договорился, что он будет передавать команды грифону, а тот уже – всем остальным. Ментальная связь Флипа с сородичами давалась грифону намного легче, чем человеку. Наверное, сын Глойфрида смог бы докричаться до нескольких животных одновременно, но ему пришлось бы сконцентрироваться, не отвлекаясь ни на что другое, а в бою тан позволить себе такого не мог.
Закончив разговор, он прикинул расстояние до шахт. Оставалось не так много времени, чтобы продумать речь, а её стоило сделать убедительной. Он прекрасно помнил ужас, который охватывал его в клетке с грифоном, и мог представить сопротивление рабов Арены. Но если Халт не сможет убедить их – он потеряет половину армии: магических животных. Так что нужно очень постараться…
Тан приехал раньше времени, но народу перед шахтами толкалось уже много. Большинство – работяги, только отработавшие смену, но в свете редких факелов можно было заметить и гномов с чёрными ошейниками. Гомон стоял как в «Новом Квершлаге»: обсуждали и новое назначение Огая, и странное собрание, и Халта, и Гримсонов, и «Сопротивление», но больше всего – готовящийся штурм Храма. В темноте сложно было рассмотреть, сколько перепачканных угольной пылью гномов собралось у шахты, но явно больше, чем обычно.
Умник вновь сам нашёл Халта и повёл его за собой. Они вошли в деревянную пристройку, во мраке добрались до клети и спустились по стволу. Сапоги тут же утонули в грязи. Дорога напоминала путь до «Нового Квершлага», так оно и оказалось. Теперь, когда Гримсоны стали во главе всех шахт Антракаса, ничто не мешало использовать закрытый игорный дом как угодно. Сейчас его приспособили для встречи с рабами Арены.
Гномов оказалось мало, но Умник уверил тана, что многие ещё не подошли. Зато Таран, конечно, уже был на месте.
— Ну, как тебе церемония, а? – улыбнулся он во весь рот. – Как они все обалдели, а? Ууу! Альвийские рожи поганые! Скривились, будто им лимоны в глотки засунули. Но съели. Куда ж против наместника Великого Тёмного Владыки!
— Это все прекрасно, – перебил его Халт. – Но твоё «Сопротивление» не проболтается о готовящемся штурме? Я сейчас шёл по площади – все гномы только об этом и говорят!
— Могила! То, что говорят гномы, останется между гномами!
— Сколько у тебя бойцов?
— Пока три тысячи, но будет больше.
— Не подведи. Для нас и пять – очень мало, а с тремя вообще бессмысленно начинать атаку. А что псиглавцы?
— О! Это вообще благодатный материал! Наши им быстро втолковали, что надсмотрщики – такие же рабы, а настоящие хозяева, отдающие приказы, – это маги Хаоса, засевшие в храме Чёрного Солнца. Пёсики все поняли и жаждут порвать им горло.
— Как они вообще? Не очень тупы?
— Им в нашем мире тяжко. Оказывается, их притащили сюда из какого?то нижнего мира, там все по– другому, и больше всего они хотят отомстить и вернуться домой. Умом не блещут, но сообразительнее многих гоблинов.
Тем временем гномы действительно подтягивались. Чем ближе к полуночи, тем сильнее стучало сердце в груди Халта. Все?таки речей говорить ему ещё не приходилось. Вдруг ничего не получится?..
В Новом Квершлаге набралось уже под восемьдесят гномов, и Умник кивнул: начинай. Халт забрался на деревянную сцену, где обычно пела Тарья. Голос немного дрожал, так что первые слова почти никто не услышал. «Так. Успокойся. Ты – тан, и ты знаешь, что делаешь». Он взял себя в руки и повторил фразу громче, привлекая внимание собравшихся. Разговоры стихли, и головы повернулись в его сторону.
Для начала Халт представился, назвав себя полностью, с титулом, рассказал, откуда он и чей потомок. Затем рассказал и о заточенной альвийке Лероннэ, и о попытках альвов освободить её, и о том, что произойдёт с Упорядоченным, если не помешать им. Гномы притихли. Если бы в квершлаг могла залететь муха, её бы услышали все. Затем настал черёд говорить о штурме. Перед этим Халт попросил собравшихся пообещать, что о нем никому не расскажут, – тех же, кто не может взять такое обязательство, попросил выйти сейчас.
