я.
Настроение у меня снова испортилось, и свой гамбургер я дожевывала в унылом размышлении, почему я не уродилась такой стройненькой, длинноногой красоткой с ровным загаром и румяными щечками? Может, тогда жизнь моя выгодно отличалась бы от теперешней?
— Впрочем, кому что бог дал, — вслух подумала я. — Кому-то ноги, а кому-то, как говаривал диджей, мозги. Кому что дал, тот тем и раскидывает…
Пенс вздохнул, глядя на меня с сожалением.
— Какая же ты еще глупая, Сашка, — сказал он.
Ну, вот, значит, и мозгов мне не выдали…
Как же теперь жить бедняжке Александрине? Кто подскажет?
Опечаленная такими мыслями, я сидела в теплой кухне и наблюдала, как по оконному стеклу ползут капельки дождя…
Снова дождь.
Может быть, от дождя у меня уже началась сырость в голове, и поэтому я никак не могу связать концы с концами?
Во всяком случае, сейчас мне было совершенно непонятно, как связать воедино странные увлечения Чеботарева, книжки, которыми увлекалась Элла Ардасова, и банального бабника Старцева.
— Просто полная неразбериха, — прошептала я, проводя пальцем по оконному стеклу, которое казалось мокрым даже на ощупь. — «Кто убил Лору Палмер»… И ведь ситуация похожа, пусть выглядит немного пошлее, как любой идиотский римейк…
Можешь бродить по закоулкам подсознания, Александра, но так и не найдешь ответ, потому что Элла никакая не Лора, демонов в Тарасове нет, а если есть, то все размокли от дождя и боятся нос наружу высунуть, все просто и глупо наверняка. Это задачка бывает таинственной, а разгадка зачастую так пошла, что от нее тошнит…
— Саш, тебя Ванцов к телефону, — сказала мама, появляясь в дверях.
Ванцов. Черт, у меня точно мозги размыло! Я совсем забыла, что Лешка просил меня позвонить ему!
— Спасибо, ма, — меланхолично отозвалась я и подошла к телефону, сопровождаемая изумленным и обеспокоенным маминым взором.
— Сашка, у тебя нет температуры? — поинтересовалась она, воспользовавшись паузой.
— Нет, — покачала я головой. — Все в порядке, ма…
— Какая-то ты сегодня задумчивая, тихая и вежливая до омерзения, — констатировала мама.
Я развела руками.
И взяла трубку.
— Привет.
— Слушай, Сашка, я тебя ищу целый день, — загрохотал в трубку рассерженный Ванцов. — Я же волнуюсь.
— Да все нормально, чего волноваться?
— Послушай, я тут узнал, что Чеботарев-то лечился в психушке! Представляешь?
— Я о чем-то подобном догадывалась.
Мой голос продолжал оставаться тусклым. Сейчас мне казалось, что Ванцов об этом уже говорил, потому что весь мир, окружающий эту компанию, только сумасшедший мог бы назвать нормальным. По мне, они и встретиться могли в психушке. Исключение составлял лишь Старцев, но этого можно было запросто подлечить от хронической сексуальной озабоченности.
— Теперь дальше. Оказывается, у Эллы Ардасовой был ребенок. Представляешь?
Господи, если он еще раз воскликнет «представляешь», я начну рычать.
— Представляю, — съехидничала я.
В принципе, он был не виноват, что я это уже знала. Но в конце концов, все это родная милиция могла бы выяснить и восемь лет назад, а не сажать первого попавшегося парня, не так ли? Геморрою было бы куда меньше… А теперь нам надо делать сумасшедшие попытки восстановить картины восьмилетней давности, чтобы понять, что же там произошло, на этом гребаном пляже?
— Сашка, у тебя что, настроение плохое?
— Нет, Лешенька, я просто устала. А завтра тяжелый день. Очень спать хочется…
— Прости.
Кажется, он обиделся.
— Леш, не обижайся…
— Ничего страшного. А вам-то что-нибудь удалось узнать?
— Да нет. Пока ничего.
Я сама удивилась, почему решила соврать.
Хотя… Не такое уж это вранье.
Пока, увы, мы действительно почти ничего не знали. Один к одному — родная критикуемая мной милиция.
— Надеюсь, ситуация прояснится завтра…
— Почему?
Потому что завтра мы берем их за жабры и тащим к проруби, хотелось сказать мне, но из суеверного страха, что все провалится, я промолчала.
Вот когда наши действия приведут к какому-нибудь ощутимому результату, тогда и поговорим. А пока лучше молчать. Чтобы не сглазить. Раз уж мы оказались в компании черта, придется на время поверить в приметы.
Глава 11
Неудачи начались с самого утра.
Все планы, тщательно вынашиваемые Лизой, могли бы рухнуть уже из-за погоды. Поскольку Лизе позарез была нужна сегодня хорошая погода, с ясным и теплым солнышком, а с вечера не переставал моросить дождь, уже можно было бы опустить руки, смирившись с объективной реальностью.
Но Лиза не собиралась этого делать.
— Ну и ладно, — легкомысленно отмахнулась она от этой пресловутой реальности. — Прорвемся как- нибудь…
Если уж сегодня такой день, то Лиза все равно что-нибудь придумает. Лозунгом ее жизни было, как у гладиаторов, — победа или смерть. Умирать Лизе пока не хотелось, поэтому она предпочитала победу.
Для обдумывания ситуации Лиза осторожно выбралась из-под одеяла, чтобы не разбудить своего босса, а по совместительству мужа Ларикова, пробралась на кухню и сварила кофе.
Мысли пришли сразу, и Лиза уже ничего плохого в погоде не видела, напротив, теперь ей казалось, что все только на руку такой великой интриганке, как она. Она даже тихонько рассмеялась — так все шикарно у нее получалось в мыслях.
Подумав еще немного, она набрала номер Танечки-змеюки. Ее новый план был еще хорош тем, что благодаря ему можно было вполне обойтись без ее услуг.
— Таня, доброе утро.
Лиза постаралась, чтобы ее голос звучал приветливо, хотя она не сомневалась, что в ответ услышит скучающий или сонный, в общем, недовольный голос.
«Интересно, а эти кривляки бывают чем-то довольны?»
— Доброе утро, — ворчливо проговорила Таня. — Какого черта ты осыпала весь салон пеплом от своей дурацкой сигареты? Нет, Борисова, и не проси меня сегодня — ты всю мою машину перемажешь, такая грязь!
— Да я как раз собиралась сказать тебе, что сегодня обойдусь без твоей машины…
