Теперь Деггубэрт совершенно не сомневался в том, что фигуры на горизонте, от которых исходило необычное сияние, – и есть легендарные боги Средних Мест, которых постоянно поминали все поселенцы, включая малых детей. Он потратил три дня на то, чтобы по длинной дуге обойти неестественно ровную долину по окружавшим ее песчаным холмам. Если бы он двинулся к богам напрямик, смотритель уложился бы и за один день. Но что-то подсказывало ему, что если он подойдет к загадочным изваяниям вплотную, то погибнет… и жажда жизни все же пересилила любопытство.
Между тем местность постепенно менялась, и все чаще на границе искусственной равнины и пустыни встречались признаки того, что здесь проходили и другие создания, помимо Деггубэрта. Первую ночь он провел подальше от здания, среди холмов, а наутро и в предрассветные часы следующего дня Смотритель видел пробежавшие вдалеке, в той стороне, откуда он пришел, стаи огромных пауков. До них было так далеко, что выглядели пауки примерно такими же крохотными, как на картинке в «Энциклопедическом Словаре», и человека они не заметили. Возможно, его запах не донесся так далеко. Как бы то ни было, пауки скачками проследовали по своим, одним лишь им известным делам, и скрылись из виду за горизонтом. Были ли это те же самые твари, что лишили жизни Мирейна и Недотепу, Деггубэрт не знал и не хотел знать. В песках, откуда брала начало ненормально ровная поверхность, ведущая к богам, среди кустиков жухлой травы, смотритель несколько раз встречал присыпанные пылью пустые остовы давным- давно погибших огромных чудовищ. Остовы эти были столь велики и устрашающи, несмотря на полное видимое отсутствие жизни, что, глядя на них, Деггубэрт невольно поминал про себя злых духов и не решался подойти ближе, чем на несколько десятков шагов. Если подобный остов встречался на закате, солнце отбрасывало на ровную поверхность длинную жутковатую тень, и тогда подсознательная боязнь увеличивалась, и человек торопился миновать это место как можно скорее. Смотритель не понимал, что означало присутствие здесь этих гигантов, издохших в незапамятные времена, и само по себе это непонимание вселяло в сердце неприятный холодок.
Впрочем, утром четвертого дня он отклонился от дуги и направился через бескрайние пески, и уже к полудню странная местность скрылась из виду далеко позади. Незримая тяжесть покинула душу Деггубэрта, и тревожные мысли перестали беспокоить его.
Остатки древнего жилья смотритель встретил только однажды: это произошло в конце четвертого дня.
С утра Деггубэрту приходилось идти настороже и время от времени прятаться среди убогой растительности между холмами, поскольку на рассвете вдалеке пролетела стая крупных стрекоз. Хищницы двигались невысоко над пустыней, озирая безбрежные пространства песка, и смотритель опасался, что твари заметят его.
В одном из таких укромных местечек склон одного из холмов осыпался и обнажил фрагмент каменной кладки стародавних времен. От нечего делать, Деггубэрт принялся расчищать от песка ровные ряды камней, пригнанных так плотно, что между ними не просунуть было и лезвия ножа. Там обнаружилась также вертикальная деревянная балка, к которой прилегал край двери из ржавого металла. Озадаченный, Деггубэрт стал сметать остальной песок, и вскоре перед ним предстал вход в помещение с названием, уцелевшем на прямоугольном листе бумаги, помещенном под потрескавшееся мутное стекло: «Склад довольствия военной базы материковой группы войск МО Соединенных Штатов Австралии».
Буквы были написаны немного не так, как он привык, но в целом Деггубэрт разобрал надпись без труда. Однако смысла большинства слов смотритель, прочитавший по складам это мудреное название, не понимал… особенно «МО».
«МО – это, наверное, имя одного из богов Древности, – подумал он. – Внутри может находиться и что-то хорошее, и что-то ужасное…»
Но ничего угрожающего во внешнем виде двери Деггубэрт не нашел, и любопытство заставило его дернуть за ручку. Неожиданно дверь подалась. Возле ручки имелась какая-то изощренно-фигуристая щелка, окаймленная кружочком незаржавевшего металла совсем другого цвета, и две странных черных выпуклости, очень гладкие, без единой шероховатости. Под ними значилась надпись и вовсе непонятного Деггубэрту содержания: «В случае неверно набранного двоичного кода срабатывает сигнализация!». Но поскольку дверь открылась сама, Смотритель не придал надписи абсолютно никакого значения и шагнул вперед…
Внутри было темно и сыро. Чтобы чуть посветлело, Деггубэрт широко распахнул дверь и, подумав немного, снизу присыпал ее внушительно горкой песка – чтобы ни случайно, ни по чьей-либо злой воле дверь не закрылась, оставив его в такой необычной западне.
