Константинъ Леонтьевъ
ОДИССЕЙ ПОЛИХРОНІАДЕСЪ
(ВОСПОМИНАНІЯ ЗАГОРСКАГО ГРЕКА).
I.
МОЕ Д?ТСТВО
И
НАША СЕМЬЯ.
I.
Хотя родъ нашъ весь изъ эпирскихъ Загоръ, однако первое д?тство мое протекло на Дуна?, въ дом? отца моего, который по нашему загорскому обычаю торговалъ тогда на
Съ береговъ Дуная я возвратился на родину въ Эпиръ тринадцати л?тъ, въ 1856 году; до семнадцати л?тъ прожилъ я съ родителями въ Загорахъ и ходилъ въ нашу сельскую школу; а потомъ отецъ отвезъ меня въ Янину, чтобъ учиться тамъ въ гимназіи.
Я об?щался теб?, мой добрый и молодой а?инскій другъ, разсказать подробно исторію моей прежней жизни; мое д?тство на дальней родин?, мои встр?чи и приключенія первой юности. Вотъ первая тетрадь.
Если ты будешь доволенъ ею, если эти воспоминанія мои займутъ тебя, я разскажу теб? поздн?е и о томъ, какъ я кончилъ ученье мое въ Янин?, что? со мной случилось дальше, какъ вступалъ я понемногу на путь независимости и д?ятельной жизни, кого встр?чалъ тогда, кого любилъ и ненавид?лъ, кого боялся и кого жал?лъ, что? думалъ тогда и что? чувствовалъ, какъ я женился и на комъ, и почему такъ скоро разошелся съ моею первою женой. Вторая часть моего разсказа будетъ занимательн?е и оживленн?е, но она не будетъ теб? ясна, если ты не прочтешь внимательно эту первую. Прежде всего я разскажу теб? объ отц? моемъ и о томъ, какъ онъ женился на моей матери.
Онъ женился на ней совс?мъ не такъ, какъ женятся другіе загорцы наши.
Ты слышалъ, конечно, страна наша красива, но безплодна.
Виноградники наши не даютъ намъ дохода. По холмамъ, около селеній, ты издали видишь небольшія круглыя пятна, обложенныя рядомъ б?лыхъ камней.
Вотъ наши хл?бныя поля! Вотъ б?дная пшеница наша!
Р?дкіе колосья, сухая земля, ус?янная мелкими камнями; земля, которую безъ помощи воловъ и плуга жена загорца сама вскопала трудолюбивыми руками, чтобъ им?ть для д?тей своихъ непокупную пищу въ отсутствіе мужа.
Да, мой другъ! Мы не пашемъ, подобно счастливымъ ?ессалійцамъ, тучныхъ равнинъ на живописныхъ и веселыхъ берегахъ древняго Пинея. Мы не ум?емъ, какъ жители Бруссы и Шаръ-Кёя, искусно ткать разноцв?тные ковры. Не разводимъ милліоны розъ душистыхъ для драгоц?ннаго масла, какъ Казанлыкъ болгарскій. Мы не плаваемъ по морю, какъ см?лые греки Эгейскихъ острововъ.
Мы не пастыри могучіе, какъ румяные влахи Пинда въ б?лой одежд?. Мы не сходимъ, подобно этимъ влахамъ, каждую зиму съ л?систыхъ вершинъ въ теплыя долины Эпира и ?ессаліи, чтобы пасти наши стада; не живемъ со всею семьей въ походныхъ шалашахъ тростниковыхъ, оставляя дома наши и ц?лыя селенія до л?та подъ стражей одной природы, подъ охраной сн?говъ, стремнинъ недоступныхъ и дикаго л?са, гд? царитъ и бушуетъ тогда одинъ лишь гн?вный старецъ Борей!
Мы, признаюсь, и не воины, подобно сос?дямъ нашимъ, молодцамъ-суліотамъ.
Гр?ясь безпечно у дымнаго очага во время зимнихъ непогодъ, бл?дный паликаръ славной Лакки сулійской поетъ про д?ла великихъ отцовъ своихъ и презираетъ мирныя ремесла и торговлю. Въ полуразрушенномъ дом?, безъ потолка и окошекъ, онъ гордо украшаетъ праздничную одежду свою золотымъ шитьемъ. Серебряные пистолеты за сверкающимъ поясомъ, тяжелые досп?хи вокругъ гибкаго стана, который онъ учится перетягивать еще съ д?тства, ружье дорогое и в?рное для суліота мил?е покойнаго, теплаго жилья.
Мы, загорцы, не можемъ жить такъ сурово и безпечно, какъ живетъ суліотъ.
