Цацики, Пер Хаммар и Стоффе загнулись от смеха. Закке, похоже, совсем спятил!
— А что, если бы она согласилась? — смеялся Стоффе. — Я бы в жизни на такое не решился.
— А я бы решился, — ляпнул Цацики.
— Как же, — сказал Стоффе. — Так я тебе и поверил.
— Да ладно, что тут такого — грудь как грудь, — сказал Цацики.
— Ну-ну. Если ты это сделаешь, получишь пятьдесят крон!
Цацики тут же пожалел о своих словах. Он, конечно, совершенно не хотел никого трогать, но было поздно.
— Деньги при мне! — радостно крикнул Стоффе, завидев в коридоре Цацики.
— Отлично, — сказал Цацики и повесил куртку на вешалку.
— Ну ты даешь! Ты что, правда собираешься это сделать? — хихикнул Пер Хаммар. — Да не стоит это пятидесяти крон.
— Знаю.
Да, это действительно не стоило обещанных денег. Но дело было не в деньгах. На кону стояла его репутация. Похоже, про это пари знали уже все парни из шестого класса. Вчера на перемене Закке подошел к Цацики, похлопал его по плечу и назвал его крутым чуваком. И даже пригласил его на тренировку по гандболу. Он хотел показать Цацики место, откуда можно подглядывать за девчонками в женской раздевалке.
Как будто они вдруг стали приятелями — а иметь в приятелях Закке было неплохо.
Пути назад не было.
Во время обеда Цацики не съел ни кусочка — так он волновался.
В прошлом году он даже не знал о том, что к ним в школу обедать приходят старшеклассницы. Ведь малыши обедают раньше. Как бы ему хотелось снова оказаться в начальной школе, где всё было так просто.
— Вон твоя девчонка, — захихикал Пер Хаммар. В столовую ввалились высокие, накрашенные девицы с огромной грудью.
Цацики стало нехорошо. Его мутило. Закке за соседним столом ободряюще ему подмигнул. Алекс громко заржал.
Цацики отодвинул стул и встал. Лучше было разом с этим покончить. Он прошагал через всю столовую и подошел к стоявшим в очереди старшеклассницам.
Девушка, для которой Закке рвал яблоки, стояла посередине. На ней была обтягивающая голубая майка, а в пупке красовалось кольцо.
— Извини, — обратился к ней Цацики. — Можно потрогать твою грудь?
— Чего? — девчонка удивленно уставилась на Цацики. — Что с вами, парни, вы что, все такие озабоченные?
— Нет, мы просто поспорили, — пропищал Цацики, обливаясь потом. — Стоффе сказал, что мне слабо, а я сказал, что не слабо и что я это сделаю, хотя на самом деле мне этого совсем не хочется. Но у меня нет выбора.
— А ты не слишком маленький?
— Да, слишком маленький, но тут ничего не поделаешь.
Уголком глаза он видел, что мальчишки наблюдают за ним и хохочут. Пер Хаммар уронил голову на стол и закрылся руками. Закке и Алекс согнулись от смеха.
— На сколько вы поспорили? — спросила девица.
— На пятьдесят крон, — прошептал Цацики. — Если хочешь, я отдам их тебе.
— Нет, мне нужны яблоки, — решительно заявила она.
— Ты можешь получить и то, и другое. И деньги, и яблоки, — пообещал Цацики.
— Ладно, жди меня на улице, — улыбнулась девица. — Сейчас мы покажем этим идиотам.
— Ага, — ответил Цацики и вышел из столовой. Поднос он забыл на столе.
— Что она сказала? Не разрешила?
Парни столпились вокруг Цацики.
— Разрешила, она… она сейчас придет, — заикаясь, ответил Цацики. — Мне только надо нарвать немного яблок. И всё.
— Расслабься, — Закке дружески похлопал Цацики по спине.
Цацики посмотрел на часы. Скоро будет звонок на урок. О, хоть бы она не успела. Но к сожалению, девица появилась до звонка. Они с подружкой закурили, хотя курить у школы запрещалось.
— О’кей, — сказала девица и подошла к Цацики.
Цацики не знал, что ему делать. Лучше бы он потерял сознание или умер. Медленно-медленно он поднял руку. Казалось, что рука весит килограмм пятьсот, не меньше.
На ощупь грудь ничего особенного из себя не представляла. Твердая и мягкая одновременно, главным образом ощущение было такое, будто он просто потрогал майку.
— Цацики! Что ты делаешь?
Это был директор. Он шел в столовую и всё видел.
Мальчишки взвыли от хохота.
Цацики не мог выдавить ни слова. Как ему быть? Можно ли убрать руку, или он должен сделать что-то еще?
— Всё в порядке, — сказала девица, выпустив дым. — Цацики — мой парень. Он, конечно, маленький, но уж очень симпатичный!
— О боже, — простонал директор.
Цацики воспользовался моментом и опустил руку. Ноги подкашивались.
— Можно я пойду? — спросил он.
— Конечно, — сказала девица. — А где мои яблочки?
— Вот, пожалуйста, — Цацики достал яблоки из кармана куртки.
— Спасибо, — улыбнулась девица и поцеловала его.
— О боже, — снова повторил директор. — А вам, — обратился он к девице, — не мешало бы думать головой. И нечего курить на глазах у малышей.
— Малыши. Конечно-конечно, — съязвила девица.
Директор покачал головой и пошел дальше. Цацики не знал, что он должен испытывать — стыд или, наоборот, гордость.
— Гони полтинник, — напомнил он Стоффе.
— Ну ты даешь, — восхищенно промямлил Стоффе и протянул ему помятую купюру.
— Кру-уто, — сказал Закке и снова похлопал его по спине. — Ну что, на гандбол-то сегодня придешь?
— Ни за что! — ответил Цацики.
Ребенок или склизкий монстр?
Йоран сменил работу. Сперва Цацики огорчился, что у них дома больше не будет настоящего военного, но Йоран успокоил его, сказал, что он остался военным, только на гражданской службе. Так и денег платят больше, и график удобнее.
— У пап должен быть удобный график, чтобы они могли проводить время со своими детьми.
Цацики точно не знал, кого он имеет в виду — его или Рецину.
— Форма тебе идет больше, чем пиджак, — сказал он.
Теперь Йоран работал в Управлении материально-технического обеспечения вооруженных сил. Он занимался кораблями, главным образом военными катерами, в которых он очень хорошо разбирался. Больше всего Цацики нравился десантно-штурмовой катер СВ90. Когда Йорану поручали переправить катер