Ни один гном не сдвинулся с места. Конечно, Халт о многом умалчивал. Кое–где приукрасил, описывая ужасы освобождения Лероннэ, немного преувеличил, рассказывая о сборе армии, а когда дело дошло до просьбы – постарался приуменьшить опасность. Он не стал говорить о том, что некоторые животные могли нарушить слово. Да и все ли правильно поняли Флипа? Каждая раса мыслит по–своему, а уж животные и подавно! Поди найди со всеми общий язык… Какая?нибудь ползучая дипса может спросонья тяпнуть спасителя за ногу. Да и хозяева Арены, гоблины, могут заметить, что происходит, и тогда рабам не поздоровится!
Об этом не преминули напомнить сами гномы.
— Да ты понимаешь, что такое – войти в клетку к мантикоре?! – воскликнул один.
— Строить планы и отдавать приказы просто, а своими жизнями?то будем рисковать мы! – отозвался другой.
— Да он вообще человек, что с ним говорить! – это уже третий.
Волна недовольства прокатилась по «Новому Квершлагу». Гномы зароптали, кто?то предложил «идти отсюдова спать, завтра к восьми на работу». У Халта сердце бухнулось в пятки. Провал! Это полный провал! Надо срочно что?то делать! Но не успел тан придумать, как исправить ситуацию, как на сцену влез Умник.
— Эй, послушайте, что я скажу! – Его голос прозвучал неожиданно громко и властно. – Благодаря этому человеку род Гримсонов вернул былое могущество и стал контролировать добычу руды. И я знаю, он способен остановить то тёмное и поганое дело, которое затеяли альвы. Когда Халт Хединсейский пришёл ко мне за помощью, я сказал ему, что гномы не трусы, он может на нас рассчитывать. Неужели я ошибся? Неужели человек, способный остановить магов Хаоса, потерпит неудачу из?за того, что гном боится, как бы его не отругал гоблин? Вы что, в самом деле стали рабами?
Гномы опять загудели, теперь возмущённо.
— Да кто ты такой, чтобы клеймить нас трусостью!
— Я не раб!
— Смерть гоблинам!
Халт сжал кулаки: сейчас все должно решиться. Либо они согласятся, либо нет. Больше аргументов не осталось. И тут слово взял Рыжебород – Халт не подозревал, что тот сейчас тоже находится в зале, хотя в этом не было ничего удивительного: он же входит в «Летучий отряд», а их позвали на эту встречу особо.
— Послушайте меня! – раздалось издали. Гномы обернулись. – Меня зовут Рыжебород, и два месяца назад мы с Халтом были рабами Арены. Я работал в серпентарии, а он с грифонами. Мы знаем, что такое войти в клетку к голодному зверю, мы вычищали навоз и кормили зверей частями тел убитых на арене. Халт сумел оседлать белого грифона! И я уверен, если он договорился, что звери вас не тронут, – так и будет.
— Вы как хотите, а я своих ящериц вечером выпущу, – донёсся голос толстого бородача из первого ряда. – Где висит ключ, я знаю, подмастерье обычно сбегает пораньше, так что на сорок огненных ящериц можешь рассчитывать!
— И на левкрокот рассчитывай! – отозвался другой гном. За ним посыпались обещания снять замки и с остальных. Гномы вскидывали кулаки вверх и клялись отомстить гоблинам и альвам.
— Спасибо всем! Я знал, что могу на вас рассчитывать! В свою очередь обещаю: победить или умереть! – крикнул Халт, тоже вскидывая сжатый кулак.
Его слова вызвали громогласный боевой клич: «Барук Казад! Казад Ай–мену! Гномы идут на вас».
Руд окопы начали расходиться, но Халт попросил остаться «Летучий отряд» и гнома, присматривающего за амфисбеной. Когда тот узнал, что подопечная отказалась сохранить его жизнь, поэтому выпускать её из клетки не нужно, он расстроился чуть не до слез. Это был молодой гном, которому тоже хотелось внести свою лепту в битву, стать героем. И какая несправедливость! Единственная, кто отказалась, – его амфисбена! Ну не гадина ли? Гном предложил на свой страх и риск выпустить тварь. Отговорить его удалось, лишь пообещав взять на штурм храма.
