отлично укреплён и сил обороняться у британцев вполне достанет.
- Об этом мы и говорили, мсье Кордье, - ответил на это Браун. - Но поделать с этим мы ничего не можем.
- Можем, - отрезал Кордье, - вполне можем. Для этого нужно ускорить марш.
- Но солдаты и без того идут скорей некуда, - покачал головой Браун.
- Люди не лошади, - заметил майор Губанов, - мы же просто загоним их.
- Это верно, - не стал спорить французский полковник, - но можно ускорить марш, не загоняя людей. Есть у молодого штабного офицера один план, его будут обсуждать на ближайшем заседании штаба армии.
- В чём он состоит? - поинтересовался Браун.
- Фамилией офицера вы даже не поинтересуетесь? - усмехнулся Кордье, и сразу стало понятно, что этот офицер он сам и есть. - А план его в общих чертах таков. Армия теряет очень много времени из-за того, что движется по одной дороге. Вспомните, иногда полки сутки простаивают, бывало у вас такое?
- Не без того, - согласился наш полковник.
Тут я вспомнил, как наш Полоцкий пехотный простоял на испепеляющей жаре, пропуская одну за другой колонны обозов, снабжавших авангардные части объединённой армии. Тогда, не смотря на команду снять кивера, несколько солдат потеряли сознание, и их пришлось везти на телегах.
- Так вот я предлагаю, - совершенно позабыв о конспирации, продолжал Кордье, - идти четырьмя колоннами, в прямой видимости. Таким образом, мы очень ускорим темп марша и сможем двигаться практически без задержек.
- Заманчивое предложение, - покачал головой Браун. - Что скажете, господа офицеры?
- Опасно, - первым высказался майор Губанов. - Бостонцы по округе шныряют. Дня не проходит, чтобы наши пикеты не столкнулись с американской лёгкой кавалерией.
- Да, риск велик, - согласился с ним подполковник Версензе, - но выгода от этого манёвра чрезвычайно велика. Если мы успеем нагнать Уэлсли и дать ему бой, судьба Испании будет решена.
- Вот только непонятно, в чью пользу, - заметил капитан Антоненко. - Как бы то ни было, у Уэлсли остаётся большая сила и воевать он умеет, что доказал не раз.
- И об бостонцах забывать не стоит, - напомнил я. - Они славятся своей жестокостью и быстротой атак и отходов. Они вполне могут налететь на батальон, даже скорее роту, вырезать её и уйти, пока остальные части колонны среагируют.
- Но ведь колонны пойдут в прямой видимости, - словно ребёнку объяснил мне полковник Кордье.
- Не по пустыне, - покачал головой майор Губанов. - Местность неровная, придётся выбирать, либо шагать через холмы, либо обходить их и тогда колонны потеряют друг друга из виду. Вот тут лёгкой кавалерии будет самое раздолье.
- Не успеет батальон перестроиться в каре, - добавил я, - и конец батальону.
- Значит, должны быть начеку всё время, - жёстко заявил полковник Кордье. - Мы на войне, в конце концов.
- Риск, всё равно, очень велик, - сказал Версензе, - но выгоды каковы! Риск, так сказать, вещь возможная, а вот выгоды от ускорения марша - вполне реальны.
- Мы можем даже поступиться потерей нескольких подразделений, - ледяным тоном произнёс Кордье, - ради выгод, что сулит нам ускорение марша. Vraiment, не можем же мы вечно топтаться на этой дороге.
- Вот только солдат потерять мы можем слишком много, - заметил я, - и без особого толку.
- Как бы то ни было, господа, - сказал полковник Браун, - я выслушал ваше мнение и склонен, всё же, согласиться с полковником Кордье. Об этом я и скажу нашему командующему.
Именно это решение и стало причиной наших дальнейших приключений.
Шагать по тридцатиградусной жаре в шерстяном мундире, пускай и с фуражной шапкой вместо кивера или двууголки, на голове, было невыносимо тяжело. Пот катился с нас градом, едким потоком заливая глаза, коротко остриженные волосы слипались от пота. Прикасаться к металлу стволов и штыков было очень тяжело. Но мы шагали по мелкой пыли, которую взбивали сапоги и ботинки солдат и копыта лошадей. Дышать было крайне тяжело, многие повязывали на лицо платки, становясь похожими на бедуинов аравийских пустынь. Я поступил так же, наплевав на неуставной внешний вид. Сейчас на него мало кто обращал внимание.
Благодаря манёвру, придуманному полковником Кордье, скорость передвижения объединённой армии возросла очень сильно. Таким образом, у нас появился вполне реальный шанс догнать Веллингтона, чья армия двигалась обычным порядком - одной колонной. По данным разведки, мы постоянно сокращали расстояние между армиями. Солдаты откровенно радовались этому, ведь грядущая битва, кроме крови и боли, несла с собой и отдых, постоянный лагерь, а самое главное, окончание этого бесконечного марша.
По дороге у нашего батальона случилось только одно приключение.
Ранним утром, когда солнце ещё не начало жарить нас так сильно, к нашей колонне примчался израненный казак на почти загнанной лошади. У него не было пики, ножны на поясе, равно как и кобуры, были пусты, мундир изорван. Он лихо соскочил с коня, хотя ноги его, скорей всего, не гнулись от долгого сидения в седле, отдал честь, покачнулся - насколько был обессилен, что вынужден ухватиться рукой за луку седла.
- Докладывайте, - бросил ему полковник Браун.
- Сотня старшины Смолокурова попала в засаду у деревни, - хриплым голосом сообщил казак. - Бостоны налетели, как черти. Лошадей постреляли, и мы отбивались так, безлошадными. Осталось всего три конька, нам их войсковой старшина дал, чтобы вырвались, до своих добрались.
- Что за деревня, быстро? - коротко бросил Браун.
- Эль-Бенито, - ответил казак.
- Губанов, - обратился к нашему командиру полковник, - берите своих людей и выступайте к Эль- Бенито самым скорым маршем, на какой способны ваши солдаты.
- Есть, - козырнул майор.
