— Когда здесь партизаны — и порядки будут партизанские, советские, — резко сказал я. — Ясно?
— Да ведь... Товарищ капитан! Я и сам советский! Настала моя очередь недоумевать.
А пришелец объяснял:
— Я советский комендант, товарищ капитан! Партизанами поставлен. А вас что-то не знаю. Впервые вижу.
— Советский?.. Кто же тебя поставил?
— Партизаны.
— Какие партизаны?
— Известно, какие... Вы не сомневайтесь. Кого хотите спросите — подтвердят.
Я повернулся к хозяину избы:
— Правда это?
— Правда, — буркнул тот.
— Ну, что ж. Тогда входите, товарищ комендант. Надеюсь, вам передали мою просьбу накормить бойцов.
Комендант вошел в избу, сел на лавку:
— Передать-то передали... Да только кто так делает? Ввалились в первую попавшую избу, требуете... Ко мне должны были явиться, если вы партизаны.
[132]
— Ну извините, товарищ. Не знали о вашем существовании. Могу повторить нашу просьбу...
— Ишь понимаешь... А куда вы идете-то?
— К Бате идем. С озера Выгоновского.
— Так, так, так... И документы у вас есть?
Наши бойцы улыбались, слушая этот допрос.
— Поверь уж на слово, отец, — сказал я. — Документов я тебе предъявлять никаких не стану. На слово поверь. И корми людей. Измучились и наголодались.
— Накормить — накормлю... Только — непорядок!
Пока хозяин избы по распоряжению коменданта бегал вместе с нашими бойцами, собирал по деревне продукты на обед, я разговорился с советским комендантом Хорустова.
Меня интересовало, давно ли он исполняет свою должность, кто его на эту должность назначил, имеются ли партизанские коменданты в других деревнях, не тревожат ли жителей немцы.
Про себя комендант рассказывал охотно, но кто его назначил на должность — умолчал и фамилий комендантов других деревень не назвал:
— Если вы партизаны — сами должны знать.
Судя по всему, этот человек не лгал. Видимо, поблизости держался какой-то крупный партизанский отряд, мне пока неизвестный, и комендант не намерен был говорить первому встречному о своих товарищах.
— Значит, немцы вас не тревожат?
— Боятся сюда ходить. Сунулись было, получили свое — и не лезут.
— Очень хорошо. Значит, спокойно отдохнем.
— Отдыхайте, отдыхайте, — почему-то сочувственно сказал комендант.
Цену его сочувствию я узнал очень скоро. Не успели мы сесть за наскоро сваренный обед, как вбежал один из часовых:
— Товарищ капитан! Приехал командир партизанского соединения Комар!
Это имя мне ровным счетом ничего не говорило.
Взяв оружие, вышел на крыльцо. По улочке бежали к избе легкие санки. Возница осадил лошадей рядом со мною.
Один из приехавших, грузный, укутанный в полушубок человек, первым вылез из санок и засмеялся:
— Ба, ба, ба! Так вот какие это бандиты!
[133]
— Василий Захарович! — воскликнул я, узнав Коржа. — Вы?
— Я, брат, я... А это ты, стало быть? Откуда здесь? Примчались наши, говорят: в деревне бандиты, партизан не знают, а требуют припасов...
Он махнул рукой коменданту, появившемуся у крыльца:
— Свои! От Бати люди! Все в порядке, Самсоныч!
Из саней вышел и приблизился к нам человек в черном пальто с барашковым воротником и в барашковой шапке.
— Знакомься — товарищ Клещев, — сказал Корж.
— Да уж в избу, в избу пойдем, — сказал человек в барашковой шапке. — Застудим капитана.
Я вопросительно глянул на Коржа.
— Секретарь подпольного обкома партии, — шепнул Василий Захарович, проталкивая меня в сени. — С нами партизанит.
По тому, как секретарь обкома вошел в дом, как здоровались с ним хозяева, видно было — Клещев тут человек свой, хорошо знакомый и уважаемый.
Корж, присев к столу и вытащив неизменный килограммовый кисет, окинул взглядом скатерку:
— Э, капитан! У тебя что, горилки нет?
— Не держим.
— Куда такое годится? Чем же гостей встречать будешь?
— Выходит, это я гость, а вы — хозяева, — отшутился я.
— А что ж? — уминая трубочку, подмигнул Корж. — Приглядываем за деревнями, не спим... По такому случаю — ладно уж, и горилки добудем.
Он дал коменданту соответствующее указание, и тот не замедлил с выполнением....
Толковали о положении на фронтах и о партизанском житье.
Корж рассказал, что район Хорустова стал партизанской зоной, куда немцы не рискуют показываться. Во все деревни назначены партизанские коменданты, сообщающие командованию отряда о передвижениях фашистов, о появлении каждого незнакомого человека.
— Обком верховодит, — взглянув на Клещева, сказал Корж. — Алексей Ефимович человек беспокойный. Сам всюду попасть норовит. Но в нашем деле это не помеха как раз, а помощь.
[134]
— Будет, — отмахнулся Клещев. — Сам такой же.
Клещева интересовало положение в районе Барановичей.
Я много рассказывал о тамошних партизанах, о Бринском, о людях, готовых сотрудничать с партизанами.
Клещев и Корж переглядывались.
Заметив это, я сделал паузу.
— А ты говори, говори, — усмехнулся Клещев. — Не обращай на нас внимания. Просто Василий Захарович сказывал, что ты на Батю не похож, и вот теперь я тоже вижу — разные вы...
Корж поведал, что он готовится к предстоящей зиме. Будет она, по всему видать, нелегкой. Бои-то возле Сталинграда, на Волге идут. Ну и приходится хозяйничать. Мельничку вот наладил неподалеку, муку мелет, поросят откармливает, маслом запасся. Думает перезимовать без особого горя. Научен уж!
— Снабжают из тыла пока неважно, — уронил Клещев. — А у вас как со снабжением?
Я не мог ответить ничего определенного: не знал.
— Может, проедешься на нашу базу? — предложил Корж. — Поглядишь, как обживаемся.
Я поблагодарил за приглашение, но отказался:
— Спешу.
