недоволенъ. Онъ то д?лалъ презрительное лицо, то слегка пожималъ плечами, то перем?нялъ позу въ своемъ огромномъ кресл?. Головка его старушечья еще больше затряслась.
Когда отецъ мой кончилъ и прибавилъ: «Я очень ему благодаренъ! Я могъ прі?хать на родину, благодаря его энергіи, достойной представителя такой великой державы, какъ Великобританія!», г. де-Леси н?сколько времени помолчалъ и потомъ, слегка наклонивъ головку на сторону, засм?ялся съ пренебреженіемъ: хе! хе! хе!..
— Вы не согласны со мной, г. консулъ? — спросилъ отецъ.
Г. де-Леси еще разъ: хе! хе! хе! и потомъ очень строго:
— Я, къ сожал?нію, скажу вамъ, что не согласенъ съ вами, г. Полихроніадесъ!
— Съ ч?мъ же именно? — спросилъ отецъ.
— Со вс?мъ! — еще строже повторилъ старичокъ.
Отецъ смутился, и я за него тоже покрасн?лъ.
Подумавъ, г. де-Леси вдругъ посп?шно прибавилъ:
— Н?тъ! извините меня, г. Полихроніадесъ, я согласенъ… не съ вами… О, н?тъ, но съ г. Вальтеръ Геемъ, въ одномъ. Въ одномъ я съ нимъ согласенъ, именно въ томъ, что онъ самъ гораздо бол?е варварски и незаконно поступилъ въ вашемъ д?л?, ч?мъ турки, на которыхъ онъ такъ нападаетъ. О! съ этимъ я согласенъ… О! это съ его стороны было очень остроумно сознаться громко, что онъ обнаружитъ, какъ онъ тогда сказалъ, больше варварства, ч?мъ турки.
— Такъ вы, ваше сіятельство, находите, что насъ, христіанъ, не надо защищать и тогда, когда мы правы? — спросилъ отецъ съ негодованіемъ и даже изм?нился въ лиц?.
— Я этого крайняго мн?нія, кажется, не выразилъ, — отв?чалъ старичокъ и замолчалъ.
Онъ довольно долго сид?лъ посл? этого молча и разглядывалъ внимательно р?зной потолокъ; потомъ, указывая на него, сказалъ съ пріятною, почти восторженною улыбкой:
— Вотъ искусство, къ которому н?которые эпироты, повидимому, естественно склонны, искусство точить изъ дерева. Въ митрополій прекрасный иконостасъ. Жаль, если эта отрасль будетъ предана забвенію.
Отецъ молчалъ. Онъ былъ взволнованъ. Онъ больше всего ждалъ помощи отъ англійскаго консульства. Онъ всегда говорилъ: «Русскимъ трудно; ихъ считаютъ турки врагами. Французы ум?ютъ д?йствовать только одною дерзостью; но если англичанинъ захочетъ намъ помочь у паши, ему это легче всякаго. Въ общихъ д?лахъ надо в?рить русскимъ и на нихъ над?яться; въ мелочахъ же англичанинъ, которому турки больше в?рятъ, можетъ быть полезн?е… если только захочетъ!..»
Отецъ ничего не отв?тилъ на зам?чаніе консула о р?зьб? и, глубоко вздохнувъ, спросилъ его наконецъ:
— Итакъ, г. консулъ, чего я могу ожидать отъ вашего сіятельства въ случа? какихъ-либо прит?сненій? Наше эллинское консульство, вы знаете, не сильно, а несвоевременный отъ?здъ на Дунай можетъ быть пагубенъ и здоровью моему и разстроить вс? мои расчеты. Чего, см?ю повторить, могу я ждать?
— Отъ меня? — спросилъ съ притворнымъ удивленіемъ Корбетъ де-Леси. И опять: — хе! хе! хе!..
Несчастный отецъ, я вид?лъ, ужасно стыдился и мучился. А я бы, кажется, убилъ на м?ст? эту капризную старушонку, которая жарила моего добраго и больного родителя на медленномъ огн?.
Посм?явшись такъ оскорбительно, консулъ всталъ, и мы за нимъ. Онъ протянулъ отцу руку, чтобы сказать этимъ: «пора вамъ и уходить отсюда», и н?сколько минутъ стоялъ предъ нами, опустивъ глаза въ землю; наконецъ вдругъ поднялъ ихъ на отца и воскликнулъ: «Отъ меня? Чего вы можете ждать отъ меня? Я полагаю, хотя и не нав?рное… хотя и не нав?рное, что вы можете ожидать отъ меня всегда прекраснаго сов?та!»
— Въ какомъ род?, г. консулъ? — спросилъ отецъ.
— Въ род? того, что нужно придерживаться большей правильности относительно эллинскихъ и вообще иностранныхъ паспортовъ въ Турціи, г. Полихроніадесъ. Несомн?нные автохтоны Эллады ст?сненій не им?ютъ въ этой стран?.
Мы поклонились и стали уже спускаться съ л?стницы, какъ вдругъ услыхали, что Корбетъ де-Леси сп?шитъ за нами по большой зал? и зоветъ отца. Мы остановились.