Да, мы не герои, не пловцы, не землед?льцы, не пастыри. Но зато мы загорцы эпирскіе, другъ мой! Вотъ мы что? такое! Мы т? загорцы эпирскіе, которыхъ именемъ полонъ, однако, Востокъ.
Мы везд?. Ты это знаешь самъ. Везд? наше имя, везд? наш изворотливый умъ; если хочешь, даже хитрость наша, везд? нашъ греческій патріотизмъ, и уклончивый, и твердый, везд? наше загорское благо, и везд? наше загорское зло!
Всюду мы учимъ и всюду мы учимся; всюду мы л?чимъ; всюду торгуемъ, пишемъ, строимъ, богат?емъ; мы жертвуемъ деньги на церкви и школы эллинскія, на возобновленіе олимпійскихъ игръ въ свободной Греціи, на возстаніе (когда-то), а теперь, в?роятно, на примиреніе съ т?ми, противъ кого возставали, быть можетъ, на борьбу противъ страшнаго призрака славизма; не такъ ли, мой другъ? Теб?, а?инскому политику, это лучше знать, ч?мъ мн?, скромному торговцу. Мы открываемъ опрятныя кофейни и снимаемъ грязные ханы въ балканскихъ долинахъ и въ глухихъ городкахъ унылой ?ракіи; мы издаемъ газеты за океанами, въ свободной Филадельфіи, мы правимъ богатыми землями бояръ молдо-валашскихъ. Мы торгуемъ на Босфор?, въ Одесс?, въ Марсели, въ Калькутт? и въ азовскихъ городахъ; мы въ народныхъ школахъ такихъ деревень, куда съ трудомъ достигаетъ лишь добрый верховой конь или мулъ осторожный, уже давно внушаемъ македонскимъ д?тямъ, что они эллины, а не варвары болгарскіе, которыхъ Богъ послалъ намъ въ сос?ди за наши гр?хи (кажется, отъ тебя самого я слышалъ подобную р?чь).
Мы служимъ султану и королю Георгію, Россіи и Британіи. Мы готовы служить Гамбетт? и Бисмарку, миру и войн?, церкви и наук?, прогрессу и охраненію; но служа всему этому, искренно служимъ мы только милой отчизн? нашей, загорскимъ горамъ, Эпиру и Греціи.
Радуйся, эллинъ! Радуйся, молодой патріотъ мой!
Видишь ты этого юношу, который такъ стыдливо и благоразумно молчитъ въ кругу чужихъ людей? Еще пухъ первой возмужалости едва появился на его отроческихъ щекахъ… Ты скажешъ: «онъ дитя еще»; не правда ли? Н?тъ, мой другъ. Онъ не дитя. Этотъ робкій юноша уже семьянинъ почтенный; онъ женатъ; онъ, быть можетъ, отецъ!
Года два еще тому назадъ какія-нибудь старушки въ его родномъ сел? зам?тили его первую возмужалость. Он? долго сов?щались между собою; он? считали деньги его родителей, судили о родств? его, связяхъ и сношеніяхъ, и пришли, наконецъ, предложить его отцу, его матери или ему самому въ жены сос?днюю д?вушку, которая, какъ поетъ древній стихотворецъ, «едва лишь созр?ла теперь для мужчины».
За ней даютъ деньги; воспитана она въ строжайшемъ благочестіи; привычна къ хозяйству; неутомима на всякую ручную работу; она не безобразна и здорова. Онъ соглашается. Ему нужна бодрая, д?ятельная хозяйка въ отцовскомъ дом?, нужна помощница стар?ющимъ родителямъ; нуженъ якорь въ отчизн?; его душ? необходимъ магнитъ, который бы влекъ его домой, хотя бъ отъ времени до времени, изъ т?хъ далекихъ странъ, гд? онъ осужденъ искать счастья и денегъ.
И вотъ онъ мужъ, отецъ…
Теперь, когда загорецъ привыкъ къ своей новобрачной, когда содрогнулось его сердце въ первый разъ, внимая плачу новорожденнаго ребенка, — пусть сбирается онъ см?ло въ тяжкій путь на борьбу съ людьми и судьбой, на лишенія, опасности, быть можетъ, на раннюю смерть. Теперь пусть онъ обниметъ старую мать и жену молодую; пускай благословитъ своего ребенка… Ему въ родномъ жилищ? н?тъ ужъ больше д?ла, ему н?тъ м?ста зд?сь; его долгъ у?хать и искать судьбы хорошей въ большихъ городахъ торговыхъ, въ дальнихъ земляхъ плодородныхъ. И такъ жить ему теперь до старости и трудиться, лишь изр?дка нав?щая семью и родныхъ, на короткій срокъ.