Первое помещение предстало перед ним во всей своей неприглядности. Это явно было нечто вроде прихожей перед какой-то более важной комнатой или залом. Потрескавшиеся стены, выложенные из ровного темно-красного камня с серыми прожилками, покрытые засохшими бурыми пятнами потеков и плесени, венчались низким потолком, в центре которого был прикреплен некий предмет, похожий на половинку стеклянного шара, – и внезапно этот полушар слабо вспыхнул.
Деггубэрт зажмурился, но ничего опасного не произошло: таинственный огонь несильно освещал помещение, тихо потрескивая, и смотритель увидел в конце «прихожей» еще одну слегка приоткрытую металлическую дверь. Слева и справа имелись две ниши, в каждой из которых стоял почти истлевший стул непривычной конструкции.
«Вряд ли здесь опасно», – подумал Смотритель, подошел ко второй двери, бегло осмотрел совершенно непонятные надписи над ней и дернул за ручку. Из щели под ноги Деггубэрту метнулась какая-то мелкая тварь, но смотритель не успел рассмотреть, что это за создание, и шагнул вперед.
Как только он оказался на пороге, впереди что-то щелкнуло и затарахтело, и прохладный зал осветился тусклым светом. Свет исходил от таких же стеклянных полушаров, висевших вдоль стен длинного зала ровными рядами. Светились не все стекляшки, а чуть меньше половины, но и этого Деггубэрту хватило, чтобы рассмотреть помещение.
В большом зале стояли несколько длинных, доходящих до противоположной стены шкафов без дверок, обозначенных с торцов как «Стеллаж А», «Стеллаж Б», «Стеллаж В» и так далее. Проемы между шкафами были такими узкими, что едва мог пройти человек. У каждого шкафа имелось с десяток полок, причем верхняя возвышалась почти под самым потолком, заляпанным такими же потеками, как и в «прихожей». По углам было особенно много грязи. А на полках стояли сотни, тысячи предметов, предназначения которых Деггубэрт понять пока не мог.
Больше всего они были похожи на короткие обрубки ровных молодых стволов эвкалипта, только из металла. Вокруг «стволов» на потускневших цветных бумажках имелись надписи – только одного вида на каждой полке: «Говядина тушеная с бобами», «Свинина тушеная», «Молоко сгущенное длительного консервирования», «Компот из персиков», «Морковь маринованная», «Тунец в масле» и другие, уже почти неразборчивые.
Под ногами Деггубэрта снова появилось какое-то мелкое создание, и смотритель внимательно оглядел пол. Тварь, что пробиралась из-под шкафа мимо кайд Деггубэрта, была… обыкновенной мокрицей, только почему-то очень маленькой – меньше мизинца.
«Странно, – подумал Деггубэрт. – Может быть, детеныш? Но у тех мокриц, с которыми сталкивается всякий человек в кампусе, когда вселяется в только что построенный дом, даже детеныши меньше, чем с ладонь, не вылупляются…»
Он наклонился и поймал медлительное существо.
«Ай!» – отчетливо услышал Смотритель голос создания.
Да, бесспорно, это была именно мокрица. Последний раз нормальных мокриц он видел четыре времени назад. Тогда в кампусе Светловолосого Робина расплодилось этих созданий столько, что их не успевали жарить, вялить, сушить и печь на угольях. Причем тем летом мясо их оказалось на удивление безвкусным и водянистым, а потому Дэд кампуса махнул на них рукой и позволил охотиться на тварей просто ради удовольствия, как местным поселенцам, так и гостям.
Деггубэрту тогда повезло – он угодил ножом в самку на сносях: сквозь полупрозрачное тельце просвечивали сотни яиц, которые тварь готовилась отложить где-нибудь в подвале или на чердаке. И у пойманной им только что мокрицы также просвечивало темными точками множество готовых покинуть ее плоть яиц.