— Я долженъ извиниться еще и просить васъ объ одномъ предмет? уб?дительно, — сказалъ онъ любезно. — Уб?дительно прошу васъ ни куръ, ни т?мъ бол?е п?туховъ съ рыжими перьями, прим?шанными къ б?лымъ, мн? не присылать бол?е; ибо, если даже и выдергать эти рыжія перья, о которыхъ идетъ р?чь, то расположеніе къ этому отт?нку остается въ крови у птицы, и она можетъ мн? испортить неисправимо, я думаю, всю породу. Особенно п?тухи! Курицу вашу я пустилъ временно гулять по двору; но п?тухъ вашъ и до сихъ поръ лежитъ связанный въ углу комнаты кавасовъ, и вы его можете тамъ найти.
Кончивъ р?чь, консулъ в?жливо поклонился намъ и вернулся въ свои внутренніе покои.
На улиц? отецъ пріостановился и сказалъ мн?:
— Этотъ старикъ, слушай, р?дкое сокровище! Вотъ ядовитый старичокъ какой. Онъ прежде былъ лучше, съ годами сталъ хуже. Ничего, ничего!.. Терп?ніе!
Отъ Корбетъ де-Леси мы пошли къ м-сье Бреше, французскому консулу.
У него квартира была тоже недурна; но я не зам?тилъ у него т?хъ р?дкостей, древнихъ сосудовъ, монетъ, разнородныхъ ковровъ и ковриковъ, какъ у англичанина. Кавассы его были горды, суровы и одни изъ вс?хъ консульскихъ кавассовъ од?ты не по-албански, въ фустанеллы и разноцв?тныя куртки, а въ низамское турецкое платье, въ панталоны и черные сюртуки, съ кривыми саблями сбоку. Въ город? говорили, что это ввела мадамъ Бреше отъ скупости; низамское платье проще и дешевле. Другіе говорили, что на это есть иная причина. Разсказывали, будто бы г-жа Бреше выражается такъ: «Je deteste l’habit Albanais; c’est
Насъ провели въ холодную большую пріемную, въ которой не было ни печки, ни жаровни, и заставили ждать насъ однихъ, по крайней м?р?, ц?лый часъ.
Все было тихо въ дом?. Мы прислушивались. Консул не показывался.
Гордые кавассы не подали отцу даже табаку и бумажки, чтобы скрутить сигары, какъ д?лаютъ всегда слуги гостепріимныхъ домовъ, чтобы гость не скучалъ, ожидая хозяина.
Видя это обращеніе, отецъ и свой табакъ не см?лъ достать изъ кармана. Онъ сид?лъ пов?сивъ голову и грустилъ. Долго тишина не нарушалась нич?мъ; только разъ мы услыхали издали громкій женскій голосъ, который довольно сердито кричалъ: «Alfred». Мужской голосъ изъ другой комнаты отв?тилъ на это: «Tout- a-l’heure, Mathilde!»
И потомъ опять все умолкло. Наконецъ дверь растворилась, и вошелъ г. Бреше гордой поступью и съ необычайною строгостью во взор?.
Мы стремительно вскочили съ дивана. Г. Бреше былъ худъ и довольно высокъ; онъ казался еще не старъ; волосы и борода его были еще не с?ды; но все лицо было въ мелкихъ морщинкахъ и, какъ мн? и тогда уже показалось, онъ втягивалъ себ? внутрь животъ насильно, чтобы выставлять больше грудь впередъ и казаться горд?е.
Онъ не с?лъ, а сталъ у стола, оперся на него одною рукой и спросилъ у отца по-гречески, но очень неправильно и непріятно:
— У васъ есть д?ло? Что? вамъ нужно?
— Д?ла у меня есть, это правда, г. консулъ, — отв?чалъ отецъ почтительно. — Но на этотъ разъ я осм?лился притти къ вашему сіятельству лишь для того, чтобы рекомендовать себя представителю одной изъ трехъ великихъ державъ, создавшихъ нашу свободную Грецію. Я загорскій уроженецъ и эллинскій подданный, а это мой единственный сынъ.
Г. Бреше молча кивнулъ головой. Онъ наводилъ на меня ужасъ. «Французы никого и ничего не боятся», говорили яніоты. «Они д?лаютъ везд? что? хотятъ. А м-сье Бреше не только вспыльчивъ; онъ жестокъ и бьетъ людей кр?пко, не разбирая ни в?ры, ни званія, ни возраста».
— Eh bien? — сказалъ г. Бреше. — Ваши д?ла? Ваши тяжбы? Говорите. Быть можетъ, васъ турки оскорбили или ограбили? Скажите см?ло. Я выучу ихъ обращаться получше съ людьми. Русскіе учили ихъ, но мало. Теперь возьмемся мы. Говорите! у меня мало времени (онъ взглянулъ на часы).
Изъ другой комнаты опятъ раздалось восклицаніе: «Alfred! Dois-je encore attendre?» И консулъ отв?чалъ
