит сынов человеческих. Естественно, и с Деггубэртом врожденное любопытство чуть не сыграло смертельную шутку. Темные пятнышки, разбросанные на холмах, были плохо различимы, поскольку находились в тени. Только когда до ближайшего из них оставалось от силы двадцать шагов, Деггубэрт понял: то валяются высохшие хитиновые панцири мертвых многоногих. Между тем, вонь усиливалась, но желудок смотрителя больше не раздирали судороги тошноты; сворачивать было поздно, и Деггубэрт быстрыми шагами устремился к вершине холма.
Сотни, тысячи трупов устилали дно небольшой равнины, окруженной кольцом холмов. Смерть, казалось, застигла насекомых внезапно: туши еще хранили позы, в которых их застигла гибель. Многоногие всех видов валялись среди островков еще зеленой травы: Деггубэрт увидел и Больших-С-Клешнями, и муравьев, и стрекоз, и Родолий-Ведалий, и кровососов, и тлей, и еще массу таких редкостных тварей, названий которых он не знал и никогда прежде не видел. Смотритель озирал долину, пытаясь понять, что
