- Ты не мешкай, ходи давай! — Сосед говорит.
- Давай скорее! — Клем подгоняет.
Клем, а ты играешь? Как часто мы с тобой играем? Это «практичнее», чем секс? Мы выходим на улицу? Открываем окно… но там собачий холод… конечно… мой ход… Клем, давай еще немножко полюбим друг друга, а в карты и шахматы поиграем потом! Еще будет время! Чертовски холодно снаружи!
Внезапно… «Мир пустоты» рвет напополам телефонный звонок, заглушая музыку. Клем берет трубку и тот же час вешает. Звонят с номера моего братишки.
- Сбрасывают, — Клем говорит.
Звонок повторяется. Я выключаю музыку. Сбрасывают.
- Терпеть не могу, когда вешают трубку! — Сосед заявляет.
- Не терпи! — я говорю.
Опять звенит… я показываю Клем, чтобы она не поднимала трубку: необходимо подождать. Мы ждем. Сбрасывают. Проходит не больше пяти минут и звонок раздается вновь, я держу руку Клем в своей руке, в наших руках телефон, но я не прикасаюсь к аппарату. После третьего звонка я пальцем Клем нажимаю «Ответить» и подношу ее руку к своему уху. Мои уста произносят, робкое, «Брат?!»… На другом конце некто декламирует «Орфей, Эвредика и Гермес» Рильке:
Она в себя замкнулась, как на сносях,
Не думая о том, кто впереди,
И в своем пути, который в жизнь ведет.
Своею переполнена кончиной,
Она в себя замкнулась.
Как плод созревший — сладостью и мраком,
Она Была полна своею смертью.
- Мы можем продолжать? — Сосед подгоняет.
- Ты свободен, — я говорю.
- Срочно приедь в Фиру! — телефон мне говорит.
- Мне страшно, — Клем говорит.
Горизонт окрашен в бледно-красный цвет. Такси неспешно поедает дорогу… в этот раз я еду один, наше восьми-копытное создание «Рока-Клем», распилено на двое — это действительная практичность и мое чутье. Пускай ее тревоги и трепетное сердце не покидают уют и тепло. В конце концов, на воздухе невыносимо холодно! Водитель включает Шуберта «Der Leiermann».
